Батюшков Константин Николаевич (1787-1855) - один из прекраснейших русских поэтов своего времени. Долгое время возглавлял движение поэтов-анакреонтистов, был весьма известной фигурой в литературных кругах. Сегодня его имя практически забыто, мало кто знает, что жил когда-то столь замечательный писатель. Давайте же исправим эту несправедливость.
Батюшков: биография
Будущий писатель родился 18 мая в городе Вологде, в старинной, но обедневшей семье дворян. Он был первым сыном, до него у четы Батюшковых родилось четыре дочери. Константин оказался долгожданным мальчиком.
Отец поэта Николай Львович был человеком образованным, но его характер сильно испортила обида на правительство из-за опалы, которая постигла Батюшковых благодаря участию родственника в заговоре против Екатерины II. Свою мать, Александру Григорьевну (в девичестве Бердяеву), Константин совсем не успел узнать - она тяжело заболела, когда мальчику только исполнилось шесть лет, и вскоре скончалась. Ее хворь была душевной и передалась самому писателю и его старшей сестре.
Детство маленького Кости прошло в родовом имении, которое находилось в селе Даниловском. Но после кончины матери его отправили в петербургский пансион О. Жакино. Только в 16 лет Батюшков смог покинуть это учебное заведение. В это время он активно начинает заниматься литературой, много читает на французском, в совершенстве осваивает латинский, чтобы изучать классические тексты в оригинале.
Самостоятельная жизнь в столице
Батюшков Константин Николаевич решает остаться в столице. На первых порах ему помогает дядюшка, М. Н. Муравьев. Он же устраивает юношу в 1802 году в Министерство народного просвещения. Затем в 1804-м писатель переходит на службу в канцелярию Муравьева по Московскому университету, где занимает должность письмоводителя.
В эти годы Батюшков сближается с некоторыми сослуживцами, многие из которых начинают примыкать к карамзинскому правлению и в итоге основывают «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств». Самыми близкими его друзьями стали Н. Гнедич и И. Пнин. Благодаря их влиянию будущий поэт начинает пробовать свои силы в писательстве.
В 1805 году публикуется в журнале «Новости русской литературы» первое стихотворение Батюшкова - «Послание к стихам моим».
Народное ополчение
В 1807-м, несмотря на протесты отца, записывается в народное ополчение Батюшков. Стихи в эти годы отходят для молодого человека на второй план. 22 февраля этого же года его назначают сотенным в милиционном батальоне и отправляют в Пруссию. С мая Батюшков начинает принимать активное участие в боевых действиях. Вскоре он получает тяжелое ранение и отправляется в Ригу на лечение. За свой героизм получает орден Святой Анны 3-й степени.
Пока длилось лечение, писатель влюбился в Эмилию, дочь местного купца. Однако продолжения любовное увлечение не имело, как память о нем остались только два стихотворения: «Воспоминания 1807 года» и «Выздоровление».
К 1808 году писатель физически окреп и был возвращен на службу. На этот раз он попал в гвардейский егерский полк, который командировали на войну со Швецией. После возвращения из похода он взял отпуск и отправился навещать незамужних сестер, которые жили в Новгородской губернии. В это время начало проявляться материнское "наследство" - Батюшков становился все более впечатлительным, иногда дело доходило до галлюцинаций. Сам писатель считал, что лет через десять окончательно сойдет с ума.
Возвращение в свет
В декабре 1809 года Муравьев приглашает племянника в Москву. С огромной радостью возвращается в свет Батюшков. Биография писателя говорит нам о том, что у него было множество друзей среди людей искусства, с которыми он познакомился в Петербурге и Москве. Особенно близко в это время писатель сошелся с П. Вяземским и В. Пушкиным.
Но судьбоносным для него стало знакомство с В. Жуковским и Н. Карамзиным, последний очень скоро понял, насколько талантлив молодой человек, и высоко оценил его творчество. В 1810 году, получив отставку из полка, отправился по приглашению Карамзина отдохнуть в судьбу Вяземских Батюшков. Стихи поэта в эти годы становятся все более популярны, этим и объясняется желание знатных вельмож видеть его у себя в гостях.
В 1813 году писатель переезжает в Петербург, где устаивается на работу в Публичную библиотеку. Он продолжает знакомиться с новыми людьми и вести активную светскую жизнь.
Несчастная любовь
В 1815 году влюбился второй раз Батюшков. Биография гласит, что на этот раз его избранницей стала светская дама - Анна Фурман. Однако писатель быстро понял, что девушка не отвечает ему взаимностью, а замуж готова выйти только по воле опекунов. Ситуацию усугубило то, что Константин Николаевич никак не мог получить перевода в гвардию. Все это привело к тяжелому нервному расстройству, которое продлилось несколько месяцев.
Новым ударом для писателя стала смерть отца в 1817 году, с котором он всегда был в плохих отношениях. Чувство вины и неудачная любовь побудили его обратиться к религии, в которой он видел единственную возможность для человека сохранить свое высокое нравственное и духовное положение.
В эти сложные годы Батюшкову сильно помог Жуковский, который постоянно поддерживал поэта и убеждал продолжать писать. Это помогло, и Батюшков вновь взялся за перо. Через год он вернулся в Москву, где его ждали близкие друзья и знакомые.
Италия
В 1818 году русский поэт Батюшков отправляется в Одессу на лечение. Здесь он получил письмо от А. Тургенева, которому удалось выхлопотать для друга место в Неаполе при дипломатической миссии. Константин Николаевич долгие годы мечтал побывать в Италии, однако известие его не порадовало. В это время он испытывал сильное разочарование в жизни, и новость только ухудшила ситуацию.
Несмотря на эти настроения, в 1819 году Батюшков прибыл в Италию. Эта страна произвела на него сильное впечатление. Он познакомился со многими интересными людьми, в том числе и русскими художниками, жившими в Риме. Но счастье длилось недолго, и вскоре поэт начал скучать по родине.
Здоровье писателя не улучшалось, поэтому в 1821 году он отправился в Германию на воды. Его душевная болезнь проявлялась все сильнее, Батюшков начал подозревать, что за ним следят какие-то враги. Зиму 1821-го и весь 1822 год поэт провел в Дрездене. В это время им было написано лучшее, по мнению критиков, стихотворение - «Завещание Мельхиседека».
Последние годы и смерть
В 1822 году начал терять рассудок Батюшков (биография это подтверждает). Он возвращается на родину. Некоторое время живет в Петербурге, а затем отправляется в путешествие по Кавказу и Крыму. В поездке он несколько раз пытался совершить самоубийство.
В 1824 году поэта, благодаря финансовой помощи Александра I, поместили в частную психиатрическую лечебницу в Саксонии. Здесь он провел 4 года, но никакой пользы лечение не принесло. Поэтому родные решили перевезти его в Москву. На родине Батюшков Константин Николаевич почувствовал себя лучше, острые приступы практически прошли, и болезнь ненадолго отступила.
В 1833 году писателя перевезли в дом его племянника, который жил в Вологде. Здесь Батюшков провел остаток своих дней. Скончался поэт 7 июля 1855 года.
Константин Батюшков: интересные факты
Перечислим некоторые интересные моменты из жизни писателя:
- Пушкин называл поэта своим учителем и преклонялся перед его творчеством, особенно выделяя ранний период.
