Константин багрянородный об управлении империей читать онлайн. Об управлении империей. Повесть временных лет

чп итйуфе, гбте чеюопн, чбуймечуб тпнееч, л ущох учпенх тпнбох, впзпчеоюбоопнх й вбзтсоптпдопнх чбуймечух
рТЕДЙУМПЧЙЕ

нХДТЩК УЩО ТБДХЕФ ПФГБ, Й ОЕЦОП МАВСЭЙК ПФЕГ ЧПУИЙЭБЕФУС ТБЪХНПН УЩОБ, ЙВП ЗПУРПДШ ДБТХЕФ ХН, ЛПЗДБ ОБУФБЕФ РПТБ ЗПЧПТЙФШ, Й ДПВБЧМСЕФ УМХИ, ЮФПВЩ УМЩЫБФШ. пФ ОЕЗП УПЛТПЧЙЭЕ НХДТПУФЙ, Й ПФ ОЕЗП ПВТЕФБЕФУС ЧУСЛЙК ДБТ УПЧЕТЫЕООЩК. пО ЧПЪЧПДЙФ ОБ ФТПО ЧБУЙМЕЧУПЧ Й ЧТХЮБЕФ ЙН ЧМБУФШ ОБДП ЧУЕН. оЩОЕ РПУЕНХ РПУМХЫБК НЕОС, УЩО, Й, ЧПУРТЙОСЧ ОБУФБЧМЕОЙЕ, УФБОЕЫШ НХДТЩН УТЕДЙ ТБЪХНОЩИ Й ТБЪХНОЩН ВХДЕЫШ РПЮЙФБФШУС УТЕДЙ НХДТЩИ. вМБЗПУМБЧСФ ФЕВС ОБТПДЩ Й ЧПУУМБЧЙФ ФЕВС УПОН ЙОПРМЕНЕООЙЛПЧ. чПУРТЙНЙ, ЮФП ФЕВЕ ДПМЦОП ХЪОБФШ Ч РЕТЧХА ПЮЕТЕДШ, Й ХНОП ЧПЪШНЙУШ ЪБ ЛПТНЙМП ГБТУФЧБ. рПТБЪНЩУМЙ П ОБУФПСЭЕН Й ЧТБЪХНЙУШ ОБ ВХДХЭЕЕ, ДБВЩ УПЕДЙОЙФШ ПРЩФ У ВМБЗПТБЪХНЙЕН Й УФБФШ ХДБЮМЙЧЩН Ч ДЕМБИ. хЮФЙ, ДМС ФЕВС С РЙЫХ РПХЮЕОЙЕ, ЮФПВЩ Ч ОЕН УПЕДЙОЙМЙУШ ПРЩФ Й ЪОБОЙЕ ДМС ЧЩВПТБ МХЮЫЙИ ТЕЫЕОЙК Й ЮФПВЩ ФЩ ОЕ РПЗТЕЫЙМ РТПФЙЧ ПВЭЕЗП ВМБЗБ. уОБЮБМБ - П ФПН, ЛБЛПК ЙОПРМЕНЕООЩК ОБТПД Й Ч ЮЕН НПЦЕФ ВЩФШ РПМЕЪЕО ТПНЕСН, Б Ч ЮЕН ЧТЕДЕО: [ЛБЛПК] Й ЛБЛЙН ПВТБЪПН ЛБЦДЩК ЙЪ ОЙИ Й У ЛБЛЙН ЙОПРМЕНЕООЩН ОБТПДПН НПЦЕФ ХУРЕЫОП ЧПЕЧБФШ Й НПЦЕФ ВЩФШ РПДЮЙОЕО. ъБФЕН - П ИЙЭОПН Й ОЕОБУЩФОПН ЙИ ОТБЧЕ Й ЮФП ПОЙ Ч УЧПЕН ВЕЪХНЙЙ ДПНПЗБАФУС РПМХЮЙФШ, РПФПН - ФБЛЦЕ Й П ТБЪМЙЮЙСИ НЕЦ ЙОЩНЙ ОБТПДБНЙ, ПВ [ЙИ] РТПЙУИПЦДЕОЙЙ, ПВЩЮБСИ Й ПВТБЪЕ ЦЙЪОЙ, П ТБУРПМПЦЕОЙЙ Й ЛМЙНБФЕ ОБУЕМЕООПК ЙНЙ ЪЕНМЙ, П ЧОЕЫОЕН ЧЙДЕ ЕЕ Й РТПФСЦЕООПУФЙ, Б Л УЕНХ - Й П ФПН, ЮФП УМХЮБМПУШ ЛПЗДБ-МЙВП НЕЦ ТПНЕСНЙ Й ТБЪОЩНЙ ЙОПРМЕНЕООЙЛБНЙ. рПУМЕ ЧУЕЗП ЬФПЗП - П ФПН, ЛБЛЙЕ Ч ОБЫЕН ЗПУХДБТУФЧЕ Б ФБЛЦЕ ЧП ЧУЕН ГБТУФЧЕ ТПНЕЕЧ Ч ТБЪОЩЕ ЧТЕНЕОБ РПСЧМСМЙУШ ОПЧЫЕУФЧБ. чУЕ ЬФП С РТПДХНБМ ОБЕДЙОЕ У УПВПК Й ТЕЫЙМ УДЕМБФШ ЙЪЧЕУФОЩН ФЕВЕ, МАВЙНПНХ УЩОХ НПЕНХ, ЮФПВЩ ФЩ ЪОБМ ПУПВЕООПУФЙ ЛБЦДПЗП ОБТПДПЧ; ЛБЛ ЧЕУФЙ У ОЙНЙ ДЕМБ Й РТЙТХЮБФШ ЙИ ЙМЙ ЛБЛ ЧПЕЧБФШ Й РТПФЙЧПУФПСФШ [ЙН], ЙВП [ФПЗДБ] ПОЙ ВХДХФ УФТБЫЙФШУС ФЕВС ЛБЛ ПДБТЕООПЗП; ВХДХФ ВЕЗБФШ ПФ ФЕВС, ЛБЛ ПФ ПЗОС; ЪБНЛОХФУС ХУФБ ЙИ, Й ВХДФП УФТЕМБНЙ ВХДХФ РПТБЦБФШ ЙИ ФЧПЙ ТЕЮЙ. фЩ ВХДЕЫШ ЛБЪБФШУС УФТБЫОЩН ДМС ОЙИ, Й ПФ МЙЛБ ФЧПЕЗП ДТПЦШ ПВЯСУФ ЙИ. й ЧУЕДЕТЦЙФЕМШ ХЛТПЕФ ФЕВС УЧПЙН ЭЙФПН, Й ЧТБЪХНЙФ ФЕВС ФЧПК УПЪДБФЕМШ. пО ОБРТБЧЙФ УФПРЩ ФЧПЙ Й ХФЧЕТДЙФ ФЕВС ОБ РШЕДЕУФБМЕ ОЕЛПМЕВЙНПН. рТЕУФПМ ФЧПК, ЛБЛ УПМОГЕ, - РЕТЕД ОЙН, Й ПЮЙ ЕЗП ВХДХФ ЧЪЙТБФШ ОБ ФЕВС, ОЙ ПДОБ ЙЪ ФСЗПФ ОЕ ЛПУОЕФУС ФЕВС, РПУЛПМШЛХ ПО ЙЪВТБМ ФЕВС, Й ЙУФПТЗ ЙЪ ХФТПВЩ НБФЕТЙ, Й ДБТПЧБМ ФЕВЕ ГБТУФЧП УЧПЕ ЛБЛ МХЮЫЕНХ ЙЪ ЧУЕИ, Й РПУФБЧЙМ ФЕВС, УМПЧОП ХВЕЦЙЭЕ ОБ ЗПТЕ, УМПЧОП УФБФХА ЪПМПФХА ОБ ЧЩУПФЕ, ЧПЪОЕУ, УМПЧОП ЗПТПД ОБ ЗПТЕ, ЮФПВЩ ОЕУМЙ ФЕВЕ ДБОШ ЙОПРМЕНЕООЙЛЙ Й РПЛМПОСМЙУШ ФЕВЕ ОБУЕМСАЭЙЕ ЪЕНМА. оП ФЩ, П ЗПУРПДЙ, ВПЦЕ НПК, ЛПЕЗП ГБТУФЧП ЧЕЮОП Й ОЕУПЛТХЫЙНП, ДБ РТЕВХДЕЫШ ХЛБЪХАЭЙН РХФШ ТПЦДЕООПНХ НОПА ВМБЗПДБТС ФЕВЕ, Й ДБ ВХДЕФ ВМАУФЙФЕМШУФЧП МЙЛБ ФЧПЕЗП ОБ ОЕН, Б УМХИ ФЧПК ДБ ВХДЕФ УЛМПОЕО Л ЕЗП НПМЙФЧБН. рХУФШ ПИТБОСЕФ ЕЗП ТХЛБ ФЧПС, Й РХУФШ ПО ГБТУФЧХЕФ ТБДЙ ЙУФЙОЩ, Й РХУФШ ЧЕДЕФ ЕЗП ДЕУОЙГБ ФЧПС. рХУФШ ОБРТБЧМСАФУС РХФЙ ЕЗП РТЕД ФПВПА, ДБВЩ УПИТБОСФШ ЪБРПЧЕДЙ ФЧПЙ. оЕРТЙСФЕМЙ ДБ РБДХФ РЕТЕД МЙГПН ЕЗП, Й ДБ ВХДХФ МЙЪБФШ РТБИ ЧТБЗЙ ЕЗП. дБ ВХДЕФ ПУЕОЕО ЛПТЕОШ ТПДБ ЕЗП ЛТПОПК РМПДПТПДЙС, Й ФЕОШ РМПДБ ЕЗП РХУФШ РПЛТПЕФ ГБТУЛЙЕ ЗПТЩ, ФБЛ ЛБЛ ВМБЗПДБТС ФЕВЕ ГБТУФЧХАФ ЧБУЙМЕЧУЩ, УМБЧС ФЕВС Ч ЧЕЛБИ.

1. п РБЮЙОБЛЙФБИ: ОБУЛПМШЛП РПМЕЪОЩ ПОЙ, ОБИПДСУШ Ч НЙТЕ У ЧБУЙМЕЧУПН ТПНЕЕЧ

йФБЛ, РПУМХЫБК, УЩО, ФП, ЮФП, ЛБЛ НОЕ ЛБЦЕФУС, ФЩ [ПВСЪБО] ЪОБФШ; ПВТЕФЙ ТБЪХНЕОЙЕ, ДБВЩ ПЧМБДЕФШ ХРТБЧМЕОЙЕН. чЕДШ Й ЧУЕН РТПЮЙН С ЗПЧПТА, ЮФП ЪОБОЙЕ ЕУФШ ВМБЗП ДМС РПДДБООЩИ, Ч ПУПВЕООПУФЙ ЦЕ ДМС ФЕВС, ПВСЪБООПЗП РЕЮШУС П УРБУЕОЙЙ ЧУЕИ Й РТБЧЙФШ Й ТХЛПЧПДЙФШ НЙТПЧЩН ЛПТБВМЕН. б ЕУМЙ С ЧПУРПМШЪПЧБМУС СУОПК Й ПВЭЕДПУФХРОПК ТЕЮША, ЛБЛ ВЩ ВЕУРЕЮОП ФЕЛХЭЕК ПВЩДЕООПК РТПЪПК, ДМС ЙЪМПЦЕОЙС РТЕДУФПСЭЕЗП, ОЕ ХДЙЧМСКУС ОЙУЛПМШЛП, УЩО НПК. чЕДШ ОЕ РТЙНЕТ ЛБММЙЗТБЖЙЙ ЙМЙ БФФЙЛЙ-ЪЙТХАЭЕЗП УФЙМС, ФПТЦЕУФЧЕООПЗП Й ЧПЪЧЩЫЕООПЗП, С УФБТБМУС РТЕДУФБЧЙФШ, Б ЪБВПФЙМУС ВПМЕЕ, ЮФПВЩ ЮЕТЕЪ РТПУФПЕ Й ПВЙИПДОПЕ РПЧЕУФЧПЧБОЙЕ ОБУФБЧЙФШ ФЕВС Ч ФПН, П ЮЕН, РП НПЕНХ НОЕОЙА, ФЕВЕ ОЕ ДПМЦОП РТЕВЩЧБФШ Ч ОЕЧЕДЕОЙЙ Й ЮФП МЕЗЛП ФЕВЕ НПЦЕФ ДПУФБЧЙФШ ФПФ ТБЪХН Й НХДТПУФШ, ЛПФПТЩЕ ПВТЕФБАФУС Ч ДМЙФЕМШОПН ПРЩФЕ.

с РПМБЗБА ЧУЕЗДБ ЧЕУШНБ РПМЕЪОЩН ДМС ЧБУЙМЕЧУБ ТПНЕЕЧ ЦЕМБФШ НЙТБ У ОБТПДПН РБЮЙОБЛЙФПЧ, ЪБЛМАЮБФШ У ОЙНЙ ДТХЦЕУФЧЕООЩЕ УПЗМБЫЕОЙС Й ДПЗПЧПТЩ, РПУЩМБФШ ПФУАДБ Л ОЙН ЛБЦДЩК ЗПД БРПЛТЙУЙБТЙС У РПДПВБАЭЙНЙ Й РПДИПДСЭЙНЙ ДБТБНЙ ДМС ОБТПДБ Й ЪБВЙТБФШ ПФФХДБ ПНЙТПЧ, Ф.Е. ЪБМПЦОЙЛПЧ, Й БРПЛТЙУЙБТЙС, ЛПФПТЩЕ РТЙВХДХФ Ч ВПЗПИТБОЙНЩК ЬФПФ ЗТБД ЧНЕУФЕ У ЙУРПМОЙФЕМЕН УЕЗП ДЕМБ Й ЧПУРПМШЪХАФУС ГБТУЛЙНЙ ВМБЗПДЕСОЙСНЙ Й НЙМПУФСНЙ, ЧП ЧУЕН ДПУФПКОЩНЙ РТБЧСЭЕЗП ЧБУЙМЕЧУБ.

рПУЛПМШЛХ ЬФПФ ОБТПД РБЮЙОБЛЙФПЧ УПУЕДУФЧХЕФ У ПВМБУФША иЕТУПОБ, ФП ПОЙ, ОЕ ВХДХЮЙ ДТХЦЕУЛЙ ТБУРПМПЦЕОЩ Л ОБН, НПЗХФ ЧЩУФХРБФШ РТПФЙЧ иЕТУПОБ, УПЧЕТЫБФШ ОБ ОЕЗП ОБВЕЗЙ Й ТБЪПТСФШ Й УБНЩК иЕТУПО, Й ФБЛ ОБЪЩЧБЕНЩЕ лМЙНБФЩ.

2. п РБЮЙОБЛЙФБИ Й ТПУБИ

[ъОБК], ЮФП РБЮЙОБЛЙФЩ УФБМЙ УПУЕДОЙНЙ Й УПРТЕДЕМШОЩНЙ ФБЛЦЕ ТПУБН, Й ЮБУФЕОШЛП, ЛПЗДБ Х ОЙИ ОЕФ НЙТБ ДТХЗ У ДТХЗПН, ПОЙ ЗТБВСФ тПУЙА, ОБОПУСФ ЕК ЪОБЮЙФЕМШОЩК ЧТЕД Й РТЙЮЙОСАФ ХЭЕТВ.

[ъОБК], ЮФП Й ТПУЩ ПЪБВПЮЕОЩ ФЕН, ЮФПВЩ ЙНЕФШ НЙТ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ. чЕДШ ПОЙ РПЛХРБАФ Х ОЙИ ЛПТПЧ, ЛПОЕК, ПЧЕГ Й ПФ ЬФПЗП ЦЙЧХФ МЕЗЮЕ Й УЩФОЕЕ, РПУЛПМШЛХ ОЙ ПДОПЗП ЙЪ ХРПНСОХФЩИ ЧЩЫЕ ЦЙЧПФОЩИ Ч тПУЙЙ ОЕ ЧПДЙМПУШ. оП Й РТПФЙЧ ХДБМЕООЩИ ПФ ЙИ РТЕДЕМПЧ ЧТБЗПЧ ТПУЩ ЧППВЭЕ ПФРТБЧМСФШУС ОЕ НПЗХФ, ЕУМЙ ОЕ ОБИПДСФУС Ч НЙТЕ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ, ФБЛ ЛБЛ РБЮЙОБЛЙФЩ ЙНЕАФ ЧПЪНПЦОПУФШ - Ч ФП ЧТЕНС ЛПЗДБ ТПУЩ ХДБМСФУС ПФ УЧПЙИ [УЕНЕК], - ОБРБЧ, ЧУЕ Х ОЙИ ХОЙЮФПЦЙФШ Й ТБЪПТЙФШ. рПЬФПНХ ТПУЩ ЧУЕЗДБ РЙФБАФ ПУПВХА ЪБВПФХ, ЮФПВЩ ОЕ РПОЕУФЙ ПФ ОЙИ ЧТЕДБ, ЙВП УЙМЕО ЬФПФ ОБТПД, РТЙЧМЕЛБФШ ЙИ Л УПАЪХ Й РПМХЮБФШ ПФ ОЙИ РПНПЭШ, ФБЛ ЮФПВЩ ПФ ЙИ ЧТБЦДЩ ЙЪВБЧМСФШУС Й РПНПЭША РПМШЪПЧБФШУС.

[ъОБК], ЮФП Й Х ГБТУФЧЕООПЗП УЕЗП ЗТБДБ ТПНЕЕЧ, ЕУМЙ ТПУЩ ОЕ ОБИПДСФУС Ч НЙТЕ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ, ПОЙ РПСЧЙФШУС ОЕ НПЗХФ, ОЙ ТБДЙ ЧПКОЩ, ОЙ ТБДЙ ФПТЗПЧМЙ, ЙВП, ЛПЗДБ ТПУЩ У МБДШСНЙ РТЙИПДСФ Л ТЕЮОЩН РПТПЗБН Й ОЕ НПЗХФ НЙОПЧБФШ ЙИ ЙОБЮЕ, ЮЕН ЧЩФБЭЙЧ УЧПЙ МБДШЙ ЙЪ ТЕЛЙ Й РЕТЕРТБЧЙЧ, ОЕУС ОБ РМЕЮБИ, ОБРБДБАФ ФПЗДБ ОБ ОЙИ МАДЙ ЬФПЗП ОБТПДБ РБЮЙОБЛЙФПЧ Й МЕЗЛП - ОЕ НПЗХФ ЦЕ ТПУЩ ДЧХН ФТХДБН РТПФЙЧПУФПСФШ - РПВЕЦДБАФ Й ХУФТБЙЧБАФ ТЕЪОА.

3. п РБЮЙОБЛЙФБИ Й ФХТЛБИ

[ъОБК], ЮФП Й ФХТПЛ ТПД ЧЕУШНБ УФТБЫЙФУС Й ВПЙФУС ХРПНСОХФЩИ РБЮЙОБЛЙФПЧ РПФПНХ, ЮФП ВЩМ ОЕПДОПЛТБФОП РПВЕЦДБЕН ЙНЙ Й РТЕДБО РПЮФЙ РПМОПНХ ХОЙЮФПЦЕОЙА, ПФФПЗП ФХТЛЙ ЧУЕЗДБ УФТБЫОЩНЙ УЮЙФБАФ РБЮЙОБЛЙФПЧ Й ФТЕРЕЭХФ РЕТЕД ОЙНЙ.