- Главным принципом Батюшкова при написании произведения было: «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь».
- В 1822 году поэт написал свое последнее произведение, ему было всего 35 лет.
- Батюшков прожил последние 22 года своей жизни, совершенно потеряв рассудок.
Особенности творчества
Очень много для русской словесности и поэтического языка сделал Константин Батюшков. Стихи о любви, обычно грустные и печальные, именно поэтому пользовались такой большой популярностью у современников. Поэту удалось преобразить родной язык, сделать его гибче и гармоничнее. Белинский считал, что только благодаря трудам Батюшкова и Жуковского Пушкину удалось добиться такой легкости и изящества в своей поэзии.
Главное достоинство стихов Константина Николаевича заключается в совершенстве их формы, чистоте и правильности языка, всегда выдержанном художественном стиле. Батюшков долго и упорно работал над каждым словом, часто исправлял написанное. При этом он старался сохранить искренность, избегал любой надуманности и натянутости.
Переломный момент
Часто в своих произведениях обращался к прошлому Батюшков Константин Николаевич. Стихи о природе обычно перемежались с древними мифологическими традициями. Его раннее творчество принято называть эпикурейским (или анакреонтическим). Поэт пытался воспроизвести легкий и изящный слог древних писателей, но считал, что русский язык еще грубоват для этого. Хотя критики признавали, что в этой области он добился значительного успеха.
Но жизнерадостная эпикурейская поэзия привлекала Батюшкова недолго. После войны 1812 года, в которой поэт участвовал, его мировоззрение сильно изменилось. Причиной наполеоновских деяний он считал французское Просвещение. А испытания, выпавшие на долю России, он полагал свершением ее исторической миссии. В это время его стихи сильно меняются. Нет в них больше легкости и беззаботности, в них говорится о реальности - войне, душе русского солдата, силе народного характера. Лучшим стихотворением этого периода считается «Переход через Рейн».
Давайте ответим на вопрос о том, в каком направлении поэзии прославился Константин Батюшков, так как он задается наиболее часто. Как уже упоминалось, это анакреонтическая (или эпикурейская) лирика. Ее отличительные черты - легкость, беззаботность, радость, воспевание жизни и наслаждение ею.
Проза
Батюшков был известен не только как поэт, его проза также высоко оценивалась современниками. По их словам, основным достоинством его произведений был чистый, образный и яркий язык. Однако к прозе писатель обратился намного позже, чем началась его литературная карьера. Произошло это уже после творческого перелома, поэтому в этих произведениях часто поднимаются религиозные и философские вопросы. Большое внимание Батюшков уделял и теоретическим проблемам словесности («Нечто о поэте и поэзии», «Речь о влиянии легкой поэзии на язык»).
Теперь мы видим, что значение трудов писателя для развития русской литературы невозможно переоценить.
Место К. Н. Батюшкова (1787–1855) в истории русской литературы было определено еще Белинским. В его статьях имя Батюшкова как «замечательного таланта», «великого таланта», художника по преимуществу постоянно стоит вслед за Карамзиным, рядом с Жуковским, перед Пушкиным и рассматривается как необходимое звено в развитии русской поэтической культуры. Заслуги Батюшкова перед русской поэзией особенно велики в обогащении лирических жанров, поэтического языка. Он был непосредственным предшественником Пушкина, во многом близким ему по духу, по поэтическому миросозерцанию. «Батюшков, - писал Белинский, - много и много способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно. Одной этой заслуги со стороны Батюшкова достаточно, чтобы имя его произносилось в истории русской литературы с любовью и уважением» (7, 228).
Не было и нет единого мнения по поводу литературной позиции Батюшкова, принадлежности его к тому или иному направлению. Современная поэту критика называла его то представителем «новейшей школы», под которой подразумевали формирующийся романтизм, то «неоклассиком», иные же видели в его творчестве преобладание сентиментализма.
В советской историко-литературной науке больше принято называть Батюшкова «преромантиком», хотя существуют и другие концепции. Эту точку зрения ввел в научный оборот с соответствующей аргументацией Б. В. Томашевский: «Этим словом (т. е. „преромантизмом“, - К. Г.) принято называть те явления в литературе классицизма, в которых присутствуют некоторые признаки нового направления, получившие полное выражение в романтизме. Таким образом преромантизм есть явление переходное».
Каковы же эти «некоторые признаки»? - «Это прежде всего ясное выражение личного (субъективного) отношения к описываемому, наличие „чувствительности“ (у преромантиков - преимущественно мечтательно-меланхолической, иногда слезливой); чувство природы, при этом часто стремление к изображению природы непривычной; изображаемый пейзаж у преромантиков всегда гармонировал с настроением поэта».
Дальнейшее обоснование точки зрения Б. В. Томашевского находим в обстоятельной монографии Н. В. Фридмана - с той разницей, что автор ее, называя Батюшкова «предромантиком», как и Пушкина раннего периода, отрицает какие бы то ни было связи «идейных основ» поэзии Батюшкова с классицизмом.
Разноречивые суждения о литературной позиции Батюшкова вызваны самим характером его творчества, в котором отражен один из существенных переходных этапов развития русской поэзии.
Конец XVIII - первые годы XIX в. явились периодом расцвета русского сентиментализма, начальной стадии формирования романтического направления. Для этой эпохи характерны переходные явления, отражающие как новые тенденции, так и влияние все еще действующих эстетических норм классицизма. Батюшков явился типичной фигурой этого времени, названного Белинским «странным», когда «новое являлось, не сменяя старого и старое и новое дружно жили друг подле друга, не мешая одно другому» (7, 241). Никто из русских поэтов начала XIX в. не ощущал так остро, как Батюшков, потребность обновления устаревших норм и форм. В то же время его связи с классицизмом, несмотря на преобладание романтической стихии в его поэзии, были достаточно прочны, что также отметил Белинский. Усмотрев в ряде ранних «пьес» Пушкина «подновленный классицизм», Белинский назвал их автора «улучшенным, усовершенствованным Батюшковым» (7, 367).
Литературное направление формируется не в пустом пространстве. Начальная стадия его не обязательно знаменуется манифестом, декларацией, программой. Она всегда имеет свою предысторию с момента возникновения в недрах прежнего направления, постепенного накопления в нем определенных признаков и дальнейшего движения к качественным изменениям, от низших форм к высшим, в которых с наибольшей полнотой находят выражение эстетические принципы нового направления. В нарождающемся, в новом в той или иной степени присутствуют какие-то черты старого, преображенные, обновленные в соответствии с требованиями времени. В этом и состоит закономерность преемственности, непрерывности литературного процесса.
При изучении литературной деятельности такой типичной фигуры переходной эпохи, какой является Батюшков, важно прежде всего уяснить соотношение, своеобразное сочетание в его поэзии нового и старого, того, что является главным, определяющим миросозерцание поэта.
Батюшков шел рядом с Жуковским. Их творчество составляет закономерное звено процесса обновления поэзии, обогащения ее внутреннего содержания и форм. Они оба опирались на достижения карамзинского периода, были представителями нового поколения. Но хотя общая тенденция развития их творчества была единой, шли они разными путями. Лирика Жуковского вырастала непосредственно в недрах сентиментализма. У Батюшкова также связи с сентиментализмом были органическими, хотя и в его лирике сохранились в преображенной форме некоторые черты классицизма. Он, с одной стороны, продолжал (это главная, магистральная дорога его творческого развития) элегическую линию сентиментализма; с другой, в своем стремлении к ясности, строгости форм опирался на достижения классицизма, что и давало повод современной поэту критике называть его «неоклассиком».
Батюшков прожил тревожную жизнь. Родился он в Вологде 29 мая (по н. ст.) 1787 г. в старинной дворянской семье. Воспитывался в петербургских частных пансионах. Затем служба в Министерстве народного просвещения (делопроизводителем). Тогда же (1803 г.) начинается его дружба с Н. И. Гнедичем, завязываются знакомства с И. П. Пниным, Н. А. Радищевым, И. М. Борном. В апреле 1805 г. Батюшков вступает в «Вольное общество словесности, наук и художеств». В том же году в журнале «Новости русской литературы» появляется первое печатное произведение Батюшкова - «Послание к моим стихам». Во время второй войны с наполеоновской Францией (1807) он принимает участие в походах русской армии в Пруссию; в 1808–1809 гг. - в войне с Швецией. В битве под Гейльсбергом Батюшков был тяжело ранен в ногу. В 1813 г. он участвовал в сражениях под Лейпцигом в качестве адъютанта генерала Н. Н. Раевского.
К 1815 г. относится личная драма Батюшкова - увлечение Анной Федоровной Фурман.
В конце 1815 г., когда карамзинисты в противовес консервативной «Беседе любителей российского слова» создали свое литературное объединение «Арзамас», Батюшков становится членом его, выступает с защитой программы языковой реформы Н. М. Карамзина.
В 1817 г. увидело свет двухтомное собрание сочинений Батюшкова «Опыты в стихах и прозе», единственное прижизненное издание сочинений поэта. В 1818–1821 гг. он в Италии на дипломатической службе, где сближается с Н. И. Тургеневым (впоследствии один из видных деятелей «Союза благоденствия»).
Батюшков ненавидел канцелярскую работу, хотя и вынужден был служить. Он мечтал о свободном творчестве и превыше всего ставил призвание поэта.
Трагической была литературная судьба Батюшкова. Тридцати четырех лет от роду он навсегда оставляет поле «словесности». Затем молчание, длительная (унаследованная от матери) душевная болезнь и смерть от тифа 7 (19) июля 1855 г.
Безумие поэта - результат не только наследственности, но и повышенной ранимости, слабой защищенности. В письме к Н. И. Гнедичу в мае 1809 г. Батюшков писал: «Люди мне так надоели, и все так наскучило, а сердце пусто, надежды так мало, что я желал бы уничтожиться, уменьшиться, сделаться атомом». В ноябре того же года, в письме ему же «Если проживу еще десять лет, я сойду с ума… Мне не скучно, не грустно, а чувствую что-то необыкновенное, какую-то душевную пустоту». Так задолго до наступления кризиса Батюшков предчувствовал печальный исход переживаемой им внутренней драмы.
На процесс формирования эстетических взглядов Батюшкова благотворное влияние оказали его близкое знакомство и дружба со многими видными литературными деятелями того времени.
Из ближайшего окружения Батюшкова следует особо выделить Михаила Никитича Муравьева (1757–1807), двоюродного дядю поэта, под сильным влиянием которого он находился, у которого учился и советами которого дорожил. Муравьев направлял и поощрял его первые шаги на поприще литературы.
Чувствительность, мечтательность, задумчивость, которыми определяется эмоциональная тональность лирики Батюшкова, в своих первоначальных выражениях присутствуют в стихотворениях Муравьева как их составная часть, как характерная их черта.
Муравьев отвергал рассудочное «витийство», холодный рационализм в поэтическом творчестве, призывал к естественности и простоте, поискам «сокровищ» в собственном сердце. Муравьев - первый русский поэт, обосновавший достоинство «легкой поэзии» как поэзии малых лирических форм и неофициальных, интимных тем. Он написал целый трактат в стихах, где излагаются стилистические принципы «легкой поэзии».
В «Опыте о стихотворстве» он писал:
Любите здравый смысл: пленяйтесь простотою
……………….
Бегите ложного искусства и ума
…………….
Ты помни цель свою, умей без сожаленья
Честолюбивые отбросить украшенья
…………….
Слог должен быть реке прозрачнейшей подобен:
Стремителен, но чист и без разливу полн.
(«Опыт о стихотворстве», 1774–1780)
Эти «правила», изложенные языком поэзии, не потерявшие свое значение и в наши дни, не обладали бы столь притягательной действенной силой, если бы не подкреплялись созданными Муравьевым образцами простой и благозвучной русской поэтической речи:
Полон вечер твой прохлады -
Берег движется толпой,
Как волшебной серенады
Глас приносится волной
Въявь богиню благосклонну
Зрит восторженный пиит.
Что проводит ночь бессонну,
Опершися на гранит.
(«Богине Невы», 1794)
Не только в тематике, в разработке лирических жанров, но и в работе над языком, стихом Батюшков опирался на опыт и достижения своего талантливого предшественника и учителя. То, что в поэзии Муравьева намечено контурами как программа, находит развитие в лирике Батюшкова, чему способствовала общность эстетической платформы, общность взглядов на поэзию.
В своей первой поэтической декларации («Послание к стихам моим», 1804 или 1805) Батюшков пытается определить свою позицию, свое отношение к современному состоянию русской поэзии. С одной стороны, он отталкивается от одописания (кто «стихи марает», «оды сочиняет»), с другой - от излишеств сентиментализма (плаксивости, игры в чувствительность). Здесь же осуждает «поэтов - скучных вралей», которые «не вверх летят, не к небу», а «к земли». В этом коренном вопросе о соотношении идеального («неба») и реального («земли») Батюшков разделял романтическую точку зрения: «Что в громких песнях мне? Доволен я мечтами…»; «…мечтанием бываем к счастью ближе»; «…мы сказки любим все, мы - дети, но большие». «Мечта» противостоит рассудочности, рационализму:
Что в истине пустой? Она лишь ум сушит,
Мечта всё в мире золотит,
И от печали злыя
Мечта нам щит.
Ах, должно ль запретить и сердцу забываться,
Поэтов променя на скучных мудрецов!
(«Послание к Н. И. Гнедичу», 1805)
Ничто так не характеризует личность Батюшкова-поэта, как мечтательность. Сквозным лейтмотивом проходит она через всю его лирику, начиная с первых стихотворных опытов:
И горесть сладостна бывает:
Он в горести мечтает.
Стократ мы счастливы мечтаньем скоротечным!
(«Мечта», 1802–1803; с. 55–56)
Спустя многие годы поэт возвращается к своему раннему стихотворению, посвящая восторженные строки поэтической мечте:
Подруга нежных муз, посланница небес,
Источник сладких дум и сердцу милых слез,
Где ты скрываешься, Мечта, моя богиня?
Где тот счастливый край, та мирная пустыня,
К которым ты стремишь таинственный полет?
Ничто - ни богатство, «ни свет, ни славы блеск пустой» - не заменяет мечты. В ней - высшее счастье:
Так хижину свою поэт дворцом считает
И счастлив - он мечтает.