4. п РБЮЙОБЛЙФБИ, ТПУБИ Й ФХТЛБИ

[ъОБК], ЮФП РПЛБ ЧБУЙМЕЧУ ТПНЕЕЧ ОБИПДЙФУС Ч НЙТЕ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ, ОЙ ТПУЩ, ОЙ ФХТЛЙ ОЕ НПЗХФ ОБРБДБФШ ОБ ДЕТЦБЧХ ТПНЕЕЧ РП ЪБЛПОХ ЧПКОЩ, Б ФБЛЦЕ ОЕ НПЗХФ ФТЕВПЧБФШ Х ТПНЕЕЧ ЪБ НЙТ ЧЕМЙЛЙИ Й ЮТЕЪНЕТОЩИ ДЕОЕЗ Й ЧЕЭЕК, ПРБУБСУШ, ЮФП ЧБУЙМЕЧУ ХРПФТЕВЙФ УЙМХ ЬФПЗП ОБТПДБ РТПФЙЧ ОЙИ, ЛПЗДБ ПОЙ ЧЩУФХРСФ ОБ ТПНЕЕЧ. рБЮЙОБЛЙФЩ, УЧСЪБООЩЕ ДТХЦВПК У ЧБУЙМЕЧУПН Й РПВХЦДБЕНЩЕ ЕЗП ЗТБНПФБНЙ Й ДБТБНЙ, НПЗХФ МЕЗЛП ОБРБДБФШ ОБ ЪЕНМА ТПУПЧ Й ФХТПЛ, ХЧПДЙФШ Ч ТБВУФЧП ЙИ ЦЕО Й ДЕФЕК Й ТБЪПТСФШ ЙИ ЪЕНМА.

5. п РБЮЙОБЛЙФБИ Й ВХМЗБТБИ

[ъОБК], ЮФП Й ВХМЗБТБН ВПМЕЕ УФТБЫОЩН ЛБЪБМУС ВЩ ЧБУЙМЕЧУ ТПНЕЕЧ Й НПЗ ВЩ РПОХЦДБФШ ЙИ Л УРПЛПКУФЧЙА, ОБИПДСУШ Ч НЙТЕ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ, РПУЛПМШЛХ Й У ЬФЙНЙ ВХМЗБТБНЙ УПУЕДСФ ОБЪЧБООЩЕ РБЮЙОБЛЙФЩ Й, ЛПЗДБ РПЦЕМБАФ, МЙВП ТБДЙ УПВУФЧЕООПК ЛПТЩУФЙ, МЙВП Ч ХЗПДХ ЧБУЙМЕЧУХ ТПНЕЕЧ, НПЗХФ МЕЗЛП ЧЩУФХРБФШ РТПФЙЧ вХМЗБТЙЙ Й, ВМБЗПДБТС УЧПЕНХ РПДБЧМСАЭЕНХ ВПМШЫЙОУФЧХ Й УЙМЕ, ПДПМЕЧБФШ ФЕИ Й РПВЕЦДБФШ. рПЬФПНХ Й ВХМЗБТЩ РТПСЧМСАФ РПУФПСООПЕ УФБТБОЙЕ Й ЪБВПФХ П НЙТЕ Й УПЗМБУЙЙ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ. фБЛ ЛБЛ [ВХМЗБТЩ] НОПЗПЛТБФОП ВЩМЙ РПВЕЦДЕОЩ Й ПЗТБВМЕОЩ ЙНЙ, ФП РП ПРЩФХ ХЪОБМЙ, ЮФП ИПТПЫП Й ЧЩЗПДОП ОБИПДЙФШУС ЧУЕЗДБ Ч НЙТЕ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ.

6. п РБЮЙОБЛЙФБИ Й ИЕТУПОЙФБИ

[ъОБК], ЮФП Й ДТХЗПК ОБТПД ЙЪ ФЕИ ЦЕ УБНЩИ РБЮЙОБЛЙФПЧ ОБИПДЙФУС ТСДПН У ПВМБУФША иЕТУПОБ. пОЙ Й ФПТЗХАФ У ИЕТУПОЙФБНЙ, Й ЙУРПМОСАФ РПТХЮЕОЙС ЛБЛ ЙИ, ФБЛ Й ЧБУЙМЕЧУБ Й Ч тПУЙЙ, Й Ч иБЪБТЙЙ, Й Ч ъЙИЙЙ, Й ЧП ЧУЕИ ФБНПЫОЙИ ЛТБСИ, РПМХЮБС, ТБЪХНЕЕФУС, ПФ ИЕТУПОЙФПЧ ЪБТБОЕЕ УПЗМБУПЧБООХА РМБФХ ЪБ ЬФХ УБНХА ХУМХЗХ, УППФЧЕФУФЧЕООП ЧБЦОПУФЙ РПТХЮЕОЙС Й УЧПЙН ФТХДБН, ЛБЛ-ФП: ЧМБФФЙЙ, РТБОДЙЙ, ИБТЕТЙЙ, РПСУБ, РЕТЕГ, БМЩЕ ЛПЦЙ РБТЖСОУЛЙЕ Й ДТХЗЙЕ РТЕДНЕФЩ, ФТЕВХЕНЩЕ ЙНЙ, ЛБЛ П ФПН ЛБЦДЩК ИЕТУПОЙФ УХНЕЕФ ДПЗПЧПТЙФШУС У МАВЩН ЙЪ РБЮЙОБЛЙФПЧ РТЙ УПЗМБЫЕОЙЙ ЙМЙ ХУФХРЙФ ЕЗП ОБУФПСОЙСН. чЕДШ, ВХДХЮЙ УЧПВПДОЩНЙ Й ЛБЛ ВЩ УБНПУФПСФЕМШОЩНЙ, ЬФЙ УБНЩЕ РБЮЙОБЛЙФЩ ОЙЛПЗДБ Й ОЙЛБЛПК ХУМХЗЙ ОЕ УПЧЕТЫБАФ ВЕЪ РМБФЩ.

7. п ЧБУЙМЙЛБИ, РПУЩМБЕНЩИ ЙЪ иЕТУПОБ Ч рБЮЙОБЛЙА

чУСЛЙК ТБЪ, ЛПЗДБ ЧБУЙМЙЛ РЕТЕРТБЧЙФУС Ч иЕТУПО ТБДЙ РПДПВОПЗП РПТХЮЕОЙС, ПО ДПМЦЕО ФПФЮБУ РПУМБУФШ [ЧЕУФОЙЛБ] Ч рБЮЙОБЛЙА Й РПФТЕВПЧБФШ ПФ ОЙИ ЪБМПЦОЙЛПЧ Й ПИТБООЙЛПЧ. лПЗДБ ПОЙ РТЙВХДХФ, ФП ЪБМПЦОЙЛПЧ ПУФБЧЙФШ РПД УФТБЦЕК Ч ЛТЕРПУФЙ иЕТУПОБ, Б УБНПНХ У ПИТБООЙЛБНЙ ПФРТБЧЙФШУС Ч рБЮЙОБЛЙА Й ЙУРПМОЙФШ РПТХЮЕООПЕ. ьФЙ УБНЩЕ РБЮЙОБЛЙФЩ, ВХДХЮЙ ОЕОБУЩФОЩНЙ Й ЛТБКОЕ ЦБДОЩНЙ ДП ТЕДЛЙИ Х ОЙИ ЧЕЭЕК, ВЕУУФЩДОП ФТЕВХАФ ВПМШЫЙИ РПДБТЛПЧ: ЪБМПЦОЙЛЙ ДПНПЗБАФУС ПДОПЗП ДМС УЕВС, Б ДТХЗПЗП ДМС УЧПЙИ ЦЕО, ПИТБООЙЛЙ - ПДОПЗП ЪБ УЧПЙ ФТХДЩ, Б ДТХЗПЗП ЪБ ХФПНМЕОЙЕ ЙИ МПЫБДЕК. ъБФЕН, ЛПЗДБ ЧБУЙМЙЛ ЧУФХРЙФ Ч ЙИ УФТБОХ, ПОЙ ФТЕВХАФ РТЕЦДЕ ЧУЕЗП ДБТПЧ ЧБУЙМЕЧУБ Й УОПЧБ, ЛПЗДБ ХВМБЦБФ УЧПЙИ МАДЕК, РТПУСФ РПДБТЛПЧ ДМС УЧПЙИ ЦЕО Й УЧПЙИ ТПДЙФЕМЕК. нБМП ФПЗП, ФЕ, ЛПФПТЩЕ ТБДЙ ПИТБОЩ ЧПЪЧТБЭБАЭЕЗПУС Л иЕТУПОХ ЧБУЙМЙЛБ РТЙИПДСФ У ОЙН, РТПУСФ Х ОЕЗП, ЮФПВЩ ПО ЧПЪОБЗТБДЙМ ФТХД ЙИ УБНЙИ Й ЙИ МПЫБДЕК.

8. п ЧБУЙМЙЛБИ, РПУЩМБЕНЩИ ЙЪ ВПЗПИТБОЙНПЗП ЗТБДБ Ч рБЮЙОБЛЙА У ИЕМБОДЙСНЙ РП ТЕЛБН дХОБК, дОЕРТ Й дОЕУФТ

[ъОБК], ЮФП Й Ч УФПТПОЕ вХМЗБТЙЙ ТБУРПМПЦЙМУС ОБТПД РБЮЙОБЛЙФПЧ РП ОБРТБЧМЕОЙА Л ПВМБУФЙ дОЕРТБ, дОЕУФТБ Й ДТХЗЙИ ФБН ЙНЕАЭЙИУС ТЕЛ. лПЗДБ РПУМБО ПФУАДБ ЧБУЙМЙЛ У ИЕМБОДЙСНЙ, ФП ПО НПЦЕФ, ОЕ ПФРТБЧМССУШ Ч иЕТУПО, ЛТБФЮБКЫЙН РХФЕН Й ВЩУФТЕЕ ОБКФЙ ЪДЕУШ ФЕИ ЦЕ РБЮЙОБЛЙФПЧ, ПВОБТХЦЙЧ ЛПФПТЩИ, ПО ПРПЧЕЭБЕФ ЙИ ЮЕТЕЪ УЧПЕЗП ЮЕМПЧЕЛБ, РТЕВЩЧБС УБН ОБ ИЕМБОДЙСИ, ЙНЕС У УПВПА Й ПИТБОСС ОБ УХДБИ ГБТУЛЙЕ ЧЕЭЙ. рБЮЙОБЛЙФЩ УИПДСФУС Л ОЕНХ, Й, ЛПЗДБ ПОЙ УПКДХФУС, ЧБ УЙМЙЛ ДБЕФ ЙН УЧПЙИ МАДЕК Ч ЛБЮЕУФЧЕ ЪБМПЦОЙЛПЧ, ОП Н УБН РПМХЮБЕФ ПФ РБЮЙОБЛЙФПЧ ЙИ ЪБМПЦОЙЛПЧ Й ДЕТЦЙФ ЙИ Ч ИЕМБОДЙСИ. б ЪБФЕН ПО ДПЗПЧБТЙЧБЕФУС У РБЮЙОБЛЙФБНЙ. й, ЛПЗДБ РБЮЙОБЛЙФЩ РТЙОЕУХФ ЧБУЙМЙЛХ ЛМСФЧЩ РП УЧПЙН "ЪБЛБОБН", ПО ЧТХЮБЕФ ЙН ГБТУЛЙЕ ДБТЩ Й РТЙОЙНБЕФ "ДТХЪЕК" ЙЪ ЙИ ЮЙУМБ, УЛПМШЛП ИПЮЕФ, Б ЪБФЕН ЧПЪЧТБЭБЕФУС. фБЛ-ФП ОХЦОП ДПЗПЧБТЙЧБФШУС У ОЙНЙ, ЮФПВЩ, ЛПЗДБ Х ЧБУЙМЕЧУБ СЧЙФУС РПФТЕВОПУФШ Ч ОЙИ, ПОЙ ВЩ ЙУРПМОЙМЙ УМХЦВХ ВХДШ ФП РТПФЙЧ ТПУПЧ МЙВП РТПФЙЧ ВХМЗБТ, МЙВП ЦЕ РТПФЙЧ ФХТПЛ, ЙВП ПОЙ Ч УПУФПСОЙЙ ЧПЕЧБФШ УП ЧУЕНЙ ЙНЙ Й, НОПЗПЛТБФОП ОБРБДБС ОБ ОЙИ, УФБМЙ ОЩОЕ [ЙН] УФТБЫОЩНЙ. сУОП ЬФП ФБЛЦЕ ЙЪ УМЕДХ ЭЕЗП. лПЗДБ ЛМЙТЙЛ зБЧТЙЙМ ЛБЛ-ФП ВЩМ РПУМБО Л ФХТЛБН РП РПЧЕМЕОЙА ЧБУЙМЕЧУБ Й УЛБЪБМ ЙН: "чБУЙМЕЧЕ ЪБСЧМСЕФ ЧБН, ЮФПВЩ ЧЩ ПФРТБЧЙМЙУШ Й РТПЗОБМЙ РБЮЙОБЛЙФПЧ У НЕУФ ЙИ, Б ЧЩ ТБУРПМПЦЙМЙУШ ВЩ ЧНЕУФП ОЙИ, ФБЛ ЛБЛ РТЕЦДЕ ФБН ТБУРПМБЗБМЙУШ, - ДБВЩ ОБИПДЙФШУС ВМЙЪ ГБТУФЧЕООПУФЙ НПЕК Й ДБВЩ, ЛПЗДБ С ФПЗП РПЦЕМБА, С ПФРТБЧМСМ РПУМПЧ Й ЧУЛПТПУФЙ ОБИПДЙМ ЧБУ", - ФП ЧУЕ БТИПОФЩ ФХТПЛ ЧПУЛМЙЛОХМЙ Ч ПДЙО ЗПМПУ: "уБНЙ НЩ ОЕ ЧЧСЦЕНУС Ч ЧПКОХ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ, ФБЛ ЛБЛ ОЕ НПЦЕН ЧПЕЧБФШ У ОЙНЙ, - УФТБОБ [ЙИ] ЧЕМЙЛБ, ОБТПД НОПЗПЮЙУМЕО, ДХТОПЕ ЬФП ПФТПДШЕ. оЕ РТПДПМЦБК РЕТЕД ОБНЙ ФБЛЙИ ТЕЮЕК - ОЕ РП ОТБЧХ ПОЙ ОБН".

[ъОБК], ЮФП РБЮЙОБЛЙФЩ У ОБУФХРМЕОЙЕН ЧЕУОЩ РЕТЕРТБЧМСАФУС У ФПК УФПТПОЩ ТЕЛЙ дОЕРТБ Й ЧУЕЗДБ ЪДЕУШ РТПЧПДСФ МЕФП.

9. п ТПУБИ, ПФРТБЧМСАЭЙИУС У НПОПЛУЙМБНЙ ЙЪ тПУЙЙ Ч лПОУФБОФЙОПРПМШ

[дБ ВХДЕФ ЙЪЧЕУФОП], ЮФП РТЙИПДСЭЙЕ ЙЪ ЧОЕЫОЕК тПУЙЙ Ч лПОУФБОФЙОПРПМШ НПОПЛУЙМЩ СЧМСАФУС ПДОЙ ЙЪ оЕНПЗБТДБ, Ч ЛПФПТПН УЙДЕМ уЖЕОДПУМБЧ, УЩО йОЗПТБ, БТИПОФБ тПУЙЙ, Б ДТХЗЙЕ ЙЪ ЛТЕРПУФЙ нЙМЙОЙУЛЙ", ЙЪ фЕМЙХГЩ, юЕТОЙЗПЗЙ" Й ЙЪ чХУЕЗТБДБ.

йФБЛ, ЧУЕ ПОЙ УРХУЛБАФУС ТЕЛПА дОЕРТ Й УИПДСФУС Ч ЛТЕРПУФЙ лЙПБЧБ, ОБЪЩЧБЕНПК уБНЧБФБУ. уМБЧСОЕ ЦЕ, ЙИ РБЛФЙПФЩ, Б ЙНЕООП: ЛТЙЧЙФЕЙОЩ, МЕОДЪБОЙОЩ Й РТПЮЙЕ уМБЧЙОЙЙ - ТХВСФ Ч УЧПЙИ ЗПТБИ НПОПЛУЙМЩ ЧП ЧТЕНС ЪЙНЩ Й, УОБТСДЙЧ ЙИ, У ОБУФХРМЕОЙЕН ЧЕУОЩ, ЛПЗДБ ТБУФБЕФ МЕД, ЧЧПДСФ Ч ОБИПДСЭЙЕУС РП УПУЕДУФЧХ ЧПДПЕНЩ. фБЛ ЛБЛ ЬФЙ [ЧПДПЕНЩ] ЧРБДБАФ Ч ТЕЛХ дОЕРТ, ФП Й ПОЙ ЙЪ ФБНПЫОЙИ [НЕУФ] ЧИПДСФ Ч ЬФХ УБНХА ТЕЛХ Й ПФРТБЧМСАФУС Ч лЙПЧХ. йИ ЧЩФБУЛЙЧБАФ ДМС [ПУОБУФЛЙ] Й РТПДБАФ ТПУБН. ТПУЩ ЦЕ, ЛХРЙЧ ПДОЙ ЬФЙ ДПМВМЕОЛЙ Й ТБЪПВТБЧ УЧПЙ УФБТЩЕ НПОП-ЛУЙМЩ, РЕТЕОПУСФ У ФЕИ ОБ ЬФЙ ЧЕУМБ, ХЛМАЮЙОЩ Й РТПЮЕЕ ХВТБОУФЧП... УОБТСЦБАФ ЙИ". й Ч ЙАОЕ НЕУСГЕ, ДЧЙЗБСУШ РП ТЕЛЕ дОЕРТ, ПОЙ УРХУЛБАФУС Ч чЙФЙЮЕЧХ, ЛПФПТБС СЧМСЕФУС ЛТЕРПУФША-РБЛФЙПФПН ТПУПЧ, Й, УПВТБЧЫЙУШ ФБН Ч ФЕЮЕОЙЕ ДЧХИ-ФТЕИ ДОЕК, РПЛБ УПЕДЙОСФУС ЧУЕ НПОПЛУЙМЩ, ФПЗДБ ПФРТБЧМСАФУС Ч РХФШ Й УРХУЛБАФУС РП ОБЪЧБООПК ТЕЛЕ дОЕРТ.

рТЕЦДЕ ЧУЕЗП ПОЙ РТЙИПДСФ Л РЕТЧПНХ РПТПЗХ, ОБТЕЛБЕНПНХ ьУУХРЙ, ЮФП ПЪОБЮБЕФ РП-ТПУУЛЙ Й РП-УМБЧСОУЛЙ "оЕ УРЙ". рПТПЗ [ЬФПФ] УФПМШ ЦЕ ХЪПЛ, ЛБЛ РТПУФТБОУФЧП ГЙЛБОЙУФЙТЙС, Б РПУЕТЕДЙОЕ ЕЗП ЙНЕАФУС ПВТЩЧЙУФЩЕ ЧЩУПЛЙЕ УЛБМЩ, ФПТЮБЭЙЕ ОБРПДПВЙЕ ПУФТПЧЛПЧ. рПЬФПНХ ОБВЕЗБАЭБС Й РТЙМЙЧБАЭБС Л ОЙН ЧПДБ, ОЙЪЧЕТЗБСУШ ПФФХДБ ЧОЙЪ, ЙЪДБЕФ ЗТПНЛЙК УФТБЫОЩК ЗХМ. чЧЙДХ ЬФПЗП ТПУЩ ОЕ ПУНЕМЙЧБАФУС РТПИПДЙФШ НЕЦДХ УЛБМБНЙ, ОП, РТЙЮБМЙЧ РПВМЙЪПУФЙ Й ЧЩУБДЙЧ МАДЕК ОБ УХЫХ, Б РТПЮЙЕ ЧЕЭЙ ПУФБЧЙЧ Ч НПОПЛУЙМБИ, ЪБФЕН ОБЗЙЕ, ПЭХРЩЧБС УЧПЙНЙ ОПЗБНЙ [ДОП, ЧПМПЛХФ ЙИ], ЮФПВЩ ОЕ ОБФПМЛОХФШУС ОБ ЛБЛПК-МЙВП ЛБНЕОШ. фБЛ ПОЙ ДЕМБАФ, ПДОЙ Х ОПУБ, ДТХЗЙЕ РПУЕТЕДЙОЕ, Б ФТЕФШЙ Х ЛПТНЩ, ФПМЛБС [ЕЕ] ЫЕУФБНЙ, Й У ЛТБКОЕК ПУФПТПЦОПУФША ПОЙ НЙОХАФ ЬФПФ РЕТЧЩК РПТПЗ РП ЙЪЗЙВХ Х ВЕТЕЗБ ТЕЛЙ.