(«Мечта», 1817; с. 223–224, 229)
В формировании эстетики русского романтизма, романтических представлений о поэзии и поэте роль Батюшкова была исключительна, столь же велика, как и Жуковского. Батюшков первый в истории русской поэзии дал проникновенное определение вдохновения как «порыва крылатых дум», состояния внутреннего ясновидения, когда молчит «страстей волненье» и «светлый ум», освобожденный от «земных уз», парит «в поднебесной» («Мои пенаты», 1811–1812). В «Послании И. М. Муравьеву-Апостолу» (1814–1815) эта же тема получает развитие, приобретая все более романтический характер:
Я вижу мысленно, как отрок вдохновенный
Стоит в безмолвии над бездной разъяренной
Среди мечтания и первых сладких дум,
Прислушивая волн однообразный шум…
Лицо горит его, грудь тягостно вздыхает,
И сладкая слеза ланиту орошает…
(с. 186)
Поэзия рождена солнцем. Она - «пламень небесный», язык ее - «язык богов» («Послание к Н. И. Гнедичу», 1805). Поэт - «дитя неба», скучно ему на земле, он рвется к «небу». Так постепенно складывается у Батюшкова не без воздействия традиционных представлений романтическая концепция «поэзии» и «поэта».
В личности Батюшкова преобладало то, что было названо Белинским «благородной субъективностью» (5, 49). Преобладающая стихия его творчества - лиризм. Не только оригинальные произведения, но и переводы Батюшкова отмечены печатью его неповторимой личности. Переводы Батюшкова - не переводы в строгом смысле, а скорее переделки, вольные подражания, в которые он вносит собственные настроения, темы и мотивы. В русифицированном переводе «1-й сатиры Боало» (1804–1805) присутствует лирический образ самого обитателя Москвы, поэта, «несчастного», «нелюдимого», который бежит от «славы и шума», от пороков «света», поэта, который «людям ввек не льстил», «не лгал», в песнях которого «святая истина». Не менее важна была для Батюшкова идея независимости и неподкупности певца. Пусть он «беден», «терпит холод, жар», «забыт людьми и светом», но он не может мириться со злом, не желает «ползти» перед власть имущими, не желает писать оды, мадригалы, воспевать «богатых подлецов»:
Скорее я почту простого селянина,
Который по́том хлеб кропит насущный свой,
Чем этого глупца, большого господина,
С презреньем давит что людей на мостовой!
(с. 62–63)
В переводе сатиры Буало отражена жизненная позиция Батюшкова, его презрение к «богатым подлецам», которым «противен правды свет», для которых «священного в целом мире нет». «Священно» же для поэта - «дружество», «добродетель», «невинность чистая», «любовь, краса сердец и совесть». Здесь же дана и оценка действительности:
Порок здесь царствует, порок здесь властелин,
Он в лентах, в орденах, повсюду ясно зрится…
(с. 64)
Батюшков дважды обращается к «священной тени» Торквато Тассо, пытается переводить (сохранились отрывки) его поэму «Освобожденный Иерусалим». В стихотворении «К Тассу» (1808) отобраны те факты и ситуации биографии итальянского поэта, которые позволяли Батюшкову выразить «многие свои затаенные думы» о собственном жизненном пути, о переживаемой им личной трагедии. Какая награда ожидает поэта «за песни стройные»? - «Зоилов острый яд, притворная хвала и ласки царедворцев, отрава для души и самых стихотворцев» (с. 84). В элегии «Умирающий Тасс» (1817) Батюшков создает образ «страдальца», «изгнанника», «странника», которому нет «на земле пристанища». «Земному», «мгновенному», «бренному» в лирике Батюшкова противостоят возвышенное, «небесное». Вечность, бессмертие - «в твореньях величавых» «искусств и муз».
Презрением к богатству, знатности, чинам проникнуты эпикурейские мотивы лирики Батюшкова. Дороже поэту свобода, воспеваемый им идеал личной независимости, «вольности и спокойствия», «беспечности и любви»:
«Счастлив! счастлив, кто цветами
Дни любови украшал,
Пел с беспечными друзьями
И о счастии… мечтал!
Счастлив он, и втрое боле,
Всех вельможей и царей!
Так давай, в безвестной доле,
Чужды рабства и цепей,
Кое-как тянуть жизнь нашу,
Часто с горем пополам,
Наливать полнее чашу
И смеяться дуракам!»
(«К Петину», 1810; с. 121–122)
Этот вывод - заключение к размышлениям о жизни. Перед этой «песней» с призывом к «беспечности» - знаменательные строки:
Я возьмусь за ум… да радость
Уживется ли с умом?
(с. 122)
«Ум» здесь в смысле рассудочности, противостоящей чувству, губящей радость. Отсюда культ чувства, желание жить «сердцем».
В стихотворении «К друзьям» (1815) Батюшков называет себя «беспечным поэтом», что дает повод к неверным толкованиям пафоса его творчества. Его эпикуреизм вытекал из его жизненной позиции, из его «философской жизни». «Жизнь - миг! Не долго веселиться». Беспощадное время уносит все. А потому
О, пока бесценна младость
Не умчалася стрелой,
Пей из чаши полной радость…
(«Элизий», 1810; с. 116)
Все лучшее, значительное в творчестве Батюшкова, составляющее непреходящую эстетическую ценность его лирики, в известной мере связано с понятием «легкой поэзии», зачинателем которой на русской почве был М. Н. Муравьев.
Термин «легкая поэзия» может быть истолкован по-разному. Важно, как Батюшков сам его понимал. Это прежде всего не легкий жанр салонной, жеманной лирики, а один из труднейших родов поэзии, требующий «возможного совершенства, чистоты выражения, стройности в слоге, гибкости, плавности; он требует истины в чувствах и сохранения строжайшего приличия во всех отношениях… поэзия и в малых родах есть искусство трудное и требующее всей жизни и всех усилий душевных».
В область «легкой поэзии» Батюшков включал не только стихотворения в духе Анакреона, но и вообще малые формы лирики, интимно-личные темы, «грациозные» тончайшие ощущения и чувствования. Батюшков страстно защищал достоинство малых лирических форм, что имело для него принципиальное значение. Он искал опору в прошлых достижениях русской поэзии, выделяя тенденции, линию ее развития, в которой он находил отражение «Анакреоновой музы». Теми же соображениями был продиктован и повышенный интерес Батюшкова к французской «легкой поэзии», в частности Парни.
Это было время, когда определяющим признаком нового стиля становится чувствительность - знамя сентиментализма. Для Батюшкова поэзия - «пламень небесный», сочетающий «в составе души человеческой» «воображение, чувствительность, мечтательность». В этом аспекте воспринималась им и поэзия античной древности. Кроме личного пристрастия на Батюшкова оказали влияние и веяния, литературные увлечения его времени, «тяга к восстановлению античных форм… От древности брались наиболее чувствительные произведения, в лирике переводились и служили предметом подражания элегики: Тибулл, Катулл, Проперций…».
Батюшков обладал редким даром постижения своеобразия эллинистической и римской культуры, умением передать средствами русской поэтической речи всю красоту и обаяние лирики античности. «Батюшков, - писал Белинский, - внес в русскую поэзию совершенно новый для нее элемент: античную художественность» (6, 293).