лПЗДБ ПОЙ РТПКДХФ ЬФПФ РЕТЧЩК РПТПЗ, ФП УОПЧБ, ЪБВТБЧ У УХЫЙ РТПЮЙИ, ПФРМЩЧБАФ Й РТЙИПДСФ Л ДТХЗПНХ РПТПЗХ, ОБЪЩЧБЕНПНХ РП-ТПУУЛЙ хМЧПТУЙ, Б РП-УМБЧСОУЛЙ пУФТПЧХ ОЙРТБИ, ЮФП ЪОБЮЙФ "пУФТПЧПЛ РПТПЗБ". пО РПДПВЕО РЕТЧПНХ, ФСЦЕЛ Й ФТХДОП РТПИПДЙН. й ЧОПЧШ, ЧЩУБДЙЧ МАДЕК, ПОЙ РТПЧПДСФ НПОПЛУЙМЩ, ЛБЛ Й РТЕЦДЕ. рПДПВОЩН ЦЕ ПВТБЪПН НЙОХАФ ПОЙ Й ФТЕФЙК РПТПЗ, ОБЪЩЧБЕНЩК зЕМБОДТЙ, ЮФП РП-УМБЧСОУЛЙ ПЪОБЮБЕФ "ыХН РПТПЗБ", Б ЪБФЕН ФБЛ ЦЕ - ЮЕФЧЕТФЩК РПТПЗ, ПЗТПНОЩК, ОБТЕЛБЕНЩК РП-ТПУУЛЙ бЙЖПТ, РП-УМБЧСОУЛЙ ЦЕ оЕБУЙФ, ФБЛ ЛБЛ Ч ЛБНОСИ РПТПЗБ ЗОЕЪДСФУС РЕМЙЛБОЩ.

йФБЛ, Х ЬФПЗП РПТПЗБ ЧУЕ РТЙЮБМЙЧБАФ Л ЪЕНМЕ ОПУБНЙ ЧРЕТЕД, У ОЙНЙ ЧЩИПДСФ ОБЪОБЮЕООЩЕ ДМС ОЕУЕОЙС УФТБЦЙ НХЦЙ Й ХДБМСАФУС. пОЙ ОЕХУЩРОП ОЕУХФ УФТБЦХ ЙЪ-ЪБ РБЮЙОБ ЛЙФПЧ. б РТПЮЙЕ, ЧЪСЧ ЧЕЭЙ, ЛПФПТЩЕ ВЩМЙ Х ОЙИ Ч НПОПЛУЙМБИ, РТПЧПДСФ ТБВПЧ Ч ГЕРСИ РП УХЫЕ ОБ РТПФСЦЕОЙЙ ЫЕУФЙ НЙМШ, РПЛБ ОЕ НЙОХАФ РПТПЗ. ъБФЕН ФБЛЦЕ ПДОЙ ЧПМПЛПН, ДТХЗЙЕ ОБ РМЕЮБИ, РЕТЕРТБЧЙЧ УЧПЙ НПОПЛУЙМЩ РП ЕА УФПТПОХ РПТПЗБ, УФПМЛОХЧ ЙИ Ч ТЕЛХ Й ЧОЕУС ЗТХЪ, ЧИПДСФ УБНЙ Й УОПЧБ ПФРМЩЧБАФ. рПДУФХРЙЧ ЦЕ Л РСФПНХ РПТПЗХ, ОБЪЩЧБЕНПНХ РП-ТПУУЛЙ чБТХЖПТПУ, Б РП-УМБЧСОУЛЙ чХМОЙРТБИ, ЙВП ПО ПВТБЪХЕФ ВПМШЫХА ЪБЧПДШ, Й РЕТЕРТБЧЙЧ ПРСФШ РП ЙЪМХЮЙОБН ТЕЛЙ УЧПЙ НПОПЛУЙМЩ, ЛБЛ ОБ РЕТЧПН Й ОБ ЧФПТПН РПТПЗЕ, ПОЙ ДПУФЙЗБАФ ЫЕУФПЗП РПТПЗБ, ОБЪЩЧБЕНПЗП РП-ТПУУЛЙ мЕБОДЙ, Б РП-УМБЧСОУЛЙ чЕТХЮЙ, ЮФП ПЪОБЮБЕФ "лЙРЕОЙЕ ЧПДЩ", Й РТЕПДПМЕЧБАФ ЕЗП РПДПВОЩН ЦЕ ПВТБЪПН. пФ ОЕЗП ПОЙ ПФРМЩЧБАФ Л УЕДШНПНХ РПТПЗХ, ОБЪЩЧБЕНПНХ РП-ТПУУЛЙ уФТХЛХО, Б РП-УМБЧСОУЛЙ оБРТЕЪЙ, ЮФП РЕТЕЧПДЙФУС ЛБЛ "нБМЩК РПТПЗ".

ъБФЕН ДПУФЙЗБАФ ФБЛ ОБЪЩЧБЕНПК РЕТЕРТБЧЩ лТБТЙС, ЮЕТЕЪ ЛПФПТХА РЕТЕРТБЧМСАФУС ИЕТУПОЙФЩ, [ЙДС] ЙЪ тПУЙЙ, Й РБЮЙОБЛЙФЩ ОБ РХФЙ Л иЕТУПОХ. ьФБ РЕТЕРТБЧБ ЙНЕЕФ ЫЙТЙОХ ЙРРПДТПНБ, Б ДМЙОХ, У ОЙЪБ ДП ФПЗП [НЕУФБ], ЗДЕ ЧЩУПЧЩЧБАФУС РПДЧПДОЩЕ УЛБМЩ, - ОБУЛПМШЛП РТПМЕФЙФ УФТЕМБ РХУФЙЧЫЕЗП ЕЕ ПФУАДБ ДПФХДБ. чЧЙДХ ЮЕЗП Л ЬФПНХ НЕУФХ УРХУЛБАФУС РБЮЙОБЛЙФЩ Й ЧПААФ РТПФЙЧ ТПУПЧ.

рПУМЕ ФПЗП ЛБЛ РТПКДЕОП ЬФП НЕУФП, ПОЙ ДПУФЙЗБАФ ПУФТПЧБ, ОБЪЩЧБЕНПЗП уЧ. зТЙЗПТЙК. оБ ЬФПН ПУФТПЧЕ ПОЙ УПЧЕТЫБАФ УЧПЙ ЦЕТФЧПРТЙОПЫЕОЙС, ФБЛ ЛБЛ ФБН УФПЙФ ЗТПНБДОЩК ДХВ: РТЙОПУСФ Ч ЦЕТФЧХ ЦЙЧЩИ РЕФХИПЧ, ХЛТЕРМСАФ ПОЙ Й УФТЕМЩ ЧПЛТХЗ [ДХВБ], Б ДТХЗЙЕ - ЛХУПЮЛЙ ИМЕВБ, НСУП Й ЮФП ЙНЕЕФ ЛБЦДЩК, ЛБЛ ЧЕМЙФ ЙИ ПВЩЮБК. вТПУБАФ ПОЙ Й ЦТЕВЙК П РЕФХИБИ: ЙМЙ ЪБТЕЪБФШ ЙИ, ЙМЙ УЯЕУФШ, ЙМЙ ПФРХУФЙФШ ЙИ ЦЙЧЩНЙ. пФ ЬФПЗП ПУФТПЧБ ТПУЩ ОЕ ВПСФУС РБЮЙОБЛЙФБ, РПЛБ ОЕ ПЛБЦХФУС Ч ТЕЛЕ уЕМЙОБ. ъБФЕН, РТПДЧЙЗБСУШ ФБЛЙН ПВТБЪПН ПФ [ЬФПЗП ПУФТПЧБ] ДП ЮЕФЩТЕИ ДОЕК, ПОЙ РМЩЧХФ, РПЛБ ОЕ ДПУФЙЗБАФ ЪБМЙЧБ ТЕЛЙ, СЧМСАЭЕЗПУС ХУФШЕН, Ч ЛПФПТПН МЕЦЙФ ПУФТПЧ уЧ. ьЖЕТЙК. лПЗДБ ПОЙ ДПУФЙЗБАФ ЬФПЗП ПУФТПЧБ, ФП ДБАФ ФБН УЕВЕ ПФДЩИ ДП ДЧХИ-ФТЕИ ДОЕК. й УОПЧБ ПОЙ РЕТЕПУОБЭБАФ УЧПЙ НПОПЛУЙМЩ ЧУЕН ФЕН ОХЦОЩН, ЮЕЗП ЙН ОЕДПУФБЕФ: РБТХУБНЙ, НБЮФБНЙ, ЛПТНЙМБНЙ, ЛПФПТЩЕ ПОЙ ДПУФБЧЙМЙ [У УПВПК].

фБЛ ЛБЛ ХУФШЕ ЬФПК ТЕЛЙ СЧМСЕФУС, ЛБЛ УЛБЪБОП, ЪБМЙЧПН Й РТПУФЙТБЕФУС ЧРМПФШ ДП НПТС, Б Ч НПТЕ МЕЦЙФ ПУФТПЧ уЧ. ьЖЕТЙК, ПФФХДБ ПОЙ ПФРТБЧМСАФУС Л ТЕЛЕ дОЕУФТ Й, ОБКДС ФБН ХВЕЦЙЭЕ, ЧОПЧШ ФБН ПФДЩИБАФ. лПЗДБ ЦЕ ОБУФХРЙФ ВМБЗПРТЙСФОБС РПЗПДБ, ПФЮБМЙЧ, ДОЙ РТЙИПДСФ Ч ТЕЛХ, ОБЪЩЧБЕНХА бУРТПУ, Й, РПДПВОЩН ЦЕ ПВТБЪПН ПФДПИОХЧЫЙ Й ФБН, УОПЧБ ПФРТБЧМСАФУС Ч РХФШ Й РТЙИПДСФ Ч уЕМЙОХ, Ч ФБЛ ОБЪЩЧБЕНЩК ТХЛБЧ ТЕЛЙ дХОБК. рПЛБ ПОЙ ОЕ НЙОХАФ ТЕЛХ уЕМЙОБ, ТСДПН У ОЙНЙ УМЕДХАФ РБЮЙОБЛЙФЩ. й ЕУМЙ НПТЕ, ЛБЛ ЬФП ЮБУФП ВЩЧБЕФ, ЧЩВТПУЙФ НПОПЛУЙМ ОБ УХЫХ, ФП ЧУЕ [РТПЮЙЕ] РТЙЮБМЙЧБАФ, ЮФПВЩ ЧНЕУФЕ РТПФЙЧПУФПСФШ РБЮЙОБЛЙФБН. пФ уЕМЙОЩ ЦЕ ПОЙ ОЕ ВПСФУС ОЙЛПЗП, ОП, ЧУФХРЙЧ Ч ЪЕНМА вХМЗБТЙЙ, ЧИПДСФ Ч ХУФШЕ дХОБС. пФ дХОБС ПОЙ РТЙВЩЧБАФ Ч лПОПРХ, Б ПФ лПОПРЩ - Ч лПОУФБОГЙА... Л ТЕЛЕ чБТОБ; ПФ чБТОЩ ЦЕ РТЙИПДСФ Л ТЕЛЕ дЙЮЙОБ". чУЕ ЬФП ПФОПУЙФУС Л ЪЕНМЕ вХМЗБТЙЙ. пФ дЙЮЙОЩ ПОЙ ДПУФЙЗБАФ ПВМБУФЙ нЕУЕНЧТЙЙ" - ФЕИ НЕУФ, ЗДЕ ЪБЧЕТЫБЕФУС ЙИ НХЮЙФЕМШОПЕ Й УФТБЫОПЕ, ОЕЧЩОПУЙНПЕ Й ФСЦЛПЕ РМБЧБОЙЕ.

ъЙНОЙК ЦЕ Й УХТПЧЩК ПВТБЪ ЦЙЪОЙ ФЕИ УБНЩИ ТПУПЧ ФБЛПЧ. лПЗДБ ОБУФХРЙФ ОПСВТШ НЕУСГ, ФПФЮБУ ЙИ БТИПОФЩ ЧЩИПДСФ УП ЧУЕНЙ ТПУБНЙ ЙЪ лЙБЧБ Й ПФРТБЧМСАФУС Ч РПМАДЙС, ЮФП ЙНЕОХЕФУС "ЛТХЦЕОЙЕН", Б ЙНЕООП - Ч уМБЧЙОЙЙ ЧЕТЧЙБОПЧ, ДТХЗХЧЙФПЧ, ЛТЙЧЙЮЕК, УЕЧЕТЙЕЧ Й РТПЮЙИ УМБЧСО, ЛПФПТЩЕ СЧМСАФУС РБЛФЙПФБНЙ ТПУПЧ. лПТНСУШ ФБН Ч ФЕЮЕОЙЕ ЧУЕК ЪЙНЩ, ПОЙ УОПЧБ, ОБЮЙОБС У БРТЕМС, ЛПЗДБ ТБУФБЕФ МЕД ОБ ТЕЛЕ дОЕРТ, ЧПЪЧТБЭБАФУС Ч лЙБЧ. рПФПН ФБЛ ЦЕ, ЛБЛ ВЩМП ТБУУЛБЪБОП, ЧЪСЧ УЧПЙ НПОПЛУЙМЩ, ПОЙ ПУОБЭБАФ [ЙИ] Й ПФРТБЧМСАФУС Ч тПНБОЙА. [ъОБК], ЮФП ХЪЩ НПЗХФ ЧПЕЧБФШ У РБЮЙОБЛЙФБНЙ.

10. п иБЪБТЙЙ, ЛБЛ ОХЦОП Й ЮШЙНЙ УЙМБНЙ ЧПЕЧБФШ [У ОЕА]

[ъОБК], ЮФП ХЪЩ УРПУПВОЩ ЧПЕЧБФШ У ИБЪБТБНЙ, РПУЛПМШЛХ ОБИПДСФУС У ОЙНЙ Ч УПУЕДУФЧЕ, РПДПВОП ФПНХ ЛБЛ Й ЬЛУХУЙПЛТБФПТ бМБОЙЙ.

[ъОБК], ЮФП ДЕЧСФШ лМЙНБФПЧ иБЪБТЙЙ РТЙМЕЗБАФ Л бМБОЙЙ Й НПЦЕФ БМБО, ЕУМЙ, ЛПОЕЮОП, ИПЮЕФ, ЗТБВЙФШ ЙИ ПФУЕМЕ Й РТЙЮЙОСФШ ЧЕМЙЛЙК ХЭЕТВ Й ВЕДУФЧЙС ИБЪБТБН, РПУЛПМШЛХ ЙЪ ЬФЙИ ДЕЧСФЙ лМЙНБФПЧ СЧМСМЙУШ ЧУС ЦЙЪОШ Й ЙЪПВЙМЙЕ иБЪБТЙЙ.

11. п ЛТЕРПУФЙ иЕТУПО Й ЛТЕРПУФЙ вПУРПТ

[ъОБК], ЮФП ЬЛУХУЙПЛТБФПТ бМБОЙЙ ОЕ ЦЙЧЕФ Ч НЙТЕ У ИБЪБТБНЙ, ОП ВПМЕЕ РТЕДРПЮФЙФЕМШОПК УЮЙФБЕФ ДТХЦВХ ЧБУЙМЕЧУБ ТПНЕЕЧ, Й, ЛПЗДБ ИБЪБТЩ ОЕ ЦЕМБАФ ИТБОЙФШ ДТХЦВХ Й НЙТ Ч ПФОПЫЕОЙЙ ЧБУЙМЕЧУБ, ПО НПЦЕФ УЙМШОП ЧТЕДЙФШ ЙН, Й РПДУФЕТЕЗБС ОБ РХФСИ, Й ОБРБДБС ОБ ЙДХЭЙИ ВЕЪ ПИТБОЩ РТЙ РЕТЕИПДБИ Л уБТЛЕМХ, Л лМЙНБФБН Й Л иЕТУПОХ. еУМЙ ЬФПФ ЬЛУХУЙПЛТБФПТ РПУФБТБЕФУС РТЕРСФУФЧПЧБФШ ИБЪБТБН, ФП ДМЙФЕМШОЩН Й ЗМХВПЛЙН НЙТПН РПМШЪХАФУС Й иЕТУПО, Й лМЙНБФЩ, ФБЛ ЛБЛ ИБЪБТЩ, УФТБЫБУШ ОБРБДЕОЙС БМБОПЧ, ОБИПДСФ ОЕВЕЪПРБУОЩН РПИПД У ЧПКУЛПН ОБ иЕТУПО Й лМЙНБФЩ Й, ОЕ ЙНЕС УЙМ ДМС ЧПКОЩ ПДОПЧТЕНЕООП РТПФЙЧ ФЕИ Й ДТХЗЙИ, ВХДХФ РТЙОХЦДЕОЩ ИТБОЙФШ НЙТ.

12. п юЕТОПК вХМЗБТЙЙ Й П иБЪБТЙЙ

[ъОБК], ЮФП ФБЛ ОБЪЩЧБЕНБС юЕТОБС вХМЗБТЙС НПЦЕФ ЧПЕЧБФШ У ИБЪБТБНЙ.

13. п ОБТПДБИ, УПУЕДУФЧХАЭЙИ У ФХТЛБНЙ

[ъОБК], ЮФП Л ФХТЛБН РТЙМЕЗБАФ УМЕДХАЭЙЕ ОБТПДЩ. у ЪБРБДОПК УФПТПОЩ ПФ ОЙИ - жТБОЗЙС, У УЕЧЕТОПК - РБЮЙОБЛЙФЩ, Б У АЦОПК - ... чЕМЙЛБС нПТБЧЙС, Ф.Е. УФТБОБ уЖЕОДПРМПЛБ, ЛПФПТБС УПЧЕТЫЕООП ХОЙЮФПЦЕОБ ЬФЙНЙ УБНЩНЙ ФХТЛБНЙ Й ЪБИЧБЮЕОБ ЙНЙ. иПТЧБФЩ ЦЕ УПУЕДСФ У ФХТЛБНЙ Х ЗПТ.

[ъОБК], ЮФП РБЮЙОБЛЙФЩ НПЗХФ ФБЛЦЕ ОБРБДБФШ ОБ ФХТПЛ, УЙМШОП ТБЪПТСФШ ЙИ Й ЧТЕДЙФШ ЙН, ЛБЛ ХЦЕ ВЩМП УЛБЪБОП ЧЩЫЕ Ч ЗМБЧЕ П РБЮЙОБЛЙФБИ.

пВТБФЙ, УЩО, ПЮЙ ТБЪХНБ ФЧПЕЗП ОБ УМПЧБ НПЙ, РПЪОБК, ЮФВ С ЧЕМА ФЕВЕ, Й ФЩ УП ЧТЕНЕОЕН, ВХДФП ЙЪ ПФГПЧУЛЙИ УПЛТПЧЙЭОЙГ, УНПЦЕЫШ ЙЪЧМЕЛБФШ ВПЗБФУФЧБ ВМБЗПТБЪХНЙС Й ЙУФПЮБФШ БТПНБФ НХДТПУФЙ. йФБЛ, ЪОБК, ЮФП Х ЧУЕИ УЕЧЕТОЩИ ОБТПДПЧ УФБМБ ЛБЛ ВЩ РТЙТПЦДЕООПК ЦБДОПУФШ Л ДЕОШЗБН Й ОЕОБУЩФОПУФШ, ОЙЛПЗДБ ОЕ ХДПЧМЕФЧПТСЕНБС. рПУЕНХ ПОБ ФТЕВХЕФ ЧУЕЗП, ЧУЕЗП ДПНПЗБЕФУС Й ОЕ ЙНЕЕФ ЮЕФЛЙИ ЗТБОЙГ УЧПЙН ЦЕМБОЙСН, ОП ЧЕЮОП ЦБЦДЕФ ВПМШЫЕЗП Й ЧЪБНЕО УЛТПНОПК РПМШЪЩ УФТЕНЙФУС ЙЪЧМЕЮШ ЧЕМЙЛХА ЛПТЩУФШ. рПЬФПНХ ДВМЦОП ОЕХНЕУФОЩЕ ЙИ ДПНПЗБФЕМШУФЧБ Й ОБЗМЩЕ РТЙФСЪБОЙС ПФЛМПОСФШ Й РТЕУЕЛБФШ РТБЧДПРПДПВОЩНЙ Й ТБЪХНОЩНЙ ТЕЮБНЙ, НХДТЩНЙ ПРТБЧДБОЙСНЙ, ЛПФПТЩЕ, ЛБЛ НЩ УНПЗМЙ РПУФЙЮШ ОБ ПРЩФЕ , НПЗХФ ВЩФШ ЧПФ ЛБЛЙНЙ.

еУМЙ РПФТЕВХАФ ЛПЗДБ-МЙВП Й РПРТПУСФ МЙВП ИБЪБТЩ, МЙВП ФХТЛЙ, МЙВП ФБЛЦЕ ТПУЩ, ЙМЙ ЛБЛПК ЙОПК ОБТПД ЙЪ УЕЧЕТОЩИ Й УЛЙЖУЛЙИ - Б РПДПВОПЕ УМХЮБЕФУС ЮБУФЕОШЛП - РПУМБФШ ЙН ЮФП-ОЙВХДШ ЙЪ ГБТУЛЙИ ПДЕСОЙК ЙМЙ ЧЕОГПЧ, ЙМЙ ЙЪ НБОФЙК ТБДЙ ЛБЛПК-МЙВП ЙИ УМХЦВЩ Й ХУМХЗЙ, ФЕВЕ ОХЦОП ПФЧЕЮБФШ ФБЛ: "ьФЙ НБОФЙЙ Й ЧЕОГЩ (Б ЧЕОГЩ Х ЧБУ ОБЪЩЧБАФУС ЛБНЕМБЧЛЙСНЙ) ЙЪЗПФПЧМЕОЩ ОЕ МАДШНЙ, ОЕ ЮЕМПЧЕЮЕУЛЙН ЙУЛХУУФЧПН ЙЪНЩЫМЕОЩ Й УТБВПФБОЩ, ОП, ЛБЛ НЩ ОБИПДЙН ЪБРЕЮБФМЕООЩН УМПЧБНЙ ЪБРПЧЕДОЩНЙ Ч ДТЕЧОЕК ЙУФПТЙЙ, ЛПЗДБ ВПЗ УДЕМБМ ЧБУЙМЕЧУПН лПОУФБОФЙОБ чЕМЙЛПЗП, РЕТЧПЗП ГБТУФЧХАЭЕЗП ИТЙУФЙБОЙОБ, ПО РПУМБМ ЕНХ ЮЕТЕЪ БОЗЕМБ ЬФЙ НБОФЙЙ Й ЧЕОГЩ, ЛПФПТЩЕ ЧЩ ОБЪЩЧБЕФЕ ЛБНЕМБЧЛЙСНЙ, Й РПЧЕМЕМ ЕНХ РПМПЦЙФШ ЙИ Ч ЧЕМЙЛПК ВПЦШЕК УЧСФПК ГЕТЛЧЙ, ЛПФПТБС ЙНЕОЕН УБНПК ЙУФЙООПК НХДТПУФЙ ВПЦШЕК УЧСФПА уПЖЙЕК ОБТЕЛБЕФУС, Й ОЕ ЛБЦДЩК ДЕОШ ПВМБЮБФШУС Ч ОЙИ, ОП ЛПЗДБ УМХЮБЕФУС ЧУЕОБТПДОЩК ЧЕМЙЛЙК ЗПУРПДОЙК РТБЪДОЙЛ. йЪ-ЪБ ЬФПЗП-ФП ВПЦШЕЗП РПЧЕМЕОЙС ПО ХВТБМ ЙИ; ПОЙ РПДЧЕЫЕОЩ ОБД УЧСФЩН РТЕУФПМПН Ч БМФБТЕ ЬФПЗП УБНПЗП ИТБНБ Й СЧЙМЙУШ ХЛТБЫЕОЙЕН ГЕТЛЧЙ. рТПЮЙЕ ЦЕ ГБТУЛЙЕ ПДЕСОЙС Й ПВМБЮЕОЙС ТБЪПУФМБООЩНЙ РПМПЦЕОЩ РПЧЕТИ УЧСФПЗП УЕЗП РТЕУФПМБ. лПЗДБ ЦЕ ОБУФХРБЕФ РТБЪДОЙЛ ЗПУРПДБ ВПЗБ ОБЫЕЗП йЙУХУБ иТЙУФБ, РБФТЙБТИ ВЕТЕФ ЙЪ ЬФЙИ ПДЕСОЙК Й ЧЕОГПЧ ОХЦОПЕ Й РПДИПДСЭЕЕ ДМС УМХЮБС Й РПУЩМБЕФ ЧБУЙМЕЧУХ, Б ФПФ ОБДЕЧБЕФ ЙИ, ЛБЛ ТБВ Й УМХЗБ ВПЦЙК, ОП ФПМШЛП ОБ ЧТЕНС РТПГЕУУЙЙ, Й ЧОПЧШ РПУМЕ ЙУРПМШЪПЧБОЙС ЧПЪЧТБЭБЕФ ЙИ Ч ГЕТЛПЧШ, Й Ч ОЕК УПИТБОСАФУС. нБМП ФПЗП, ЕУФШ Й ЪБЛМСФЙЕ УЧСФПЗП Й ЧЕМЙЛПЗП ЧБУЙМЕЧУБ лПОУФБОФЙОБ, ОБЮЕТФБООПЕ ОБ УЧСФПН РТЕУФПМЕ ВПЦШЕК ГЕТЛЧЙ, ЛБЛ РПЧЕМЕМ ЕНХ ВПЗ ЮЕТЕЪ БОЗЕМБ, ЮФП ЕУМЙ ЪБИПЮЕФ ЧБУЙМЕЧУ ТБДЙ ЛБЛПК-МЙВП ОХЦДЩ ЙМЙ ПВУФПСФЕМШУФЧБ, МЙВП ОЕМЕРПК РТЙИПФЙ ЪБВТБФШ ЮФП-ОЙВХДШ ЙЪ ОЙИ, ЮФПВЩ ХРПФТЕВЙФШ УБНПНХ ЙМЙ РПДБТЙФШ ДТХЗЙН, ФП ВХДЕФ ПО РТЕДБО БОБЖЕНЕ Й ПФМХЮЕО ПФ ГЕТЛЧЙ ЛБЛ РТПФЙЧОЙЛ Й ЧТБЗ ВПЦШЙИ РПЧЕМЕОЙК. еУМЙ ЦЕ ПО ЧПЪОБНЕТЙФУС УБН ЙЪЗПФПЧЙФШ ДТХЗПЕ, РПДПВОПЕ [ЬФПНХ], ФП РХУФШ ГЕТЛПЧШ ЪБВЕТЕФ Й ЬФП РП ФТЕВПЧБОЙА ОБ УЕК УЮЕФ ЧУЕИ БТИЙЕТЕЕЧ Й УЙОЛМЙФБ. оЕ ЙНЕАФ РТБЧБ ОЙ ЧБУЙМЕЧУ, ОЙ РБФТЙБТИ, ОЙ ЛФП-МЙВП ЙОПК ВТБФШ ЬФЙ ПДЕСОЙС ЙМЙ ЧЕОГЩ ЙЪ УЧСФПК ВПЦШЕК ГЕТЛЧЙ. чЕМЙЛЙК УФТБИ ДБ ФСЗПФЕЕФ ОБД РПУСЗБАЭЙНЙ ОБТХЫЙФШ ЮФП-МЙВП ЙЪ УЙИ ВПЦШЙИ ЪБРПЧЕДЕК. фБЛ, ПДЙО ЙЪ ЧБУЙМЕЧУПЧ, РП ЙНЕОЙ мЕЧ, ЛПФПТЩК ЧЪСМ УЕВЕ ЦЕОХ ЙЪ иБЪБТЙЙ, Ч РТЙРБДЛЕ ОЕТБЪХНОПК ДЕТЪПУФЙ ЪБВТБМ ПДЙО ЙЪ ЬФЙИ ЧЕОГПЧ, ЛПЗДБ ОЕ ВЩМП ЗПУРПДОЕЗП РТБЪДОЙЛБ, Й ВЕЪ УПЗМБУЙС РБФТЙБТИБ ОБДЕМ ЕЗП. фПФЮБУ РБМЙ ЛБТВХОЛХМЩ ОБ МПВ ЕЗП, Й, НХЛБНЙ ПФ ОЙИ ЙЪОХТЕООЩК, ПО ЦБМЛЙН ПВТБЪПН МЙЫЙМУС ЦЙЪОЙ, ДП ЧТЕНЕОЙ ОБКДС УНЕТФШ. рПУЛПМШЛХ ЛБТБ ЪБ ФБЛХА ДЕТЪПУФШ РПУМЕДПЧБМБ УФПМШ ВЩУФТП, У ФПК РПТЩ УФБМП РТБЧЙМПН, ЮФП ЧБУЙМЕЧУ, РТЕЦДЕ ЮЕН ВХДЕФ ЛПТПОПЧБО, ЛМСОЕФУС Й ЪБЧЕТСЕФ, ЮФП ПО ОЕ ДЕТЪОЕФ УДЕМБФШ ЙМЙ ЙЪНЩУМЙФШ ОЙЮЕЗП РТПФЙЧОПЗП ДП ОЕЗП ХУФБОПЧМЕООПНХ Й У ДТЕЧОЙИ ЧТЕНЕО УПВМАДБЕНПНХ. й ФПЗДБ ПО ЧЕОЮБЕФУС РБФТЙБТИПН Й УПЧЕТЫБЕФ Й ЙУРПМОСЕФ РПДПВБАЭЕЕ ОБУФХРЙЧЫЕНХ РТБЪДОЕУФЧХ".

дПМЦОП, ЮФПВЩ ФЩ РПДПВОЩН ЦЕ ПВТБЪПН РТПСЧМСМ РПРЕЮЕОЙЕ Й ЪБВПФХ П ЦЙДЛПН ПЗОЕ, ЧЩВТБУЩЧБЕНПН ЮЕТЕЪ УЙЖПОЩ. еУМЙ ЛФП-ОЙВХДШ ЛПЗДБ-ОЙВХДШ ДЕТЪОЕФ РПРТПУЙФШ Й ЕЗП, ЛБЛ НОПЗПЛТБФОП РТПУЙМЙ Х ОБУ, ФЩ НПЗ ВЩ ЧПЪТБЪЙФШ Й ПФЛБЪБФШ Ч ФБЛЙИ ЧЩТБЦЕОЙСИ: "й Ч ЬФПН ФБЛЦЕ [ВПЗ] ЮЕТЕЪ БОЗЕМБ РТПУЧЕФЙМ Й ОБУФБЧЙМ ЧЕМЙЛПЗП РЕТЧПЗП ЧБУЙМЕЧУБ-ИТЙУФЙБОЙОБ, УЧСФПЗП лПОУФБОФЙОБ. пДОПЧТЕНЕООП ПО РПМХЮЙМ Й ЧЕМЙЛЙЕ ОБЛБЪЩ П УЕН ПФ ФПЗП БОЗЕМБ, ЛБЛ НЩ ФПЮОП ПУЧЕДПНМЕОЩ ПФГБНЙ Й ДЕДБНЙ, ЮФПВЩ ПО ЙЪЗПФПЧМСМУС ФПМШЛП Х ИТЙУФЙБО Й ФПМШЛП Ч ФПН ЗПТПДЕ, Ч ЛПФПТПН ПОЙ ГБТУФЧХАФ, - Й ОЙЛПЙН ПВТБЪПН ОЕ Ч ЛБЛПН ЙОПН НЕУФЕ, Б ФБЛЦЕ ЮФПВЩ ОЙЛБЛПК ДТХЗПК ОБТПД ОЕ РПМХЮЙМ ЕЗП Й ОЕ ВЩМ ПВХЮЕО [ЕЗП РТЙЗПФПЧМЕОЙА]. рПЬФПНХ УЕК ЧЕМЙЛЙК ЧБУЙМЕЧУ, ОБУФБЧМСС Ч ЬФПН УЧПЙИ РТЕЕНОЙЛПЧ, РТЙЛБЪБМ ОБЮЕТФБФШ ОБ РТЕУФПМЕ ГЕТЛЧЙ ВПЦЙЕК РТПЛМСФЙС, ДБВЩ ДЕТЪОХЧЫЙК ДБФШ ПЗПОШ ДТХЗПНХ ОБТПДХ ОЙ ИТЙУФЙБОЙОПН ОЕ РПЮЙФБМ УС, ОЙ ДПУФПКОЩН ЛБЛПК-МЙВП ЮЕУФЙ ЙМЙ ЧМБУФЙ ОЕ РТЙЪОБЧБМУС. б ЕУМЙ ПО ВХДЕФ ХМЙЮЕО Ч ЬФПН, ФПЗДБ ВХДЕФ ОЙЪЧЕТЦЕО У РПУФБ, ДБ ВХДЕФ РТПЛМСФ ЧП ДЕЛЙ ЧЕЛПЧ, ДБ УФБОЕФ РТЙФЮЕА ЧП СЪЩГЕИ, ВХДШ ФП ЧБУЙМЕЧУ, ВХДШ ФП РБФТЙБТИ, ВХДШ ФП МАВПК ЙОПК ЮЕМПЧЕЛ, ЙЪ РПЧЕМЕЧБАЭЙИ ЙМЙ ЙЪ РПДЮЙОЕООЩИ, ЕУМЙ ПО ПУНЕМЙФУС РТЕУФХРЙФШ УЙА ЪБРПЧЕДШ. вЩМП ПРТЕДЕМЕОП, ЮФПВЩ ЧУЕ РЙФБАЭЙЕ ТЧЕОЙЕ Й УФТБИ ВПЦЙК ПФОЕУМЙУШ Л УПФЧПТЙЧЫЕНХ ФБЛПЕ ЛБЛ Л ПВЭЕНХ ЧТБЗХ Й ОБТХЫЙФЕМА ЧЕМЙЛПЗП УЕЗП ОБЛБЪБ Й РПУФБТБМЙУШ ХВЙФШ ЕЗП, РТЕДБЧ НЕТЪЛПК [Й] ФСЦЛПК УНЕТФЙ. уМХЮЙМПУШ ЦЕ ОЕЛПЗДБ - ЙВП ЪМП ЧЕЮОП ЧЩЙУЛЙЧБЕФ НЕУФЕЮЛП, - ЮФП ПДЙО ЙЪ ОБЫЙИ УФТБФЙЗПЧ, РПМХЮЙЧ ЧУЕЧПЪНПЦОЩЕ ДБТЩ ПФ ОЕЛЙИ ЙОПРМЕНЕООЙЛПЧ, РЕТЕДБМ ЙН ЧЪБНЕО ЮБУФЙГХ ЬФПЗП ПЗОС, ОП, РПУЛПМШЛХ ВПЗ ОЕ РПРХУФЙМ ПУФБЧЙФШ ВЕЪОБЛБЪБООЩН РТЕУФХРМЕОЙЕ, ЛПЗДБ ОБЗМЕГ ЧЪДХНБМ ЧПКФЙ Ч УЧСФХА ГЕТЛПЧШ ВПЦЙА, РБМ ПЗПОШ У ОЕВБ, РПЦТБМ Й ЙУФТЕВЙМ ЕЗП. у ФПК РПТЩ ЧЕМЙЛЙЕ УФТБИ Й ФТЕРЕФ ПВХСМЙ ДХЫЙ ЧУЕИ, Й РПУМЕ ЬФПЗП ОЙЛФП ВПМЕЕ, ОЙ ЧБУЙМЕЧУ, ОЙ БТИПОФ, ОЙ ЮБУФОПЕ МЙГП, ОЙ УФТБФЙЗ, ОЙ ЛБЛПК ВЩ ФП ОЙ ВЩМП ЧППВЭЕ ЮЕМПЧЕЛ, ОЕ ДЕТЪОХМЙ РПНЩУМЙФШ П ЮЕН-МЙВП РПДПВОПН, Б ФЕН ВПМЕЕ ОБ ДЕМЕ РПРЩФБФШУС ЙУРПМОЙФШ МЙВП УПЧЕТЫЙФШ ЬФП".