Желание «забыть печаль», «топить горе в полной чаше» приводило к поискам «радости и счастья» в «беспечности и любви». Но что такое «радость» и «счастье» в «скоротечной жизни»? Эпикуреизм Батюшкова, названный Белинским «идеальным» (6, 293), - особого свойства, он ярко окрашен тихой мечтательностью и врожденной способностью всюду искать и находить прекрасное. Когда поэт зовет к «беспечности златой», советует и «мудрость с шутками мешать», «искать веселья и забавы», то не следует думать, что здесь речь идет о грубых страстях. Земные наслаждения сами по себе ничего не стоят в глазах поэта, если не согреты мечтой. Мечта придает им изящество и обаяние, возвышенность и красоту:
…печаль забудем,
Мечтать во сладкой неге будем:
Мечта - прямая счастья мать!
(«Совет друзьям», 1806; с. 75)
Содержание поэзии Батюшкова далеко не ограничивается стихотворениями в антологическом роде. Она во многом предвосхитила, предопределила тематику и основные мотивы русской романтической поэзии: воспевание свободы личности, независимости художника, враждебность «холодной рассудочности», культ чувства, тончайших «чувствований», движения «жизни сердца», преклонение перед «дивной природой», ощущение «таинственной» связи души человека с природой, вера в поэтическую мечту и вдохновение.
Много существенно нового внес Батюшков в развитие лирических жанров. Особенно важна его роль в становлении русской элегии. В его лирике продолжается процесс дальнейшей психологизации элегии. Традиционные элегические жалобы на судьбу, муки любви, разлуку, неверность любимой, - все то, что в изобилии встречается в элегиях конца XVIII в., в поэзии сентименталистов, - обогащается в элегиях Батюшкова выражением сложных индивидуальных переживаний, «жизни» чувств в их движении и переходах. Впервые в русской лирике находят выражение сложные психологические состояния с такой непосредственностью и искренностью трагически окрашенного чувства и в такой изящной форме:
Есть странствиям конец - печалям никогда!
В твоем присутствии страдания и муки
Я сердцем новые познал.
Они ужаснее разлуки,
Всего ужаснее! Я видел, я читал
В твоем молчании, в прерывном разговоре,
В твоем унылом взоре,
В сей тайной горести потупленных очей,
В улыбке и в самой веселости твоей
Следы сердечного терзанья…
(«Элегия», 1815; с. 200)
Для судеб русской лирики не менее важное значение имела психологизация пейзажа, усиление его эмоциональной окраски. При этом в элегиях Батюшкова бросается в глаза характерное для романтической поэзии пристрастие к ночному (лунному) пейзажу. Ночь - пора мечтаний. «Мечта - дщерь ночи молчаливой» («Мечта», 1802 или 1803):
…как солнца луч потухнет средь небес,
Один в изгнании, один с моей тоскою,
Беседую в ночи с задумчивой луною!
(«Вечер. Подражание Петрарке», 1810; с. 115)
Там, где Батюшков обращается к созерцательно-мечтательному изображению ночного пейзажа в попытках передать «живописную красоту» природы, «живописать» ее картины средствами поэтической речи, сказывается его близость к Жуковскому, родство с ним не только по общим литературным истокам, но и по характеру восприятия, образной системе, даже по лексике:
… В долине, где журчит источник и сверкает,
В ночи, когда луна нам тихо льет свой луч,
И звезды ясные сияют из-за туч…
(«Бог», 1801 или 1805; с. 69)
Коснусь волшебныя струны,
Коснусь… и нимфы гор при месячном сияньи,
Как тени легкие, в прозрачном одеяньи
Наяды робкие, всплывая над водой,
Восплещут белыми руками,
И майский ветерок, проснувшись на цветах,
В прохладных рощах и садах,
Повеет тихими крылами…
(«Послание графу Виельгорскому», 1809; с. 104)
Отечественная война 1812 г. стала важным рубежом в духовном развитии Батюшкова, вызвала известные сдвиги в его общественных настроениях. Война принесла дотоле слабо звучавшую в лирике поэта гражданскую тему. В эти годы Батюшков пишет ряд патриотических стихотворений, в числе их послание «К Дашкову» (1813), в котором поэт в дни народного бедствия, «среди развалин и могил», когда «милая родина» в опасности, отказывается «петь любовь и радость, беспечность, счастье и покой»:
Нет, нет! талант погибни мой
И лира дружбе драгоценна,
Когда ты будешь мной забвенна,
Москва, отчизны край златой!
(с. 154)
Не случайно, что именно в эти годы, после Отечественной войны, в атмосфере общего подъема национального самосознания у Батюшкова появляется настойчивое желание расширить область элегии. Тесными казались ему ее рамки для осуществления своих новых замыслов, поэтической разработки исторических, героических тем. Поиски поэта шли не в одном направлении. Он экспериментирует, обращается к русской балладе, даже басне. Батюшков тяготеет к многотемности, сложным сюжетным построениям, к сочетанию мотивов интимной элегии с исторической медитацией. Примером подобного сочетания может служить известное стихотворение, отмеченное Белинским в числе высших достижений Батюшкова, - «На развалинах замка в Швеции» (1814). Вступление, мрачный ночной пейзаж, написанный в оссиановской манере, вполне соответствует характеру мечтательного раздумья и придает романтическое звучание всему произведению:
Я здесь, на сих скалах, висящих над водой,
В священном сумраке дубравы
Задумчиво брожу и вижу пред собой
Следы протекших лет и славы:
Обломки, грозный вал, поросший злаком ров,
Столбы и ветхий мост с чугунными цепями,
Твердыни мшистые с гранитными зубцами
И длинный ряд гробов.
Всё тихо: мертвый сон в обители глухой.
Но здесь живет воспоминанье:
И путник, опершись на камень гробовой,
Вкушает сладкое мечтанье.
(с. 172)
Батюшков обладал редким даром: силою мечтательного воображения «оживлять» прошлое, приметы которого одухотворены в его стихах единым чувствованием. Созерцание развалин в ночной тишине незаметно переходит в мечтательное раздумье о людях, отважных воинах и свободолюбивых скальдах, и бренности всего земного:
Но всё покрыто здесь угрюмой ночи мглой,
Всё время в прах преобратило!
Где прежде скальд гремел на арфе золотой,
Там ветер свищет лишь уныло!
………………
Где вы, отважные толпы богатырей,
Вы, дикие сыны и брани и свободы,
Возникшие в снегах, средь ужасов природы,
Средь копий, средь мечей?
Погибли сильные!..……
(с. 174)
Подобное восприятие далекого исторического прошлого не является данью моде, как это нередко встречается; оно внутренне присуще Батюшкову-поэту, что подтверждается другим аналогичным описанием, где впервые в русской лирике дана поэтическая «формула» «тайного» языка природы:
Природы ужасы, стихий враждебных бой,
Ревущие со скал угрюмых водопады,
Пустыни снежные, льдов вечные громады
Иль моря шумного необозримый вид -
Всё, всё возносит ум, всё сердцу говорит
Красноречивыми, но тайными словами,
И огнь поэзии питает между нами.
(«Послание И. М. Муравьеву-Апостолу», 1814–1815; с. 186)
Стихотворение «На развалинах замка в Швеции», несмотря на наличие в нем элементов других жанров (баллады, оды), является все же элегией, той ее разновидностью, которую можно назвать исторической медитативной элегией.
Созерцательность, мечтательность, задумчивость, уныние, грусть, разочарование, сомнение - слишком общие понятия, в особенности когда речь идет о лирической поэзии; они наполняются разным психологическим содержанием, получающим различную окраску в зависимости от индивидуальности поэта. Мечтательность, например у сентименталистов (вернее у эпигонов этого направления), нередко была напускная, дань моде, излишне слезливая. В лирике Жуковского и Батюшкова мечтательность выступает в новом качестве, сочетаясь с элегической грустью, проникнутая философическим раздумьем, - поэтическое состояние, которое им обоим присуще внутренне. «В произведениях этих писателей (Жуковского и Батюшкова, - К. Г.), - писал Белинский, - …языком поэзии заговорили уже не одни официальные восторги. но и такие страсти, чувства и стремления, источником которых были не отвлеченные идеалы, но человеческое сердце, человеческая душа» (10, 290–291).
И Жуковский и Батюшков многим были обязаны Карамзину и сентиментализму, а также и «Арзамасу». В их мечтательности было много общего, но было и различие. У первого она носит преимущественно созерцательный характер с мистической окраской. У второго - мечтательность не «заменяется», как предполагал Белинский (6, 293), а сочетается с задумчивостью, - выражаясь словами самого Батюшкова, «задумчивостью тихой и глубокой».
Батюшков писал и в прозе. Прозаические опыты Батюшкова отражают общий процесс поисков новых путей, стремление автора к жанровому многообразию (см. гл. 3).
Батюшков рассматривал свои прозаические опыты как «материал для поэзии». Он обращался к прозе главным образом для того, чтобы «писать хорошо в стихах».
Белинский невысоко ценил прозаические произведения Батюшкова, хотя отмечал их «хороший язык и слог» и видел в них «выражение мнений и понятий людей своего времени» (1, 167). В этом плане прозаические «опыты» Батюшкова оказали воздействие на становление стиля пушкинской прозы.
Велики заслуги Батюшкова в обогащении русского поэтического языка, культуры русского стиха. В споре о «старом» и «новом слоге», в этом центральном вопросе общественно-литературной борьбы эпохи, имеющем более широкое значение, нежели проблема языка литературы, Батюшков стоял на позициях карамзинистов. Главными достоинствами «стихотворного слога» поэт считал «движение, силу, ясность». В своем поэтическом творчестве он придерживался этих эстетических норм, в особенности последней - «ясности». По определению Белинского, он внес в русскую поэзию «правильный и чистый язык», «звучный и легкий стих», «пластицизм форм» (1, 165; 5, 551).
Белинский признавал «важное значение» Батюшкова для истории русской литературы, называл Батюшкова «одним из умнейших и образованнейших людей своего времени», говорил о нем как об «истинном поэте», одаренном от природы великим талантом. Тем не менее в общих суждениях о характере и содержании поэзии Батюшкова критик был излишне суров. Поэзия Батюшкова казалась Белинскому «узкой», излишне личной, бедной по содержанию с точки зрения ее социального звучания, выражения в ней национального духа: «Муза Батюшкова, вечно скитаясь под чужими небесами, не сорвала ни одного цветка на русской почве» (7, 432). Белинский никак не мог простить Батюшкову его увлечение «легкой поэзией» Парни (5, 551; 7, 128). В суждениях критика, возможно, сказалось и то обстоятельство, что он писал о Батюшкове как о предшественнике Пушкина, в связи с Пушкиным - и в оценках лирики Батюшкова критерием мог служить необъятный мир поэзии Пушкина.
Рано определился круг элегических дум Батюшкова. Он глубоко верил в силу изначальных «первых впечатлений», «первых свежих чувств» («Послание И. М. Муравьеву-Апостолу»), которым поэт не изменял в течение всей своей творческой жизни. Поэзия Батюшкова замыкается преимущественно кругом личностных переживаний, и в этом источник ее силы и слабости. На всем протяжении своего творческого пути поэт остался верен «чистой» лирике, ограничив ее содержание личной темой. Лишь Отечественная война 1812 г. дала взрыв патриотических настроений, и то ненадолго. К этому времени относится желание Батюшкова выйти из своего замкнутого мира излюбленных мотивов, расширить границы элегии, обогатить ее тематически опытом других жанров. Поиски шли в разных направлениях, но Батюшков достиг ощутимых результатов там, где не изменял своему природному дару поэта-элегика. Он создал новые разновидности жанра, которым было суждено в русской поэзии большое будущее. Таковы его элегии-послания и медитативные, философско-исторические элегии.
Раздумье, наряду с мечтательностью, всегда было свойственно внутреннему миру Батюшкова. С годами в его лирике раздумье «под бременем печали» все больше приобретает мрачный оттенок, слышатся «тоска сердечная», «душевная скорбь», все отчетливее звучат трагические ноты, и как бы своеобразным итогом раздумий поэта о жизни звучит одно из последних его стихотворений:
Ты знаешь, что изрек,
Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек?
Рабом родится человек,
Рабом в могилу ляжет,
И смерть ему едва ли скажет,
Зачем он шел долиной чудной слез,
Страдал, рыдал, терпел, исчез.
(1824; с. 240)
При обозрении литературного наследия Батюшкова создается впечатление неполноты. Поэзия его глубока по содержанию и значимости, но она, по определению Белинского, «всегда нерешительна, всегда что-то хочет сказать и как будто не находит слов» (5, 551).
Батюшков успел высказать не много из того, что было заложено в его богато одаренной натуре. Что же помешало живущей в душе его поэзии зазвучать в полный голос? В стихотворениях Батюшкова нередко встречается горечь обиды на то, что он «безвестен» и «забыт». Но не менее отчетливо звучит в них и горькое признание в том, что вдохновение оставляет его: «Я чувствую, мой дар в поэзии погас…» («Воспоминание», 1815). Батюшков переживал глубокую внутреннюю драму, ускорившую наступление кризиса, и он умолк… Но то, что он успел свершить, давало ему полное право отождествить созданный им образ истинного поэта с самим собой:
Пускай свирепый рок по воле им играет,
Пускай незнаемый, без злата и честей,
С главой поникшею он бродит меж людей;
………………
Но музам и себе нигде не изменит.
В самом молчании он будет все пиит.
(«Послание И. М. Муравьеву-Апостолу», с. 187)
Значение Батюшкова не исчерпывается тем, что он был непосредственным предшественником Пушкина. Элегии, послания и другие стихотворения Батюшкова имеют самостоятельную и непреходящую эстетическую ценность. Они вошли в сокровищницу русской литературы, составив один из важнейших этапов развития русской лирической поэзии.
Написано 119 стихотворений, из которых 26 переводов и 6 подражаний. Самые популярные его оригинальные стихотворения: «Выздоровление», «Веселый час», «Мои пенаты», «К Д. В. Дашкову», «Переход через Рейн», «Тень друга », «На развалинах замка Швеции», «Таврида», «Разлука», «Пробуждение», «Воспоминания», «Мой гений», «Надежда», «Умирающий Тасс», «Вакханка», «Из греческой антологии».