оП ДБЧБК, ЧРТПЮЕН, ЙЪНЕОЙН ФЕНХ. тБЪВЕТЙ Й ХЪОБК ХНЕУФОЩЕ Й РПДИПДСЭЙЕ. ПФЧЕФЩ ОБ ЙОПК ЧЙД ОЕТБЪХНОЩИ Й ОЕМЕРЩИ ДПНПЗБФЕМШУФЧ. еУМЙ ЛПЗДБ-МЙВП ОБТПД ЛБЛПК-ОЙВХДШ ЙЪ ЬФЙИ ОЕЧЕТОЩИ Й ОЕЮЕУФЙЧЩИ УЕЧЕТОЩИ РМЕНЕО РПРТПУЙФ П ТПДУФЧЕ ЮЕТЕЪ ВТБЛ У ЧБУЙМЕЧУПН ТПНЕЕЧ, Ф.Е. МЙВП ДПЮШ ЕЗП РПМХЮЙФШ Ч ЦЕОЩ, МЙВП ЧЩДБФШ УЧПА ДПЮШ, ЧБУЙМЕЧУХ МЙ Ч ЦЕОЩ ЙМЙ УЩОХ ЧБУЙМЕЧУБ, ДПМЦОП ФЕВЕ ПФЛМПОЙФШ Й ЬФХ ЙИ ОЕТБЪХНОХА РТПУШВХ, ЗПЧПТС ФБЛЙЕ УМПЧБ: "пВ ЬФПН ДЕМЕ ФБЛЦЕ УФТБЫОПЕ ЪБЛМСФЙЕ Й ОЕТХЫЙНЩК РТЙЛБЪ ЧЕМЙЛПЗП Й УЧСФПЗП лПОУФБОФЙОБ ОБЮЕТФБОЩ ОБ УЧСЭЕООПН РТЕУФПМЕ ЧУЕМЕОУЛПК ГЕТЛЧЙ ИТЙУФЙБО УЧСФПК уПЖЙЙ: ОЙЛПЗДБ ЧБУЙМЕЧУ ТПНЕЕЧ ДБ ОЕ РПТПДОЙФУС ЮЕТЕЪ ВТБЛ У ОБТПДПН, РТЙЧЕТЦЕООЩН Л ПУПВЩН Й ЮХЦДЩН ПВЩЮБСН, РП УТБЧОЕОЙА У ТПНЕКУЛЙН ХУФТПЕОЙЕН, ПУПВЕООП ЦЕ У ЙОПЧЕТОЩН Й ОЕЛТЕЭЕОЩН, ТБЪЧЕ ЮФП У ПДОЙНЙ ЖТБОЛБНЙ. йВП ДМС ОЙИ ПДОЙИ УДЕМБМ ЙУЛМАЮЕОЙЕ УЕК ЧЕМЙЛЙК НХЦ УЧСФПК лПОУФБОФЙО, ФБЛ ЛБЛ Й УБН ПО ЧЕМ ТПД ЙЪ ФЕИ ЛТБЕЧ, ФБЛ ЮФП ЙНЕМЙ НЕУФП ЮБУФЩЕ ВТБЛЙ Й ЧЕМЙЛПЕ УНЕЫЕОЙЕ НЕЦ ЖТБОЛБНЙ Й ТПНЕСНЙ. рПЮЕНХ ЦЕ ФПМШЛП У ОЙНЙ ПДОЙНЙ ПО РПЧЕМЕМ ЪБЛМАЮБФШ ВТБЮОЩЕ УДЕМЛЙ ЧБУЙМЕЧ ДБН ТПНЕЕЧ? дБ ТБДЙ ДТЕЧОЕК УМБЧЩ ФЕИ ЛТБЕЧ Й ВМБЗПТПДУФЧБ ЙИ ТПДПЧ. у ЙОЩН ЦЕ ЛБЛЙН ВЩ ФП ОЙ ВЩМП ОБТПДПН ОЕМШЪС ЬФПЗП УДЕМБФШ; Б ДЕТЪОХЧЫЙК УПЧЕТЫЙФШ ФБЛПЕ ДПМЦЕО ТБУУНБФТЙЧБФШУС ЛБЛ ОБТХЫЙФЕМШ ПФЕЮЕУЛЙИ ЪБЧЕФПЧ Й ГБТУЛЙИ РПЧЕМЕОЙК, ЛБЛ ЮХЦДЩК УПОНХ ИТЙУФЙБОУЛПНХ - П РТЕДБЕФУС БОБЖЕНЕ. чЩЫЕ ВЩМП ТБУУЛБЪБОП, ЛБЛ РТЕУМПЧХФЩК ТБОЕЕ ХРПНСОХФЩК ЧБУЙМЕЧУ мЕЧ ОЕЪБЛПООП Й ДЕТЪЛП, ЧПРТЕЛЙ УПЗМБУЙА ФПЗДБЫОЕЗП РБФТЙБТИБ, ЧЪСМ Й ЧПЪМПЦЙМ ЧЕОЕГ - Й ОЕНЕДМЕООП ВЩМ РТЕДБО ЛБЪОЙ, ДПУФПКОПК ЕЗП ДХТОПЗП ДЕСОЙС. пУНЕМЙМУС ПО Й ЬФХ ЪБРПЧЕДШ УЧСФПЗП ФПЗП ЧБУЙМЕЧУБ, ЛПФПТХА, ЛБЛ ХЦЕ ВЩМП ТБУУЛБЪБОП, ФПФ ХУФБОПЧЙМ, ОБЮЕТФБЧ ОБ УЧСФПН РТЕУФПМЕ, УЮЕУФШ ОЕДПУФПКОПК ЧОЙНБОЙС, РПЮЙФБС ЕЕ ОЙ " ДП ЮФП, ЧУМЕДУФЧЙЕ ЮЕЗП Й РПУФБЧЙМ УЕВС ЧОЕ УФТБИБ ВПЦЙС Й ЪБРПЧЕДЕК ЕЗП. пО ЪБЛМАЮЙМ У ИБЗБОПН иБЪБТЙЙ ВТБЮОХА УДЕМЛХ, ЧЪСМ ЕЗП ДПЮШ Ч ЦЕОЩ Й ОБЧМЕЛ ФБЛЙН ПВТБЪПН ЧЕМЙЛЙК РПЪПТ Й ОБ ДЕТЦБЧХ ТПНЕЕЧ Й ОБ УЕВС УБНПЗП, ЙВП ПФНЕОЙМ ПВЩЮБЙ РТЕДЛПЧ Й РПУФБЧЙМ ЙИ ОЙ ЧП ЮФП. чРТПЮЕН, ПО ВЩМ ОЕ РТБЧПЧЕТОЩН ИТЙУФЙБОЙОПН, Б ЕТЕФЙЛПН Й ЙЛПОПВПТГЕН. рПФПНХ-ФП ЙЪ-ЪБ УЙИ ЕЗП РТПФЙЧПЪБЛПООЩИ ОЕЮЕУФЙЧЩИ ДЕСОЙК ПО Ч ВПЦШЕК ГЕТЛЧЙ РПУФПСООП ПФМХЮБЕФУС Й РТЕДБЕФУС БОБЖЕНЕ, ЛБЛ РТЕУФХРОЙЛ Й ОЙУРТПЧЕТЗБФЕМШ РПЧЕМЕОЙК Й ВПЗБ, Й УЧСФПЗП ЧЕМЙЛПЗП ЧБУЙМЕЧУБ лПОУФБОФЙОБ. лБЛ ЬФП НПЦОП РПДМЙООЩН ИТЙУФЙБОБН ЪБЛМАЮБФШ У ОЕЧЕТОЩНЙ ВТБЮОЩЕ УПАЪЩ Й ЧУФХРБФШ У ОЙНЙ Ч ТПДУФЧП, ЛПЗДБ ЛБОПО ЬФП ЪБРТЕЭБЕФ Й ЧУС ГЕТЛПЧШ УЮЙФБЕФ ЬФП ЮХЦДЩН Й ЧТБЦДЕВОЩН ИТЙУФЙБОУЛПНХ РПТСДЛХ? йМЙ: ЛФП ЙЪ ДЕТЦБЧОЩИ, ВМБЗПТПДОЩИ Й НХДТЩИ ЧБУЙМЕЧУПЧ ТПНЕЕЧ ДПРХУФЙМ [ЬФП]?". б ЕУМЙ [ЙОПРМЕНЕООЙЛЙ] ЧПЪТБЪСФ: "оП ЛБЛ ЦЕ ЗПУРПДЙО тПНБО ЧБУЙМЕЧУ РПТПДОЙМУС У ВХМЗБТБНЙ, ЧЩДБЧ УПВУФЧЕООХА ЧОХЮЛХ ЪБ ЗПУРПДЙОБ рЕФТБ, ВХМЗБТЙОБ?", - ФП УМЕДХЕФ ПФЧЕФЙФШ ФБЛ:

"зПУРПДЙО тПНБО ЧБУЙМЕЧУ ВЩМ РТПУФЩН Й ОЕЗТБНПФОЩН ЮЕМПЧЕЛПН, ОЕ РТЙОБДМЕЦБМ ОЙ Л ФЕН, ЛФП У ДЕФУФЧБ ЧПУРЙФБО Ч ГБТУЛЙИ ДЧПТГБИ, ОЙ Л ФЕН, ЛФП У УБНПЗП ОБЮБМБ УМЕДПЧБМ ТПНЕКУЛЙН ПВЩЮБСН; ПО ВЩМ ОЕ ЙЪ ГБТУЛПЗП Й ЪОБФОПЗП ТПДБ, Б РПЬФПНХ ПО НОПЗПЕ ЧЕТЫЙМ ДЕУРПФЙЮОП Й ЛТБКОЕ УБНПЧМБУФОП, ОЕ РПЧЙОХСУШ РТЙ ЬФПН ЪБРТЕФБН ГЕТЛЧЙ, ОЕ УМЕДХС ЪБРПЧЕДСН Й РПЧЕМЕОЙСН ЧЕМЙЛПЗП лПОУФБОФЙОБ. рП ТБЪХНЕОЙА ОБДНЕООПНХ Й УБНПЧПМШОПНХ, ДПВТХ ОЕХЮЕОПНХ, УМЕДПЧБФШ ОБДМЕЦБЧЫЕНХ Й ИПТПЫЕНХ ОЕ ЦЕМБЧЫЕНХ, ЛБЛ Й ВМАУФЙ ПВЩЮБЙ, ПФ ПФГПЧ РЕТЕДБООЩЕ, ПО ДЕТЪОХМ УДЕМБФШ ХРПНСОХФПЕ, МЙЫШ ФПФ РТЕДМПЗ ВМБЗПЧЙДОЩК РТЙ ЬФПН ЧЩУФБЧЙЧ, ЮФП УФПМШ ЧЕМЙЛПЕ ЮЙУМП РМЕООЩИ ИТЙУФЙБО ВМБЗПДБТС ЬФПНХ ДЕСОЙА ВЩМП ПУЧПВПЦДЕОП, ЮФП ВХМЗБТЩ СЧМСАФУС ИТЙУФЙБОБНЙ Й ЕДЙОПЧЕТГБНЙ ОБЫЙНЙ, Б ЛТПНЕ ФПЗП, ЮФП ЧЩДБООБС ВЩМБ ДПЮЕТША ОЕ УБНПДЕТЦГБ Й ЪБЛПООПЗП ЧБУЙМЕЧУБ, Б ФТЕФШЕЗП Й РПУМЕДОЕЗП [УТЕДЙ ОЙИ], ЕЭЕ РПДЮЙОЕООПЗП Й ОЙ Л ЛБЛПК ЧМБУФЙ Ч ДЕМБИ ГБТУФЧБ ОЕ РТЙЮБУФОПЗП. дБ Й ОЕФ ЪДЕУШ ПФМЙЮЙК: ФПК ЙМЙ ЙОПК ЙЪ ГБТУЛЙИ ТПДУФЧЕООЙГ ПОБ ПЛБЪБМБУШ, ЙЪ ДБМЕЛЙИ ЙМЙ ВМЙЪЛЙИ ГБТУЛПНХ ВМБЗПТПДУФЧХ [ПОБ ВЩМБ], ТБДЙ ПВЭЕРПМЕЪОПЗП ЙМЙ ЛБЛПЗП ЙОПЗП ДЕМБ [ПОБ ЧЩДБОБ]; [Й ОЕЧБЦОП, ЮФП] УБНПЗП ОЕЪОБЮЙФЕМШОПЗП Й ОЕ ЧМБУФЧХАЭЕЗП [ПОБ ВЩМБ ДПЮЕТША]. фБЛ ЛБЛ ЧПРТЕЛЙ ЛБОПОХ Й ГЕТЛПЧОПК ФТБДЙГЙЙ, ЧПРТЕЛЙ РПЧЕМЕОЙА Й ЪБРПЧЕДЙ ЧЕМЙЛПЗП Й УЧСФПЗП ЧБУЙМЕЧУБ лПОУФБОФЙОБ ПО УПЧЕТЫЙМ ЬФП, РПЬФПНХ ЕЭЕ РТЙ ЦЙЪОЙ ЧЩЫЕОБЪЧБООЩК ЗПУРПДЙО тПНБО ВЩМ ЛТБКОЕ ОЕОБЧЙДЙН, РПТЙГБЕН Й РПОПУЙН Й УПЧЕФПН УЙОЛМЙФБ, Й ЧУЕН ОБТПДПН, Й УБНПА ГЕТЛПЧША, ФБЛ ЮФП ОЕОБЧЙУФШ [Л ОЕНХ] РПД ЛПОЕГ УФБМБ СЧОПК Й РПУМЕ УНЕТФЙ ФПЮОП ФБЛ ЦЕ РПДЧЕТЗБМЙ ЕЗП РТЕЪТЕОЙА, ПВЧЙОЕОЙА Й ПУХЦДЕОЙА, ЧЧЕДЫЕЗП ЛБЛ ОПЧЫЕУФЧП ЬФП ОЕДПУФПКОПЕ Й ОЕРПДПВБАЭЕЕ ДМС ВМБЗПТПДОПЗП ЗПУХДБТУФЧБ ТПНЕЕЧ ДЕМП". рПУЛПМШЛХ ЛБЦДЩК ОБТПД ЙНЕЕФ ТБЪМЙЮОЩЕ ПВЩЮБЙ, ТБЪОЩЕ ЪБЛПОЩ Й ХУФБОПЧМЕОЙС, ПО ДПМЦЕО ДЕТЦБФШУС УЧПЙИ РПТСДЛПЧ Й УПАЪЩ ДМС УНЕЫЕОЙС ЦЙЪОЕК ЪБЛМАЮБФШ Й ФЧПТЙФШ ЧОХФТЙ ПДОПЗП Й ФПЗП ЦЕ ОБТПДБ. йВП РПДПВОП ФПНХ ЛБЛ МАВПЕ ЦЙЧПЕ УХЭЕУФЧП ЧУФХРБЕФ Ч УОПЫЕОЙС У ЕНХ ЕДЙОПТПДОЩНЙ, ФБЛ Й Х ЛБЦДПЗП ОБТПДБ УФБМП РТБЧЙМПН ЧУФХРБФШ Ч ВТБЮОЩЕ УПЦЙФЕМШУФЧБ ОЕ У ЙОПРМЕНЕООЙЛБНЙ Й ЙОПСЪЩЮОЩНЙ, Б У МАДШНЙ ФПЗП ЦЕ ТПДБ Й ФПЗП ЦЕ СЪЩЛБ. йНЕООП РПЬФПНХ ХУФБОПЧЙМПУШ Й УХЭЕУФЧХЕФ ЕДЙОПНЩУМЙЕ ДТХЗ У ДТХЗПН, ЧЪБЙНПРПОЙНБОЙЕ, ДТХЦЕУЛПЕ ПВЭЕОЙЕ Й УПЦЙФЕМШУФЧП; ЮХЦДЩЕ ЦЕ ОТБЧЩ Й ПФМЙЮОЩЕ ХЪБЛПОЕОЙС ПВЩЛОПЧЕООП РПТПЦДБАФ ЧТБЦДЕВОПУФШ, ОЕОБЧЙУФШ Й УУПТЩ, ЮФП РПНПЗБЕФ ЧПЪОЙЛОПЧЕОЙА ОЕ ДТХЦВЩ Й ЕДЙОЕОЙС, Б ЧТБЦДЩ Й ТБЪДПТПЧ. чЕДШ ДВМЦОП, ЮФПВЩ ЦЕМБАЭЙЕ РТБЧЙФШ РП ЪБЛПОХ ОЕ УПТЕЧОПЧБМЙУШ Ч РПДТБЦБОЙЙ ДХТОП УПДЕСООПНХ ЛЕН-МЙВП РП ОЕЧЕЦЕУФЧХ Й УБНПНОЕОЙА, ОП ДЕТЦБМЙУШ УМБЧОЩИ ДЕМ ФЕИ, ЛФП ГБТУФЧПЧБМ Ч УПЗМБУЙЙ У ЪБЛПОПН Й УРТБЧЕДМЙЧПУФША, [ЮФПВЩ] ПОЙ ЙНЕМЙ РТЕД УПВПК ВМБЗЙЕ ПВТБЪГЩ ДМС РТЙНЕТБ Й РПДТБЦБОЙС Й Ч УППФЧЕФУФЧЙЙ У ОЙНЙ РЩФБМЙУШ Й УБНЙ ОБРТБЧМСФШ ЧУЕ ЙНЙ УПЧЕТЫБЕНПЕ. рПЬФПНХ ЙЪ-ЪБ ФБЛЙИ УБНПЧПМШОЩИ ДЕМ ЕЗП - С ЙНЕА Ч ЧЙДХ ЗПУРПДЙОБ тПНБОБ - РПУФЙЗЫЙК ЛПОЕГ СЧМСЕФУС ДПУФБФПЮОЩН РТЙНЕТПН ДМС ЧТБЪХНМЕОЙС ФПЗП, ЛФП РПЦЕМБЕФ РПДТБЦБФШ ЕЗП ДХТОЩН РПУФХРЛБН.

оХЦОП, ПДОБЛП, ЧНЕУФЕ У РТПЮЙН ЪОБФШ ФЕВЕ, УЩО ЧПЪМАВМЕООЩК, Й ФП, ЮФП УРПУПВОП РТЙ ПУЧЕДПНМЕООПУФЙ ПВ ЬФПН ЧП НОПЗПН УПДЕКУФЧПЧБФШ ФЕВЕ Ч УПЧЕТЫЕОЙЙ ДПУФПКОЩИ ХДЙЧМЕОЙС ДЕМ. б ЙНЕООП - [ЪОБФШ] ПРСФШ-ФБЛЙ П ТБЪМЙЮЙСИ НЕЦ ДТХЗЙНЙ ОБТПДБНЙ, ПВ ЙИ РТПЙУИПЦДЕОЙЙ, ОТБЧБИ, ПВТБЪЕ ЦЙЪОЙ, ТБУРПМПЦЕОЙЙ Й ЛМЙНБФЕ ОБУЕМЕООПК ЙНЙ ЪЕНМЙ, ПВ ЕЕ ЧОЕЫОЕН ЧЙДЕ Й РТПФСЦЕООПУФЙ, ЛБЛ ДБМЕЕ ВХДЕФ РПЧЕДБОП РПДТПВОЕЕ.