Прозаических произведений у Батюшкова 27 (с 1809 – 1816 г.), отличающихся стилистическими достоинствами. Главные из них: «Отрывок из писем русского офицера из Финляндии», «Похвальное слово сну», «Прогулка по Москве», «О поэте и поэзии», «Прогулка по академии художеств», «Речь о влиянии легкой поэзии на язык» (которому он придавал большое значение), «О сочинениях Муравьева», «Вечер у Кантемира», «Нечто о морали, основанной на философии и религии». Нельзя не упомянуть о «записной книге Батюшкова под названием: «Чужое – мое сокровище». В этой книге много переводного, но также и разных воспоминаний, набросков, самостоятельных мыслей, не лишенных интереса.
Константин Николаевич Батюшков. Портрет работы неизвестного художника, 1810-е
Такое же почти значение имеет переписка Батюшкова с друзьями, особенно с Гнедичем , которому было написано 85 писем. Из шуточных произведений Батюшкова наиболее известны «Видение на берегах Леты» и «Певец во стане славяноруссов». Оба посвящены осмеянию партии «Беседы» с Шишковым во главе.
Главная заслуга Батюшкова состоит в выработке стиха; он вполне овладел гармонией его и понял, что учиться ей надо у итальянских поэтов, страстным поклонником которых он был всегда. Постоянными образцами для переводов являлись: Касти, Петрарка , Тибулл , Парни , Тассо , идеалом же Батюшкова был Ариосто . «Возьмите душу Вергилия , пишет он, воображение Тасса, ум Гомера , остроумие Вольтера , добродушие Лафонтена , гибкость Овидия – вот Ариост». Белинский писал о Батюшкове: «Такие стихи и в наше время превосходны, при первом же своем появлении они должны были породить общее внимание, как предвестие скорого переворота в русской поэзии. Это еще не пушкинские стихи, но после них уже надо было ожидать не других каких-нибудь, а пушкинских». Он «уготовил пути» для Пушкина, первые произведения которого – подражания Батюшкову. Юноша Пушкин находил неблагозвучие в стихах Жуковского и, добиваясь совершенства, подражал Батюшкову.
КОНСТАНТИН БАТЮШКОВ. "Надежда". Библейский сюжет. Видеофильм
Не надо забывать, что если Карамзин имел таких предшественников, как Фонвизин и Державин , то Батюшков не имел никого и совершенно самостоятельно вырабатывал гармонию стиха Поэзия его отличается необыкновенною искренностью. «Живи, как пишешь, (говорит он) и пиши, как живешь: иначе все отголоски лиры твоей будут фальшивы». Этому идеалу Батюшков остался верен в течение всей своей жизни.
Поэзия его носит отчасти нерусский характер, оторванный от родной почвы. Влияние итальянских поэтов сказалось в эпикурейском направлении лиры Батюшкова. Удалению от мотивов, более свойственных русской природе, способствовала борьба еще с шишковистами, которые глубоко возмущали поэта. «Любить отечество должно; кто не любит его, тот изверг. Но можно ли любить невежество? Можно ли любить нравы и обычаи, от которых мы отдалены веками и, что еще больше, – целым веком просвещения?»
Поэзия Батюшкова, отличавшаяся искренностью, находилась в тесной связи с его личной жизнью. Как жизнь его вплоть до вступления в милицию, так и поэзия была бессодержательна. После же того, как пережил войну, путешествовал за границею, поэзия его получает более серьезное направление («
Российская империя
Константи́н Никола́евич Ба́тюшков (18 (29) мая (17870529 ) , Вологда - 7 (19) июня , Вологда) - русский поэт , предшественник Пушкина .
Биография
Родился в роду Батюшковых, отец - Николай Львович Батюшков (1753-1817). Годы своего детства провёл в родовом имении - селе Даниловское . В 7 лет он потерял мать, которая страдала душевной болезнью, по наследству перешедшей к Батюшкову и его старшей сестре Александре.
Стихотворения первого периода литературной деятельности поэта проникнуты эпикуреизмом: человек в его лирике страстно любит земную жизнь; главные темы в поэзии Батюшкова - дружба и любовь. Отказавшись от морализма и манерности сентиментализма, он находит новые способы выражения чувств и эмоций в стихе, предельно ярких и жизненных:
Стройный стан, кругом обвитый
Хмеля жёлтого венцом,
И пылающи ланиты
Розы ярким багрецом,
И уста, в которых тает
Пурпуровый виноград -
Все в неистовой прельщает!
В сердце льет огонь и яд!
В ответ на события отечественной войны , Батюшков создал образцы гражданской поэзии, патриотический настрой которых соединяется с описанием глубоко индивидуальных переживаний автора:
… пока на поле чести
За древний град моих отцов
Не понесу я в жертву мести
И жизнь и к родине любовь;
Пока с израненным героем,
Кому известен к славе путь,
Три раза не поставлю грудь
Перед врагов сомкнутым строем -
Мой друг, дотоле будут мне
Все чужды музы и хариты,
Венки, рукой любови свиты,
И радость шумная в вине!
В послевоенный период поэзия Батюшкова тяготеет к романтизму . Темой одного из самых его известных стихотворений, «Умирающий Тасс» (), является трагическая судьба итальянского поэта Торквато Тассо
Ты помнишь, сколько слез младенцем пролил я!
Увы! с тех пор добыча злой судьбины,
Все горести узнал, всю бедность бытия.
Фортуною изрытые пучины
Разверзлись подо мной, и гром не умолкал!
Из веси в весь, из стран в страну гонимый,
Я тщетно на земли пристанища искал:
Повсюду перст её неотразимый!
Примечания
Сочинения
- Батюшков К. Н. Сочинения / Вступ. ст. Л. А. Озерова; Подг. текста и примечания Н. В. Фридмана. - М.: Гос. изд-во худож. лит-ры, 1955. - 452 с. Тираж 75000 экз.
- Батюшков К. Н. Полное собрание стихотворений / Вступит. ст., подготовка текста и примечания Н. В. Фридмана. - М., Л.: Сов. писатель, 1964. - 353 с. Тираж 25 000 экз. (Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.)
- Батюшков К. Н. Сочинения / Вступ. ст. и сост. В. В. Гуры. - Архангельск: Сев-Зап. кн. изд-во, 1979. - 400 с. Тираж 100000 экз.
- Батюшков К. Н. Избранные сочинения / Сост. А. Л. Зорина и А. М. Пескова; Вступ. ст. А. Л. Зорина; Комм. А. Л. Зорина и О. А. Проскурина. - М.: Правда, 1986. - 528 с. Тираж 500 000 экз.
- Батюшков К. Н. Стихотворения / Сост., вступ. ст. и примеч. И. О. Шайтанова . - М.: Худож. лит., 1987. - 320 с. Тираж 1 000 000 экз. (Классики и современники. Поэтическая библиотека)
- Батюшков К. Н. Сочинения в двух томах. Т.1: Опыты в стихах и прозе. Произведения, не вошедшие в «Опыты…»/ Сост., подгот. текста. вступ. статья и коммент. В. А. Кошелева. - М.: Худож. лит., 1989. - 511 с. Тираж 102 000 экз.
- Батюшков К. Н. Сочинения в двух томах. Т.2: Из записных книжек; Письма. / Сост., подгот. текста, коммент. А. Л. Зорина. - М.: Худож. лит., 1989. - 719 с. Тираж 102 000 экз.
Литература
- Афанасьев В. Ахилл, или Жизнь Батюшкова. - М.: Детская литература, 1987.