14. п РТПЙУИПЦДЕОЙЙ нХИХНЕФБ

оЕЮЕУФЙЧЩК Й НЕТЪЛЙК нХИХНЕФ, П ЛПЕН УБТБГЙОЩ ЗПЧПТСФ, ЮФП ПО ЙИ РТПТПЛ, ЧЕДЕФ ТПД, РТПЙУИПДС ПФ ПВЫЙТОЕКЫЕЗП РМЕНЕОЙ йУНБЙМБ, УЩОБ бЧТББНБ. йВП оЙЪБТ, РПФПНПЛ йУНБЙМБ, РТПЧПЪЗМБЫБЕФУС ПФГПН ЧУЕИ ЙИ. йФБЛ, ПО РПТПДЙМ ДЧХИ УЩОПЧЕК, нХОДБТБ Й тБЧЙА. нХОДБТ ЦЕ РПТПДЙМ лХУБТБ, лБЙУБ, жЕНЙНБ, бУБОДБ Й ОЕУЛПМШЛЙИ ДТХЗЙИ ОЕЙЪЧЕУФОЩИ РП ЙНЕОЙ, ЛПФПТЩЕ, ХОБУМЕДПЧБЧ нБДЙБОЙФУЛХА РХУФЩОА, ТБЪЧПДЙМЙ УЛПФ, ЦЙЧС Ч ЫБФТБИ. йНЕАФУС Й ЗМХВЦЕ ЙИ ЦЙЧХЭЙЕ, ОЕ ЙЪ ЙИ РМЕНЕОЙ, Б [РТПЙУИПДСЭЙЕ] ПФ йЕЛФБОБ, ОБЪЩЧБЕНЩЕ ПНЙТЙФБНЙ, ФП ЕУФШ БНБОЙФБНЙ. тБУУЛБЪЩЧБАФ ЦЕ ФБЛ. рПУЛПМШЛХ УЕК нХИХНЕФ ВЩМ ОЙЭЙН УЙТПФПК, ЧЪДХНБМПУШ ЕНХ ОБОСФШУС Л ОЕЛПЕК ВПЗБФПК ЦЕОЭЙОЕ, УЧПЕК ТПДУФЧЕООЙГЕ, РП ЙНЕОЙ иБДЙЗБ, ЮФПВЩ ВЩФШ РПЗПОЭЙЛПН ЧЕТВМАДПЧ Й ЧЕУФЙ ФПТЗПЧМА У ЙОПРМЕНЕООЙЛБНЙ Ч еЗЙРФЕ Й Ч рБМЕУФЙОЕ. ъБФЕН, РПОЕНОПЗХ ЧЕДС УЕВС ЧУЕ УНЕМЕЕ Й РПДПМШУФЙЧЫЙУШ Л ЦЕОЭЙОЕ, ЛПФПТБС ВЩМБ ЧДПЧПА, ПО ВЕТЕФ ЕЕ Ч ЦЕОЩ. йФБЛ, ЮБУФП ВЩЧБС Ч рБМЕУФЙОЕ Й ЧТБЭБСУШ УТЕДЙ ЙХДЕЕЧ Й ИТЙУФЙБО, ПО ОБИЧБФБМУС ЙДЕК Й ОЕЛПФПТЩИ ФПМЛПЧБОЙК РЙУБОЙС. уФТБДБМ ПО ОЕДХЗПН - ЬРЙМЕРУЙЕК, Й РЕЮБМЙМБУШ УЙМШОП ЦЕОБ ЕЗП, ЪОБФОБС Й ВПЗБФБС, ОП УПЕДЙОЕООБС У ФБЛЙН НХЦЕН, ОЕ ФПМШЛП ОЕ ЙНХЭЙН, ОП Л ФПНХ ЦЕ Й ЬРЙМЕРФЙЛПН, Б ПО, ПВНБОХЧ ЕЕ, ЗПЧПТЙМ: "хЦБУОПЕ ЪТА С ПЮБНЙ ЧЙДЕОЙЕ БОЗЕМБ РП ЙНЕОЙ зБЧТЙЙМ Й, ОЕ ЧЩОПУС ЧЙДБ ЕЗП, РПНТБЮБАУШ Й РБДБА". еНХ РПЧЕТЙМЙ, ДВП МЦЙЧП УЧЙДЕФЕМШУФЧПЧБМ П ФПН ЦЕ ОЕЛЙК БТЙБОЙО, РУЕЧДПНПОБИ, ТБДЙ РПУФЩДОПК ЛПТЩУФЙ. фБЛ, ПДХТБЮЕООБС, ПОБ Й РТПЮЙН ЕДЙОПРМЕНЕООЩН ЦЕОЭЙОБН ЧПЪЧЕУФЙМБ, ЮФП ПО СЧМСЕФУС РТПТПЛПН. иЙФТБС МПЦШ ДПУФЙЗМБ ХЫЕК ЖЙМБТИБ РП ЙНЕОЙ вХВБИБТ. лПЗДБ ЦЕОБ нХИХНЕФБ ХНЕТМБ Й ПУФБЧЙМБ ЕЗП РТЕЕНОЙЛПН Й ОБУМЕДОЙЛПН УЧПЕЗП УПУФПСОЙС, ПЛБЪБМУС ПО ЪОБФОЩН Й ЧЕУШНБ ВПЗБФЩН ЮЕМПЧЕЛПН, Й ЕЗП ДХТОПЕ ЪБВМХЦДЕОЙЕ Й ЕТЕ-ФЙЮЕУФЧП ПИЧБФЙМЙ ЛТБС ьЖТЙЧБ. рПХЮБМ УЕК ВЕЪХНОЩК УПЧТБФЙФЕМШ ДПЧЕТЮЙЧЩИ МАДЕК, ЮФП ХВЙЧБАЭЙК ЧТБЗБ МЙВП ХВЙФЩК ЧТБЗПН РПРБДБЕФ Ч ТБК; Й П ЮЕН-ФП ЙОПН ВПМФБМ. нПМСФУС ПОЙ Й ЪЧЕЪДЕ бЖТПДЙФЩ, ЛПФПТХА ОБЪЩЧБАФ лХЧБТ, Й ЧПЪЗМБЫБАФ Ч УЧПЕК НПМЙФЧЕ ФБЛ: "бММБ ХБ лХЧБТ", ЮФП ЪОБЮЙФ: "вПЗ Й бЖТПДЙФБ". йВП ВПЗБ ПОЙ ПВПЪОБЮБАФ УМПЧПН "бММБ", "ХБ" ХРПФТЕВМСАФ ЧНЕУФП УПАЪБ "Й", "лХЧБТ" ЙНЕОХАФ ЪЧЕЪДХ Й ЗПЧПТСФ РПЬФПНХ: "бММБ ХБ лХЧБТ".

15. п ТПДЕ жБФЙНЙДПЧ

ъОБК, ЮФП жБФЙНБ ВЩМБ ДПЮЕТША нХИХНЕФБ Й ПФ ОЕЕ РТПЙУИПДСФ жБФЙНЙДЩ. пОЙ ОЕ ЙЪ [НЕУФЕЮЛБ] жБФЕНЙ Ч УФТБОЕ мЙЧЙС, Б РТПЦЙЧБАФ Ч ЛТБСИ УЕЧЕТОЕЕ нЕЛЛЙ, ДБМШЫЕ ПФ НПЗЙМЩ нХИХНЕФБ. бТБВУЛЙК ОБТПД Л ЧПКОБН Й ВЙФЧБН ЙУЛМАЮЙФЕМШОП РПДЗПФПЧМЕО. йНЕООП У ЬФЙН ТПДПН ЫЕМ ОБ ЧПКОХ нХИХНЕФ, ПРХУФПЫЙМ НОПЗП ЗПТПДПЧ Й РПДЮЙОЙМ НОПЗП УФТБО, РПФПНХ ЮФП ПОЙ НХЦЕУФЧЕООЩ Й ЧПЙОУФЧЕООЩ, ФБЛ ЮФП, ЕУМЙ Ч ЧПКУЛЕ ЙИ ОБУЮЙФЩЧБЕФУС ДП ПДОПК ФЩУСЮЙ, ФП ЬФП ЧПКУЛП ПЛБЪЩЧБЕФУС ОЕРПВЕДЙНЩН Й ОЕПДПМЙНЩН. уЛБЮХФ ПОЙ ОЕ ОБ ЛПОСИ, Б ОБ ЧЕТВМАДБИ; ЧП ЧТЕНС ЧПКОЩ ОЕ ОБДЕЧБАФ ОЙ РБОГЙТЕК, ОЙ ЫМЕНПЧ, ОП [ФПМШЛП] ТПЪПЧЩК РМБЭ; ЧППТХЦЕОЩ ПОЙ ДМЙООЩНЙ ЛПРШСНЙ, ЭЙФБНЙ ТБЪНЕТПН У ЮЕМПЧЕЛБ Й ПЗТПНОЩНЙ ДЕТЕЧСООЩНЙ МХЛБНЙ, ЛПФПТЩЕ МЙЫШ ОЕНОПЗЙЕ НХЦЙ У ФТХДПН НПЗХФ ОБФСОХФШ.

16. йЪ РТБЧЙМБ, ЛПФПТПЕ ЧЩЧЕМ НБФЕНБФЙЛ уФЕЖБО П ЧЩУФХРМЕОЙЙ УБТБГЙО, - Ч ЛБЛПК ЗПД ПФ ПУОПЧБОЙС НЙТБ ПОП УМХЮЙМПУШ Й ЛФП ФПЗДБ ДЕТЦБМ УЛЙРЕФТ ГБТУФЧБ ТПНЕЕЧ

чЩУФХРЙМЙ УБТБГЙОЩ 3 УЕОФСВТС ДЕУСФПЗП ЙОДЙЛФБ, Ч ДЧЕОБДГБФЩК ЗПД РТБЧМЕОЙС йТБЛМЙС, Ч ЗПД ПФ ПУОПЧБОЙС НЙТБ 6130. зПТПУЛПР ЦЕ УБНЙИ УБТБГЙО ХЛБЪЩЧБМ ОБ НЕУСГ УЕОФСВТШ, ФТЕФШЕ ЮЙУМП, РСФЩК ДЕОШ ОЕДЕМЙ. ч ЬФЙ ЧТЕНЕОБ ЗМБЧОЩН ЧПЦДЕН БТБВПЧ ВЩМ нХБНЕЖ, ЛПФПТПЗП БТБВЩ ОБЪЩЧБАФ нХИХНЕФПН Й ЛПФПТЩК, УФБЧ ЙИ РТПТПЛПН, ПВМБДБМ ЧМБУФША ОБД БТБВБНЙ ДЕЧСФШ МЕФ.

17. йЪ ИТПОЙЛЙ ВМБЦЕООПЗП жЕПЖБОБ

ч ЬФПФ ЗПД, ФП ЕУФШ Ч 6139 З., ХНЕТ нХБНЕЖ, ЧПЦДШ УБТБГЙО Й МЦЕРТПТПЛ, ЙЪВТБЧ ЧНЕУФП УЕВС бВХ-вБИБТБ (ПО ЦЕ вХРБЛФПТ), УЧПЕЗП ТПДУФЧЕООЙЛБ. пВНБОХФЩЕ ЕЧТЕЙ Ч ОБЮБМЕ РПСЧМЕОЙС нХБНЕЖБ ЧППВТБЪЙМЙ, ЮФП ЬФП ПЦЙДБЕНЩК ЙНЙ иТЙУФПУ. рПЬФПНХ ОЕЛПФПТЩЕ ЙЪ ЧЩДБАЭЙИУС УТЕДЙ ОЙИ РТЙЫМЙ Л ОЕНХ, ЮФПВЩ РТЙОСФШ ЕЗП ЧЕТХ Й ПУФБЧЙФШ ЧЕТХ нПЙУЕС, ЛПФПТЩК ЧЙДЕМ ВПЗБ. хЧЙДЕЧ ЦЕ ЕЗП ЪБ РПЕДБОЙЕН НСУБ ЧЕТВМАДБ, ПОЙ РПОСМЙ, ЮФП ПО ОЕ ФПФ, ЪБ ЛПЗП ПОЙ ЕЗП РПЮЙФБМЙ. оП ПОЙ ПВХЮЙМЙ ЕЗП ВЕЪЪБЛПОЙА РТПФЙЧ ИТЙУФЙБО Й ПУФБЧБМЙУШ У ОЙН. лБЛ ТБЪ ПОЙ УЛМПОЙМЙ ЕЗП РТЙОСФШ ОЕЛХА ЮБУФШ ЙИ ЪБЛПОБ, Ч ЮБУФОПУФЙ ПВТЕЪБОЙЕ Й ЛПЕ-ЮФП ДТХЗПЕ, ЮФП Й УПВМАДБАФ УБТБГЙОЩ. йФБЛ, РЕТЧЩН РПУМЕДПЧБМ ЪБ ОЙН Й ПВЯСЧЙМ ЕЗП РТПТПЛПН бВХ-вБИБТ, РПЬФПНХ ФПФ Й ПУФБЧЙМ ЕЗП РТЕЕНОЙЛПН. еТЕУШ нХБНЕЖБ ПИЧБФЙМБ ЛТБС ьЖТЙЧБ, УОБЮБМБ УЛТЩФОП Ч ФЕЮЕОЙЕ ДЕУСФЙ МЕФ, ДБМЕЕ РТПСЧЙМБУШ Ч ЧПКОЕ, ДМЙЧЫЕКУС ФБЛЦЕ ДЕУСФШ МЕФ, ЪБФЕН СЧОП ЙУРПЧЕДПЧБМБУШ ПДЙООБДГБФШ МЕФ. нХБНЕЖ ХЮЙМ УЧПЙИ РПДДБООЩИ, ЮФП ХВЙЧЫЙК ЧТБЗБ ЙМЙ ХВЙФЩК ЧТБЗПН ВЕУРТЕРСФУФЧЕООП ДПУФЙЗБЕФ ТБС. б ТБЕН ПО ОБЪЩЧБМ НСУОХА РЙЭХ, ОБРЙФЛЙ Й УПЙФЙЕ У ЦЕОЭЙОБНЙ; ФБН, НПМ, ФЕЛХФ ТЕЛЙ ЧЙОБ, НЕДБ Й НПМПЛБ, ЛТБУБ ЦЕО ОЕУТБЧОЕООБС, ЪДЕУШ ОЕЧЕДПНБС, Б ЙОБС; ЮФП УПЙФЙЕ РТПДПМЦЙФЕМШОП, Б ОБУМБЦДЕОЙЕ РПУФПСООП, Й ЛПЕ П ЮЕН ЙОПН ВПМФБМ, РПМОПН ТБУРХФУФЧБ Й ЗМХРПУФЙ, ЛБЛ Й П ФПН, ЮФПВЩ УПУФТБДБФШ ДТХЗЙН Й РПНПЗБФШ ПВЙЦЕООЩН.

18. чФПТПК ЧПЦДШ БТБВПЧ бВХ-вБИБТ - ФТЙ ЗПДБ

ьФПФ бВХ-вБИБТ РЕТЧЩН ПЧМБДЕМ ЗПТПДПН зБЪБ Й ЧУЕА ЕЕ ПЛТХЗПК. хНЕТ ЦЕ бВХ-вБИБТ, РТПВЩЧ ЬНЙТПН ФТЙ ЗПДБ, Й ЧМБУФШ РЕТЕОСМ хНБТ, ЛПФПТЩК РТБЧЙМ БТБВБНЙ ДЧЕОБДГБФШ МЕФ.

19. фТЕФЙК ЧПЦДШ БТБВПЧ хНБТ

йФБЛ, УЕК хНБТ ЧЩУФХРЙМ РТПФЙЧ рБМЕУФЙОЩ Й, ТБУРПМПЦЙЧЫЙУШ Ч ОЕК, ПУБЦДБМ йЕТХУБМЙН Ч ФЕЮЕОЙЕ ДЧХИ МЕФ, РПЛБ ОЕ ЧЪСМ ЕЗП ИЙФТПУФША, ЙВП уПЖТПОЙК, ЕРЙУЛПР йЕТХУБМЙНБ, РПДЧЙЗОХФЩК ВПЦЕУФЧЕООЩН ТЧЕОЙЕН Й ПФМЙЮБСУШ ДБМШОПЧЙДОПУФША, РПМХЮЙМ ПФ хНБТБ ЛТЕРЛПЕ ТХЮБФЕМШУФЧП ЪБ ГЕТЛЧЙ ЧУЕК рБМЕУФЙОЩ, ЮФП ПОЙ ПУФБОХФУС ОЕТБЪТХЫЕООЩНЙ Й ОЕ РПДЧЕТЗОХФУС ЗТБВЕЦХ. рПЧЙДБЧ ЕЗП, уПЖТПОЙК УЛБЪБМ: "йУФЙООП ЬФП НЕТЪПУФШ Й ЪБРХУФЕОЙЕ ОБ НЕУФЕ УЧСФЕ, РТЕДУЛБЪБООПЕ РТПТПЛПН дБОЙЙМПН". хНБТ НЕЮФБМ П ИТБНЕ ЙХДЕЕЧ, ЛПФПТЩК ЧПЪДЧЙЗ уПМПНПО, ЮФПВЩ ПВТБФЙФШ ЕЗП Ч ЛБРЙЭЕ УЧПЕЗП ВПЗПИХМШУФЧБ. фБЛ Й ПУФБЕФУС ЬФП РПОЩОЕ.

20. юЕФЧЕТФЩК ЧПЦДШ БТБВПЧ хЖНБО

пО ЪБОСМ ЧПКОПК бЖТЙЛХ Й, ХУФБОПЧЙЧ ОБМПЗЙ У БЖТПЧ, ЧЕТОХМУС. еЗП УФТБФЙЗПН ВЩМ нБЧЙС, ТБЪТХЫЙЧЫЙК лПМПУУ тПДПУУЛЙК Й ТБЪЗТБВЙЧЫЙК ПУФТПЧ лЙРТ Й ЧУЕ ЕЗП ЗПТПДБ. пО ЪБИЧБФЙМ ПУФТПЧ бТБД, УЦЕЗ ЕЗП ЗПТПД Й РПЛЙОХМ ПУФТПЧ, ПУФБЧЫЙКУС ОЕ ОБУЕМЕООЩН ЧРМПФШ ДП УЙИ ДОЕК. чЪСЧ ПУФТПЧ тПДПУ, нБЧЙС ХОЙЮФПЦЙМ ЛПМПУУ, УФПСЧЫЙК ОБ ОЕН 1360 МЕФ РПУМЕ ЕЗП ХУФБОПЧМЕОЙС, ЛХРЙЧ ЛПФПТЩК, ОЕЛЙК ЛХРЕГ - ЙХДЕК ЙЪ ьДЕУУЩ РПЗТХЪЙМ НЕДШ ЛПМПУУБ ОБ ДЕЧСФШУПФ ЧЕТВМАДПЧ. ьФП нБЧЙС УПЧЕТЫЙМ РПИПД Й РТПФЙЧ лПОУФБОФЙОПРПМС; ПО ТБЪПТЙМ ьЖЕУ, зБМЙЛБТОБУ, уНЙТОХ Й РТПЮЙЕ ЗПТПДБ йПОЙЙ; УФБМ ПО Й РСФЩН ЧПЦДЕН БТБВПЧ РПУМЕ УНЕТФЙ хЖНБОБ ОБ ДЧБДГБФШ ЮЕФЩТЕ ЗПДБ.

Константин Багрянородный. Об управлении империей
(главы 1-32) (главы 33-53)

[Предисловие]
2. О пачинакитах и росах
3. О пачинакитах и турках
5. О пачинакитах и булгарах

8. О василиках, посылаемых из богохранимого града в Пачинакию с хеландиями по рекам Дунай,
Днепр и Днестр



15. О роде Фатимидов
16. Из правила, которое вывел математик Стефан о выступлении сарацин, - в какой год от
основания мира оно случилось и кто тогда держал скипетр царства ромеев


22. Из хронографа блаженного Феофана об этом же: о Мавии и его роде; о том, как он
переправился в Испанию. Василеве ромеев Юстиниан Ринотмет
23. Об Ивирии и Испании
24. Об Испании

27. О феме Лагувардия, о ее принципатах и архонтиях
28. Рассказ о том, как был населен город, ныне называемый Венецией
29. О Далмации и соседствующих с нею народах
30. Рассказ о феме Далмация
31. О хорватах и о стране, в которой они живут в настоящее время
32. О сербах и о стране, где они живут ныне

ВО ХРИСТЕ, ЦАРЕ ВЕЧНОМ, ВАСИЛЕВСА РОМЕЕВ, К СЫНУ СВОЕМУ РОМАНУ, БОГОВЕНЧАННОМУ И БАГРЯНОРОДНОМУ ВАСИЛЕВСУ

[Предисловие] (Наверх)

Мудрый сын радует отца, и нежно любящий отец восхищается разумом сына, ибо господь дарует ум, когда настает пора говорить, и добавляет слух, чтобы слышать. От него сокровище мудрости, и от него обретается всякий дар совершенный. Он возводит на трон василевсов и вручает им власть надо всем. Ныне посему послушай меня, сын, и, восприняв наставление, станешь мудрым среди разумных и разумным будешь почитаться среди мудрых. Благославят тебя народы и восславит тебя сонм иноплеменников. Восприми, что тебе должно узнать в первую очередь, и умно возьмись за кормило царства. Поразмысли о настоящем и вразумись на будущее, дабы соединить опыт с благоразумием и стать удачливым в делах. Учти, для тебя я пишу поучение, чтобы в нем соединились опыт и знание для выбора лучших решений и чтобы ты не погрешил против общего блага. Сначала - о том, какой иноплеменный народ и в чем может быть полезен ромеям, а в чем вреден: [какой] и каким образом каждый из них и с каким иноплеменным народом может успешно воевать и может быть подчинен. Затем - о хищном и ненасытном их нраве и что они в своем безумии домогаются получить, потом - также и о различиях меж иными народами, об [их] происхождении, обычаях и образе жизни, о расположении и климате населенной ими земли, о внешнем виде ее и протяженности, а к сему - и о том, что случалось когда-либо меж ромеями и разными иноплеменниками. После всего этого - о том, какие в нашем государстве а также во всем царстве ромеев в разные времена появлялись новшества. Все это я продумал наедине с собой и решил сделать известным тебе, любимому сыну моему, чтобы ты знал особенности каждого народов; как вести с ними дела и приручать их или как воевать и противостоять [им], ибо [тогда] они будут страшиться тебя как одаренного; будут бегать от тебя, как от огня; замкнутся уста их, и будто стрелами будут поражать их твои речи. Ты будешь казаться страшным для них, и от лика твоего дрожь объяст их. И вседержитель укроет тебя своим щитом, и вразумит тебя твой создатель. Он направит стопы твои и утвердит тебя на пьедестале неколебимом. Престол твой, как солнце, - перед ним, и очи его будут взирать на тебя, ни одна из тягот не коснется тебя, поскольку он избрал тебя, и исторг из утробы матери, и даровал тебе царство свое как лучшему из всех, и поставил тебя, словно убежище на горе, словно статую золотую на высоте, вознес, словно город на горе, чтобы несли тебе дань иноплеменники и поклонялись тебе населяющие землю. Но ты, о господи, боже мой, коего царство вечно и несокрушимо, да пребудешь указующим путь рожденному мною благодаря тебе, и да будет блюстительство лика твоего на нем, а слух твой да будет склонен к его молитвам. Пусть охраняет его рука твоя, и пусть он царствует ради истины, и пусть ведет его десница твоя. Пусть направляются пути его пред тобою, дабы сохранять заповеди твои. Неприятели да падут перед лицом его, и да будут лизать прах враги его. Да будет осенен корень рода его кроной плодородия, и тень плода его пусть покроет царские горы, так как благодаря тебе царствуют василевсы, славя тебя в веках.