- править] Ссылки
Константин Батюшков в Викицитатнике в Викитеке Константин Батюшков на Викискладе - К. Н. Батюшков. Батюшков: Вечные сны Собрание сочинений, общие работы, воспоминания современников, жизнь поэта, родословная, творчество, библиография, альбом
- К. Н. Батюшков на feb-web. Полное собрание сочинений, монографические исследования
- К. Н. Батюшков Биография, широко представлена критика, монографические работы
- Батюшков в библиотеке поэзии Собрание сочинений, переводы, критика
- Константин Батюшков. Стихи в «Антологии русской поэзии»
- Батюшков К. Н. Собрание стихотворений на stroki.net
Литературное общество «Арзамас» Члены Д. В. Дашков Д. Н. Блудов А. И. Тургенев С. С. Уваров К. Н. Батюшков П. А. Вяземский А. А. Плещеев В. Л. Пушкин А. С. Пушкин А. Ф. Воейков Д. П. Северин Ф. Ф. Вигель Д. В. Давыдов Почётные члены Н. М. Карамзин И. И. Дмитриев Г. И. Гагарин Ю. А. Нелединский-Мелецкий А. Н. Салтыков М. А. Салтыков Адреса У Уварова · Малая Морская, 21 У Блудова · Невский, 80 У Тургенева · набережная Фонтанки, 20 У Плещеева Галерная, 12
БАТЮШКОВ Константин Николаевич , русский поэт.
Детство и юность. Начало службы
Родился в старинной, но обедневшей дворянской семье. Детство Батюшкова было омрачено смертью матери (1795) от наследственной душевной болезни. В 1797-1802 он обучался в частных пансионах в Петербурге. С конца 1802 Батюшков служил в Министерстве народного просвещения под началом М. Н. Муравьева, поэта и мыслителя, оказавшего на него глубокое влияние. При объявлении войны с Наполеоном Батюшков вступает в ополчение (1807) и принимает участие в походе на Пруссию (тяжело ранен под Гейльсбергом). В 1808 участвует в шведской кампании. В 1809 выходит в отставку и поселяется в своем имении Хантоново Новгородской губернии.
Начало литературной деятельности
Литературная деятельность Батюшкова начинается в 1805-1806 публикацией ряда стихов в журналах Вольного общества любителей словесности, наук и художеств. Одновременно он сближается с литераторами и художниками, группировавшимися вокруг А. Н. Оленина (Н. И. Гнедич, И. А. Крылов, О. А. Кипренский и др.). Оленинский кружок, ставивший своей задачей воскрешение античного идеала красоты на базе новейшей чувствительности, противопоставлял себя как славянизирующей архаике шишковистов (см. А. В. Шишков), так и французской ориентации и культу безделок, распространенному среди карамзинистов. Сатира Батюшкова «Видение на берегах Леты» (1809), направленная против обоих лагерей, становится литературным манифестом кружка. В эти же годы он начинает перевод поэмы Т. Тассо «Освобожденный Иерусалим», вступая в своего рода творческое состязание с Гнедичем, переводившим «Илиаду» Гомера.
«Русский Парни»
Литературная позиция Батюшкова претерпевает некоторые изменения в 1809-1810, когда он сближается в Москве с кругом младших карамзинистов (П. А. Вяземский, В. А. Жуковский), знакомится с самим Н. М. Карамзиным. Стихотворения 1809-1812, в т. ч. переводы и подражания Э. Парни, Тибуллу, цикл дружеских посланий («Мои Пенаты», «К Жуковскому») формируют определяющий всю дальнейшую репутацию Батюшкова образ «русского Парни» - поэта-эпикурейца, певца лени и сладострастия. В 1813 он пишет (при участии А. Е. Измайлова) одно из самых известных литературно-полемических произведений карамзинизма «Певец или певцы в Беседе славянороссов», направленное против «Беседы любителей русского слова».
В апреле 1812 Батюшков поступает помощником хранителя манускриптов в петербургскую Публичную библиотеку. Однако начало войны с Наполеоном побуждает его вернуться на военную службу. Весной 1813 он отправляется в Германию в действующую армию и доходит до Парижа. В 1816 вышел в отставку.
Военные потрясения, как и переживаемая в эти годы несчастная любовь к воспитаннице Олениных А. Ф. Фурман, приводят к глубокому перелому в мироощущении Батюшкова. Место «маленькой философии» эпикуреизма и житейских наслаждений занимает убежденность в трагизме бытия, находящая свое единственное разрешение в обретенной поэтом вере в загробное воздаяние и провиденциальный смысл истории. Новый комплекс настроений пронизывает многие стихотворения Батюшкова этих лет («Надежда», «К другу», «Тень друга») и ряд прозаических опытов. Тогда же были созданы и его лучшие любовные элегии, посвященные Фурман,- «Мой гений», «Разлука», «Таврида», «Пробуждение». В 1815 Батюшков был принят в «Арзамас» (под именем Ахилл, связанным с его былыми заслугами в борьбе с архаистами; прозвище нередко превращалось в каламбур, обыгрывающий частые болезни Батюшкова: «Ах, хил»), однако разочарованный в литературной полемике, поэт не сыграл в деятельности общества заметной роли.
«Опыты в стихах и прозе». Переводы
В 1817 Батюшков выполнил цикл переводов «Из греческой антологии». В том же году вышло двухтомное издание «Опыты в стихах и прозе», в котором были собраны наиболее значительные произведения Батюшкова, в т. ч. монументальные исторические элегии «Гезиод и Омир, соперники» (переделка элегии Ш. Мильвуа) и «Умирающий Тасс», а также прозаические сочинения: литературная и художественная критика, путевые очерки, нравоучительные статьи. «Опыты...» укрепили репутацию Батюшкова как одного из ведущих русских поэтов. В рецензиях отмечалась классическая гармония лирики Батюшкова, породнившего русскую поэзию с музой юга Европы, прежде всего, Италии и греко-римской античности. Батюшкову принадлежит и один из первых русских переводов Дж. Байрона (1820).
Душевный кризис. Последние стихи
В 1818 Батюшков получает назначение в русскую дипломатическую миссию в Неаполе. Поездка в Италию составляла многолетнюю мечту поэта, но тяжелые впечатления от неаполитанской революции, служебные конфликты, чувство одиночества приводят его к нарастанию душевного кризиса. В конце 1820 он добивается перевода в Рим, а в 1821 едет на воды в Богемию и Германию. Произведения этих лет - цикл «Подражания древним», стихотворение «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы...», перевод фрагмента из «Мессинской невесты» Ф. Шиллера отмечены усиливающимся пессимизмом, убежденностью в обреченности красоты перед лицом смерти и конечной неоправданности земного существования. Мотивы эти достигли кульминации в своего рода поэтическом завещании Батюшкова - стихотворении «Ты знаешь, что изрек, / прощаясь с жизнью, седой Мельхиседек?» (1824).
В конце 1821 у Батюшкова появляются симптомы наследственной душевной болезни. В 1822 он едет в Крым, где болезнь обостряется. После нескольких покушений на самоубийство его помещают в психиатрическую больницу в немецком городе Зоннештейне, откуда выписывают за полной неизлечимостью (1828). В 1828-1833 он живет в Москве, потом до смерти в Вологде под надзором своего племянника Г. А. Гревенса.