1. О пачинакитах: насколько полезны они, находясь в мире с василевсом ромеев (Наверх)

Итак, послушай, сын, то, что, как мне кажется, ты [обязан] знать; обрети разумение, дабы овладеть управлением. Ведь и всем прочим я говорю, что знание есть благо для подданных, в особенности же для тебя, обязанного печься о спасении всех и править и руководить мировым кораблем. А если я воспользовался ясной и общедоступной речью, как бы беспечно текущей обыденной прозой, для изложения предстоящего, не удивляйся нисколько, сын мой. Ведь не пример каллиграфии или аттики-зирующего стиля, торжественного и возвышенного, я старался представить, а заботился более, чтобы через простое и обиходное повествование наставить тебя в том, о чем, по моему мнению, тебе не должно пребывать в неведении и что легко тебе может доставить тот разум и мудрость, которые обретаются в длительном опыте.
Я полагаю всегда весьма полезным для василевса ромеев желать мира с народом пачинакитов, заключать с ними дружественные соглашения и договоры, посылать отсюда к ним каждый год апокрисиария с подобающими и подходящими дарами для народа и забирать оттуда омиров, т.е. заложников, и апокрисиария, которые прибудут в богохранимый этот град вместе с исполнителем сего дела и воспользуются царскими благодеяниями и милостями, во всем достойными правящего василевса.
Поскольку этот народ пачинакитов соседствует с областью Херсона, то они, не будучи дружески расположены к нам, могут выступать против Херсона, совершать на него набеги и разорять и самый Херсон, и так называемые Климаты.

2. О пачинакитах и росах (Наверх)

[Знай], что пачинакиты стали соседними и сопредельными также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб.
[Знай], что и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами. Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось. Но и против удаленных от их пределов врагов росы вообще отправляться не могут, если не находятся в мире с пачинакитами, так как пачинакиты имеют возможность - в то время когда росы удалятся от своих [семей], - напав, все у них уничтожить и разорить. Поэтому росы всегда питают особую заботу, чтобы не понести от них вреда, ибо силен этот народ, привлекать их к союзу и получать от них помощь, так чтобы от их вражды избавляться и помощью пользоваться.
[Знай], что и у царственного сего града ромеев, если росы не находятся в мире с пачинакитами, они появиться не могут, ни ради войны, ни ради торговли, ибо, когда росы с ладьями приходят к речным порогам и не могут миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа пачинакитов и легко - не могут же росы двум трудам противостоять - побеждают и устраивают резню.

3. О пачинакитах и турках (Наверх)

[Знай], что и турок род весьма страшится и боится упомянутых пачинакитов потому, что был неоднократно побеждаем ими и предан почти полному уничтожению, оттого турки всегда страшными считают пачинакитов и трепещут перед ними.

4. О пачинакитах, росах и турках (Наверх)

[Знай], что пока василевс ромеев находится в мире с пачинакитами, ни росы, ни турки не могут нападать на державу ромеев по закону войны, а также не могут требовать у ромеев за мир великих и чрезмерных денег и вещей, опасаясь, что василевс употребит силу этого народа против них, когда они выступят на ромеев. Пачинакиты, связанные дружбой с василевсом и побуждаемые его грамотами и дарами, могут легко нападать на землю росов и турок, уводить в рабство их жен и детей и разорять их землю.

5. О пачинакитах и булгарах (Наверх)

[Знай], что и булгарам более страшным казался бы василевс ромеев и мог бы понуждать их к спокойствию, находясь в мире с пачинакитами, поскольку и с этими булгарами соседят названные пачинакиты и, когда пожелают, либо ради собственной корысти, либо в угоду василевсу ромеев, могут легко выступать против Булгарии и, благодаря своему подавляющему большинству и силе, одолевать тех и побеждать. Поэтому и булгары проявляют постоянное старание и заботу о мире и согласии с пачинакитами. Так как [булгары] многократно были побеждены и ограблены ими, то по опыту узнали, что хорошо и выгодно находиться всегда в мире с пачинакитами.

6. О пачинакитах и херсонитах (Наверх)

[Знай], что и другой народ из тех же самых пачинакитов находится рядом с областью Херсона. Они и торгуют с херсонитами, и исполняют поручения как их, так и василевса и в Росии, и в Хазарии, и в Зихии, и во всех тамошних краях, получая, разумеется, от херсонитов заранее согласованную плату за эту самую услугу, соответственно важности поручения и своим трудам, как-то: влаттии, прандии, харерии, пояса, перец, алые кожи парфянские и другие предметы, требуемые ими, как о том каждый херсонит сумеет договориться с любым из пачинакитов при соглашении или уступит его настояниям. Ведь, будучи свободными и как бы самостоятельными, эти самые пачинакиты никогда и никакой услуги не совершают без платы.

7. О василиках, посылаемых из Херсона в Пачинакию (Наверх)

Всякий раз, когда василик переправится в Херсон ради подобного поручения, он должен тотчас посласть [вестника] в Пачинакию и потребовать от них заложников и охранников. Когда они прибудут, то заложников оставить под стражей в крепости Херсона, а самому с охранниками отправиться в Пачинакию и исполнить порученное. Эти самые пачинакиты, будучи ненасытными и крайне жадными до редких у них вещей, бесстыдно требуют больших подарков: заложники домогаются одного для себя, а другого для своих жен, охранники - одного за свои труды, а другого за утомление их лошадей. Затем, когда василик вступит в их страну, они требуют прежде всего даров василевса и снова, когда ублажат своих людей, просят подарков для своих жен и своих родителей. Мало того, те, которые ради охраны возвращающегося к Херсону василика приходят с ним, просят у него, чтобы он вознаградил труд их самих и их лошадей.

8. О василиках, посылаемых из богохранимого града в Пачинакию с хеландиями по рекам Дунай, Днепр и Днестр (Наверх)

[Знай], что и в стороне Булгарии расположился народ пачинакитов по направлению к области Днепра, Днестра и других там имеющихся рек. Когда послан отсюда василик с хеландиями, то он может, не отправляясь в Херсон, кратчайшим путем и быстрее найти здесь тех же пачинакитов, обнаружив которых, он оповещает их через своего человека, пребывая сам на хеландиях, имея с собою и охраняя на судах царские вещи. Пачинакиты сходятся к нему, и, когда они сойдутся, ва силик дает им своих людей в качестве заложников, но м сам получает от пачинакитов их заложников и держит их в хеландиях. А затем он договаривается с пачинакитами. И, когда пачинакиты принесут василику клятвы по своим "заканам", он вручает им царские дары и принимает "друзей" из их числа, сколько хочет, а затем возвращается. Так-то нужно договариваться с ними, чтобы, когда у василевса явится потребность в них, они бы исполнили службу будь то против росов либо против булгар, либо же против турок, ибо они в состоянии воевать со всеми ими и, многократно нападая на них, стали ныне [им] страшными. Ясно это также из следу щего. Когда клирик Гавриил как-то был послан к туркам по повелению василевса и сказал им: "Василеве заявляет вам, чтобы вы отправились и прогнали пачинакитов с мест их, а вы расположились бы вместо них, так как прежде там располагались, - дабы находиться близ царственности моей и дабы, когда я того пожелаю, я отправлял послов и вскорости находил вас", - то все архонты турок воскликнули в один голос: "Сами мы не ввяжемся в войну с пачинакитами, так как не можем воевать с ними, - страна [их] велика, народ многочислен, дурное это отродье. Не продолжай перед нами таких речей - не по нраву они нам".
[Знай], что пачинакиты с наступлением весны переправляются с той стороны реки Днепра и всегда здесь проводят лето.

9. О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь (Наверх)

[Да будет известно], что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта Росии, а другие из крепости Милиниски", из Телиуцы, Чернигоги" и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моно-ксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их". И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу28, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски "Не спи". Порог [этот] столь же узок, как пространство циканистирия, а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами [дно, волокут их], чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая [ее] шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Острову нипрах, что значит "Островок порога". Он подобен первому, тяжек и трудно проходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает "Шум порога", а затем так же - четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачина китов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по ею сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает "Кипение воды", и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как "Малый порог". Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты, [идя] из Росии, и пачинакиты на пути к Херсону. Эта переправа имеет ширину ипподрома, а длину, с низа до того [места], где высовываются подводные скалы, - насколько пролетит стрела пустившего ее отсюда дотуда. Ввиду чего к этому месту спускаются пачинакиты и воюют против росов. После того как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий. На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие - кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить их живыми. От этого острова росы не боятся пачинакита, пока не окажутся в реке Селина. Затем, продвигаясь таким образом от [этого острова] до четырех дней, они плывут, пока не достигают залива реки, являющегося устьем, в котором лежит остров Св. Эферий. Когда они достигают этого острова, то дают там себе отдых до двух-трех дней. И снова они переоснащают свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостает: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]. Так как устье этой реки является, как сказано, заливом и простирается вплоть до моря, а в море лежит остров Св. Эферий, оттуда они отправляются к реке Днестр и, найдя там убежище, вновь там отдыхают. Когда же наступит благоприятная погода, отчалив, дни приходят в реку, называемую Аспрос, и, подобным же образом отдохнувши и там, снова отправляются в путь и приходят в Селину, в так называемый рукав реки Дунай. Пока они не минуют реку Селина, рядом с ними следуют пачинакиты. И если море, как это часто бывает, выбросит моноксил на сушу, то все [прочие] причаливают, чтобы вместе противостоять пачинакитам. От Селины же они не боятся никого, но, вступив в землю Булгарии, входят в устье Дуная. От Дуная они прибывают в Конопу, а от Конопы - в Констанцию... к реке Варна; от Варны же приходят к реке Дичина". Все это относится к земле Булгарии. От Дичины они достигают области Месемврии" - тех мест, где завершается их мучительное и страшное, невыносимое и тяжкое плавание. Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется "кружением", а именно - в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав. Потом так же, как было рассказано, взяв свои моноксилы, они оснащают [их] и отправляются в Романию. [Знай], что узы могут воевать с пачинакитами.

10. О Хазарии, как нужно и чьими силами воевать [с нею] (Наверх)

[Знай], что узы способны воевать с хазарами, поскольку находятся с ними в соседстве, подобно тому как и эксусиократор Алании.
[Знай], что девять Климатов Хазарии прилегают к Алании и может алан, если, конечно, хочет, грабить их отселе и причинять великий ущерб и бедствия хазарам, поскольку из этих девяти Климатов являлись вся жизнь и изобилие Хазарии.

11. О крепости Херсон и крепости Боспор (Наверх)

[Знай], что эксусиократор Алании не живет в мире с хазарами, но более предпочтительной считает дружбу василевса ромеев, и, когда хазары не желают хранить дружбу и мир в отношении василевса, он может сильно вредить им, и подстерегая на путях, и нападая на идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Херсону. Если этот эксусиократор постарается препятствовать хазарам, то длительным и глубоким миром пользуются и Херсон, и Климаты, так как хазары, страшась нападения аланов, находят небезопасным поход с войском на Херсон и Климаты и, не имея сил для войны одновременно против тех и других, будут принуждены хранить мир.

12. О Черной Булгарии и о Хазарии (Наверх)

[Знай], что так называемая Черная Булгария может воевать с хазарами.

13. О народах, соседствующих с турками (Наверх)

[Знай], что к туркам прилегают следующие народы. С западной стороны от них - Франгия, с северной - пачинакиты, а с южной - ... Великая Моравия, т.е. страна Сфендоплока, которая совершенно уничтожена этими самыми турками и захвачена ими. Хорваты же соседят с турками у гор.
[Знай], что пачинакиты могут также нападать на турок, сильно разорять их и вредить им, как уже было сказано выше в главе о пачинакитах.
Обрати, сын, очи разума твоего на слова мои, познай, чтб я велю тебе, и ты со временем, будто из отцовских сокровищниц, сможешь извлекать богатства благоразумия и источать аромат мудрости. Итак, знай, что у всех северных народов стала как бы прирожденной жадность к деньгам и ненасытность, никогда не удовлетворяемая. Посему она требует всего, всего домогается и не имеет четких границ своим желаниям, но вечно жаждет большего и взамен скромной пользы стремится извлечь великую корысть. Поэтому дблжно неуместные их домогательства и наглые притязания отклонять и пресекать правдоподобными и разумными речами, мудрыми оправданиями, которые, как мы смогли постичь на опыте , могут быть вот какими.
Если потребуют когда-либо и попросят либо хазары, либо турки, либо также росы, или какой иной народ из северных и скифских - а подобное случается частенько - послать им что-нибудь из царских одеяний или венцов, или из мантий ради какой-либо их службы и услуги, тебе нужно отвечать так: "Эти мантии и венцы (а венцы у вас называются камелавкиями) изготовлены не людьми, не человеческим искусством измышлены и сработаны, но, как мы находим запечатленным словами заповедными в древней истории, когда бог сделал василевсом Константина Великого, первого царствующего христианина, он послал ему через ангела эти мантии и венцы, которые вы называете камелавкиями, и повелел ему положить их в великой божьей святой церкви, которая именем самой истинной мудрости божьей святою Софией нарекается, и не каждый день облачаться в них, но когда случается всенародный великий господний праздник. Из-за этого-то божьего повеления он убрал их; они подвешены над святым престолом в алтаре этого самого храма и явились украшением церкви. Прочие же царские одеяния и облачения разостланными положены поверх святого сего престола. Когда же наступает праздник господа бога нашего Иисуса Христа, патриарх берет из этих одеяний и венцов нужное и подходящее для случая и посылает василевсу, а тот надевает их, как раб и слуга божий, но только на время процессии, и вновь после использования возвращает их в церковь, и в ней сохраняются. Мало того, есть и заклятие святого и великого василевса Константина, начертанное на святом престоле божьей церкви, как повелел ему бог через ангела, что если захочет василевс ради какой-либо нужды или обстоятельства, либо нелепой прихоти забрать что-нибудь из них, чтобы употребить самому или подарить другим, то будет он предан анафеме и отлучен от церкви как противник и враг божьих повелений. Если же он вознамерится сам изготовить другое, подобное [этому], то пусть церковь заберет и это по требованию на сей счет всех архиереев и синклита. Не имеют права ни василевс, ни патриарх, ни кто-либо иной брать эти одеяния или венцы из святой божьей церкви. Великий страх да тяготеет над посягающими нарушить что-либо из сих божьих заповедей. Так, один из василевсов, по имени Лев, который взял себе жену из Хазарии, в припадке неразумной дерзости забрал один из этих венцов, когда не было господнего праздника, и без согласия патриарха надел его. Тотчас пали карбункулы на лоб его, и, муками от них изнуренный, он жалким образом лишился жизни, до времени найдя смерть. Поскольку кара за такую дерзость последовала столь быстро, с той поры стало правилом, что василевс, прежде чем будет коронован, клянется и заверяет, что он не дерзнет сделать или измыслить ничего противного до него установленному и с древних времен соблюдаемому. И тогда он венчается патриархом и совершает и исполняет подобающее наступившему празднеству".
Должно, чтобы ты подобным же образом проявлял попечение и заботу о жидком огне, выбрасываемом через сифоны. Если кто-нибудь когда-нибудь дерзнет попросить и его, как многократно просили у нас, ты мог бы возразить и отказать в таких выражениях: "И в этом также [бог] через ангела просветил и наставил великого первого василевса-христианина, святого Константина. Одновременно он получил и великие наказы о сем от того ангела, как мы точно осведомлены отцами и дедами, чтобы он изготовлялся только у христиан и только в том городе, в котором они царствуют, - и никоим образом не в каком ином месте, а также чтобы никакой другой народ не получил его и не был обучен [его приготовлению]. Поэтому сей великий василевс, наставляя в этом своих преемников, приказал начертать на престоле церкви божией проклятия, дабы дерзнувший дать огонь другому народу ни христианином не почитал ся, ни достойным какой-либо чести или власти не признавался. А если он будет уличен в этом, тогда будет низвержен с поста, да будет проклят во деки веков, да станет притчею во языцех, будь то василевс, будь то патриарх, будь то любой иной человек, из повелевающих или из подчиненных, если он осмелится преступить сию заповедь. Было определено, чтобы все питающие рвение и страх божий отнеслись к сотворившему такое как к общему врагу и нарушителю великого сего наказа и постарались убить его, предав мерзкой [и] тяжкой смерти. Случилось же некогда - ибо зло вечно выискивает местечко, - что один из наших стратигов, получив всевозможные дары от неких иноплеменников, передал им взамен частицу этого огня, но, поскольку бог не попустил оставить безнаказанным преступление, когда наглец вздумал войти в святую церковь божию, пал огонь с неба, пожрал и истребил его. С той поры великие страх и трепет обуяли души всех, и после этого никто более, ни василевс, ни архонт, ни частное лицо, ни стратиг, ни какой бы то ни было вообще человек, не дерзнули помыслить о чем-либо подобном, а тем более на деле попытаться исполнить либо совершить это".
Но давай, впрочем, изменим тему. Разбери и узнай уместные и подходящие. ответы на иной вид неразумных и нелепых домогательств. Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, т.е. либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу, говоря такие слова: "Об этом деле также страшное заклятие и нерушимый приказ великого и святого Константина начертаны на священном престоле вселенской церкви христиан святой Софии: никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям, по сравнению с ромейским устроением, особенно же с иноверным и некрещеным, разве что с одними франками. Ибо для них одних сделал исключение сей великий муж святой Константин, так как и сам он вел род из тех краев, так что имели место частые браки и великое смешение меж франками и ромеями. Почему же только с ними одними он повелел заключать брачные сделки василев дам ромеев? Да ради древней славы тех краев и благородства их родов. С иным же каким бы то ни было народом нельзя этого сделать; а дерзнувший совершить такое должен рассматриваться как нарушитель отеческих заветов и царских повелений, как чуждый сонму христианскому - о предается анафеме. Выше было рассказано, как пресловутый ранее упомянутый василевс Лев незаконно и дерзко, вопреки согласию тогдашнего патриарха, взял и возложил венец - и немедленно был предан казни, достойной его дурного деяния. Осмелился он и эту заповедь святого того василевса, которую, как уже было рассказано, тот установил, начертав на святом престоле, счесть недостойной внимания, почитая ее ни " до что, вследствие чего и поставил себя вне страха божия и заповедей его. Он заключил с хаганом Хазарии брачную сделку, взял его дочь в жены и навлек таким образом великий позор и на державу ромеев и на себя самого, ибо отменил обычаи предков и поставил их ни во что. Впрочем, он был не правоверным христианином, а еретиком и иконоборцем. Потому-то из-за сих его противозаконных нечестивых деяний он в божьей церкви постоянно отлучается и предается анафеме, как преступник и ниспровергатель повелений и бога, и святого великого василевса Константина. Как это можно подлинным христианам заключать с неверными брачные союзы и вступать с ними в родство, когда канон это запрещает и вся церковь считает это чуждым и враждебным христианскому порядку? Или: кто из державных, благородных и мудрых василевсов ромеев допустил [это]?". А если [иноплеменники] возразят: "Но как же господин Роман василевс породнился с булгарами, выдав собственную внучку за господина Петра, булгарина?", - то следует ответить так:
"Господин Роман василевс был простым и неграмотным человеком, не принадлежал ни к тем, кто с детства воспитан в царских дворцах, ни к тем, кто с самого начала следовал ромейским обычаям; он был не из царского и знатного рода, а поэтому он многое вершил деспотично и крайне самовластно, не повинуясь при этом запретам церкви, не следуя заповедям и повелениям великого Константина. По разумению надменному и самовольному, добру неученому, следовать надлежавшему и хорошему не желавшему, как и блюсти обычаи, от отцов переданные, он дерзнул сделать упомянутое, лишь тот предлог благовидный при этом выставив, что столь великое число пленных христиан благодаря этому деянию было освобождено, что булгары являются христианами и единоверцами нашими, а кроме того, что выданная была дочерью не самодержца и законного василевса, а третьего и последнего [среди них], еще подчиненного и ни к какой власти в делах царства не причастного. Да и нет здесь отличий: той или иной из царских родственниц она оказалась, из далеких или близких царскому благородству [она была], ради общеполезного или какого иного дела [она выдана]; [и неважно, что] самого незначительного и не властвующего [она была дочерью]. Так как вопреки канону и церковной традиции, вопреки повелению и заповеди великого и святого василевса Константина он совершил это, поэтому еще при жизни вышеназванный господин Роман был крайне ненавидим, порицаем и поносим и советом синклита, и всем народом, и самою церковью, так что ненависть [к нему] под конец стала явной и после смерти точно так же подвергали его презрению, обвинению и осуждению, введшего как новшество это недостойное и неподобающее для благородного государства ромеев дело". Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа. Ибо подобно тому как любое живое существо вступает в сношения с ему единородными, так и у каждого народа стало правилом вступать в брачные сожительства не с иноплеменниками и иноязычными, а с людьми того же рода и того же языка. Именно поэтому установилось и существует единомыслие друг с другом, взаимопонимание, дружеское общение и сожительство; чуждые же нравы и отличные узаконения обыкновенно порождают враждебность, ненависть и ссоры, что помогает возникновению не дружбы и единения, а вражды и раздоров. Ведь дблжно, чтобы желающие править по закону не соревновались в подражании дурно содеянному кем-либо по невежеству и самомнению, но держались славных дел тех, кто царствовал в согласии с законом и справедливостью, [чтобы] они имели пред собой благие образцы для примера и подражания и в соответствии с ними пытались и сами направлять все ими совершаемое. Поэтому из-за таких самовольных дел его - я имею в виду господина Романа - постигший конец является достаточным примером для вразумления того, кто пожелает подражать его дурным поступкам.
Нужно, однако, вместе с прочим знать тебе, сын возлюбленный, и то, что способно при осведомленности об этом во многом содействовать тебе в совершении достойных удивления дел. А именно - [знать] опять-таки о различиях меж другими народами, об их происхождении, нравах, образе жизни, расположении и климате населенной ими земли, об ее внешнем виде и протяженности, как далее будет поведано подробнее.

14. О происхождении Мухумета (Наверх)

Нечестивый и мерзкий Мухумет, о коем сарацины говорят, что он их пророк, ведет род, происходя от обширнейшего племени Исмаила, сына Авраама. Ибо Низар, потомок Исмаила, провозглашается отцом всех их. Итак, он породил двух сыновей, Мундара и Равию. Мундар же породил Кусара, Каиса, Фемима, Асанда и нескольких других неизвестных по имени, которые, унаследовав Мадианитскую пустыню, разводили скот, живя в шатрах. Имеются и глубже их живущие, не из их племени, а [происходящие] от Иектана, называемые омиритами, то есть аманитами. Рассказывают же так. Поскольку сей Мухумет был нищим сиротой, вздумалось ему наняться к некоей богатой женщине, своей родственнице, по имени Хадига, чтобы быть погонщиком верблюдов и вести торговлю с иноплеменниками в Египте и в Палестине. Затем, понемногу ведя себя все смелее и подольстившись к женщине, которая была вдовою, он берет ее в жены. Итак, часто бывая в Палестине и вращаясь среди иудеев и христиан, он нахватался идей и некоторых толкований писания. Страдал он недугом - эпилепсией, и печалилась сильно жена его, знатная и богатая, но соединенная с таким мужем, не только не имущим, но к тому же и эпилептиком, а он, обманув ее, говорил: "Ужасное зрю я очами видение ангела по имени Гавриил и, не вынося вида его, помрачаюсь и падаю". Ему поверили, дбо лживо свидетельствовал о том же некий арианин, псевдомонах, ради постыдной корысти. Так, одураченная, она и прочим единоплеменным женщинам возвестила, что он является пророком. Хитрая ложь достигла ушей филарха по имени Бубахар. Когда жена Мухумета умерла и оставила его преемником и наследником своего состояния, оказался он знатным и весьма богатым человеком, и его дурное заблуждение и ере-тичество охватили края Эфрива. Поучал сей безумный совратитель доверчивых людей, что убивающий врага либо убитый врагом попадает в рай; и о чем-то ином болтал. Молятся они и звезде Афродиты, которую называют Кувар, и возглашают в своей молитве так: "Алла уа Кувар", что значит: "Бог и Афродита". Ибо бога они обозначают словом "Алла", "уа" употребляют вместо союза "и", "Кувар" именуют звезду и говорят поэтому: "Алла уа Кувар".

15. О роде Фатимидов (Наверх)

Знай, что Фатима была дочерью Мухумета и от нее происходят Фа-тимиды. Они не из [местечка] Фатеми в стране Ливия, а проживают в краях севернее Мекки, дальше от могилы Мухумета. Арабский народ к войнам и битвам исключительно подготовлен. Именно с этим родом шел на войну Мухумет, опустошил много городов и подчинил много стран, потому что они мужественны и воинственны, так что, если в войске их насчитывается до одной тысячи, то это войско оказывается непобедимым и неодолимым. Скачут они не на конях, а на верблюдах; во время войны не надевают ни панцирей, ни шлемов, но [только] розовый плащ; вооружены они длинными копьями, щитами размером с человека и огромными деревянными луками, которые лишь немногие мужи с трудом могут натянуть.

16. Из правила, которое вывел математик Стефан о выступлении сарацин, - в какой год от основания мира оно случилось и кто тогда держал скипетр царства ромеев (Наверх)

Выступили сарацины 3 сентября десятого индикта, в двенадцатый год правления Ираклия, в год от основания мира 6130. Гороскоп же самих сарацин указывал на месяц сентябрь, третье число, пятый день недели. В эти времена главным вождем арабов был Муамеф, которого арабы называют Мухуметом и который, став их пророком, обладал властью над арабами девять лет.

17. Из хроники блаженного Феофана (Наверх)

В этот год, то есть в 6139 г., умер Муамеф, вождь сарацин и лжепророк, избрав вместо себя Абу-Бахара (он же Бупактор), своего родственника. Обманутые евреи в начале появления Муамефа вообразили, что это ожидаемый ими Христос. Поэтому некоторые из выдающихся среди них пришли к нему, чтобы принять его веру и оставить веру Моисея, который видел бога. Увидев же его за поеданием мяса верблюда, они поняли, что он не тот, за кого они его почитали. Но они обучили его беззаконию против христиан и оставались с ним. Как раз они склонили его принять некую часть их закона, в частности обрезание и кое-что другое, что и соблюдают сарацины. Итак, первым последовал за ним и объявил его пророком Абу-Бахар, поэтому тот и оставил его преемником. Ересь Муамефа охватила края Эфрива, сначала скрытно в течение десяти лет, далее проявилась в войне, длившейся также десять лет, затем явно исповедовалась одиннадцать лет. Муамеф учил своих подданных, что убивший врага или убитый врагом беспрепятственно достигает рая. А раем он называл мясную пищу, напитки и соитие с женщинами; там, мол, текут реки вина, меда и молока, краса жен несравненная, здесь неведомая, а иная; что соитие продолжительно, а наслаждение постоянно, и кое о чем ином болтал, полном распутства и глупости, как и о том, чтобы сострадать другим и помогать обиженным.

18. Второй вождь арабов Абу-Бахар - три года (Наверх)

Этот Абу-Бахар первым овладел городом Газа и всею ее округой. Умер же Абу-Бахар, пробыв эмиром три года, и власть перенял Умар, который правил арабами двенадцать лет.

19. Третий вождь арабов Умар (Наверх)

Итак, сей Умар выступил против Палестины и, расположившись в ней, осаждал Иерусалим в течение двух лет, пока не взял его хитростью, ибо Софроний, епископ Иерусалима, подвигнутый божественным рвением и отличаясь дальновидностью, получил от Умара крепкое ручательство за церкви всей Палестины, что они останутся неразрушенными и не подвергнутся грабежу. Повидав его, Софроний сказал: "Истинно это мерзость и запустение на месте святе, предсказанное пророком Даниилом". Умар мечтал о храме иудеев, который воздвиг Соломон, чтобы обратить его в капище своего богохульства. Так и остается это поныне.

20. Четвертый вождь арабов Уфман (Наверх)

Он занял войной Африку и, установив налоги с афров, вернулся. Его стратигом был Мавия, разрушивший Колосс Родосский и разграбивший остров Кипр и все его города. Он захватил остров Арад, сжег его город и покинул остров, оставшийся не населенным вплоть до сих дней. Взяв остров Родос, Мавия уничтожил колосс, стоявший на нем 1360 лет после его установления, купив который, некий купец - иудей из Эдессы погрузил медь колосса на девятьсот верблюдов. Это Мавия совершил поход и против Константинополя; он разорил Эфес, Галикарнас, Смирну и прочие города Ионии; стал он и пятым вождем арабов после смерти Уфмана на двадцать четыре года.

21. Из хроники Феофана: год от сотворения мира 6171 (Наверх)

3най, что перед смертью Мавии, вождя арабов, в Ливан вторглись мардаиты, овладели им от Черной Горы вплоть до святого города и захватили возвышенности Ливана. Множество рабов и местных жителей перебежали к ним, так что через недолгое время число их достигло многих тысяч. Узнав об этом, Мавия и его советчики сильно испугались. Он отправил послов к самодержцу Константину, прося о мире. По сему поводу правоверным василевсом Константином, сыном Погоната, посылается Иоанн, по прозвищу Пичикавдис. Когда он прибыл в Сирию, Мавия принял его с большой честью. Меж обеими сторонами был согласован письменный поговор о мире, укрепленный клятвой на условиях уплаты агарянами василевсу ромеев ежегодного пакта из трех тысяч золотых монет, восьмисот пленных мужчин и пятидесяти породистых коней. В то время царство арабов было разделено на две части: в Эфриве властью овладел Али, а Египтом, Палестиной и Дамаском правил Мавия. Жители Эфрива вместе с сыновьями Али выступили против Мавии. Мавия также вооружился против них и дал бой близ реки Евфрат. Сторона Али была побеждена, и Мавия захватил Эфрив и всю землю Сирии. Его род правил 85 лет. После этого выступили из Персии так называемые маврофоры, владычествующие поныне, напали на род Мавии и уничтожили его. Зарезали они и Маруама, их главу. Уцелели лишь немногие из [потомков] Мавии; их, вместе с одним из внуков Мавии, маврофоры преследовали вплоть до Африки. Именно этот внук Мавии с небольшим числом людей переправился в Испанию в дни Юстиниана Ринотмета, отнюдь не Погоната. Нашими историками это не описано, ибо с тех времен, как Великий Рим был взят готами, начали умаляться дела римские, и никто из историков не упомянул ни о краях Испании, ни о роде Мавии. А "История" блаженного Феофана повествует так. И вот умер Мавия, вождь сарацин, бывший стра-тигом 26 лет, а эмиром 24 года. Власть над арабами шесть лет держал Изид, его сын. Когда он умер, арабы Эфрива взбунтовались и, возмутясь, поставили над собою вождем Авделу, сына Зувера. Услышав об этом, населяющие Финикию, Палестину и Дамаск агаряне пошли против Усы, эмира Палестины, избрали Маруама и поставили его вождем, который и держал власть девять месяцев. Когда же он умер, Авимелех, его сын, принял власть и держал ее двадцать два года и шесть месяцев. Он захватил тиранов и убил Двделу, сына и преемника Зувера. В это время умер василевс Константин, сын Погоната, правивший царством ромеев 17 лет. Царствовал после него Юстиниан, его сын.
Усвой, что вождь арабов, который пятым по счету после Муамефа обладал властью над арабами, происходил не из рода Муамефа, а из другого колена. Сначала он был избран Уфманом, вождем арабов, в стратиги и навархи и послан с крупными силами и 1200 оборудованными для боя судами против государства ромеев. Он дошел до Родоса и, там вооружившись, прибыл оттуда к Константинополю, но, проведя здесь продолжительное время и разорив все вокруг Византия, вернулся, не достигнув цели. Придя на Родос, он разрушил стоящего на нем колосса. Это было медное изваяние Солнца, позлащенное с головы до пят, имеющее в высоту восемьдесят локтей и соразмерную с высотой толщину, как об этом свидетельствует надпись, начертанная на основании, у ног колосса, и гласящая так: В восемь десятков локтей на Родосе Лахис из Линда колосса поставил.
Медь же от статуи он забрал, переправил ее в Сирию и выставил на продажу для всякого желающего. Купил ее еврей из Эдессы, перегрузивший ее с моря на 980 верблюдов. Итак, когда умер Уфман, принял власть над арабами сам Мавия. Он овладел также святым градом и краями Палестины, и Дамаском, и Антиохией, и всеми городами Египта. Алим же, бывший зятем Муамефа по его дочери, звавшейся Фатимой, овладел Эфривом и всею Суровой Аравией. Далее, в эти дни поднялись на войну друг с другом Алим и Мавия, поспоривши из-за власти - кому из них владеть всей Сирией. Сошлись они у реки Евфрат и завязали упорный бой друг другом. Когда битва разгорелась и пало много с обеих сторон, возопило множество агарян и в том и в другом из двух воинств: "Чего ради мы рубим и рубят нас, а род наш уходит из мира людей? Пусть будут отобраны два старца с обеих сторон, и кого бы они ни избрали, тот усть и имеет власть". Алим и Мавия согласились с их мнением и, сняв пальцев свои перстни (это знак власти у агарян), вручили их двум стартам отдали свою власть на усмотрение двух старцев, совершив клятвеный обряд и постановив, что, кого бы ни избрали старцы, тот и будет гос-ппяином и вождем всех сарацин. Когда два старца вышли в середину меж военными порядками обеих сторон, они встали в промежутке между лагерями, лицом друг к другу. Старец Алима считался у народа сарацин благочестивым, из тех, которых они называют кади, т.е. правоверными и освященными. Старец же Мавии был благочестив лишь с виду, а на деле хитер и дерзок и превосходил остальных людей в коварстве. Старец Марии сказал старцу Алима: "Скажи ты первым, что хочешь, ибо ты разумен и благочестив и намного превосходишь меня годами". И старец Алима ответствовал так: "Отрешил я Алима от власти, когда снял его перстень с руки его и надел на свой палец; снимаю я перстень Алима и со своего пальца, отрешая также и его от его власти". А старец Мавии ответил: "Я привел Мавию к власти, так как надел перстень его на мой палец; надеваю я перстень Мавии и на его палец". Затем они разделились друг от друга. Мавия, таким образом, овладел всею властью над Сирией, ибо поклялись эмиры друг другу: "Что бы ни сказали старцы, мы повинуемся их речам". Поэтому Алим, взяв свое войско, ушел в края Эфрива со всем своим родом и там закончил жизнь. После смерти Алима его сыновья, считая решение отца бредом, восстали против Мавии и завязали с ним жестокую войну. Однако, потерпев поражение, они бежали от лица его, и Мавия, послав своих людей, убил их всех. С тех пор вся власть над арабами перешла к Мавии.
Знай, что этот Мавия был внуком Софиама. А внуком Мавии был Масалмас, ходивший походом на Константинополь. По его просьбе быцла воздвигнута сарацинская мечеть в царском претории. Но он не был вождем арабов - вождем сарацин был Сулейман, а Масалмас занимал пост стратига. Сулейман пришел против Константинополя со своим флотом, а Масалмас - по суше и из Лампсака переправился в области Фракии, ведя с собою 80 тысяч стратиотов. Но по промыслу божию и флот Сулеймана, вождя арабов, и пешее войско Масалмаса - все со стыдом отступили, разбитые и побежденные и флотом, и стратиотами василевса. И пребывало наше государство долгое время в мире под водительством и охраной сего града со стороны владычицы нашей приснодевы и богородицы Марии, непорочного и святого лика которой устыдился и смутился сам Сулейман, упавший с коня.

22. Из хронографа блаженного Феофана об этом же: о Мавии и его роде; о том, как он переправился в Испанию. Василеве ромеев Юстиниан Ринотмет (Наверх)

Таково начало его царствования. После этого он был свергнут Леонтием, затем вновь вернулся, свергнув Леонтия и Апсимара, проведя их обоих в триумфе на ипподроме и уничтожив. В этот год Авимелех отправил к Юстиниану [послов], чтобы укрепить мир на том условии, чтобы василевс успокоил корпус мардаитов из Ливана и запретил их набеги; Авимелех же будет давать ромеям каждый день тысячу номисм, одного породистого коня и одного раба-эфиопа, и чтобы василевс и Авимелех делили поровну, как общие, налоги с Кипра, Армении и Ивирии. Ваилевс отправил Павла магистриана к Авимелеху для утверждения согласованного, и была составлена письменная при свидетелях крепость. Почтенный дарами магистриан вернулся. Послав [своих людей], василевс забрал 12 тысяч мардаитов, умалив ромейское могущество, ибо все ныне населенные арабами на границах города от Мопсуестии до Четвертой Апмении были беззащитными и безлюдными из-за набегов мардаитов, а с их роспуском ужасные бедствия претерпела Романия от арабов вплоть до нашего времени. В том же году, вступив в Армению, василевс принял там мардаитов из Ливана, разрушив [эту] медную стену. Порвал он также мир, утвержденный с булгарами, нарушив налаженные его собственным отцом нормальные порядки.
Еще в правление Авимелеха арабы выступили против Африки, захватили ее и поставили в ней гарнизоны из своего войска. В то время Леонтий лишил Юстиниана власти над ромеями и, сослав его в Херсон, овладел царством. Когда же Апсимар Тиверий перенял царство у Леонтия и овладел скипетром ромеев, умер Авимелех, вождь арабов, и Уалид, сын его, правил в течение девяти лет. В тот же год снова вернулся Юстиниан на царство, и так как правил он легкомысленно и беспечно, агаряне полностью овладели Африкой. Тогда внук Мавии переправился с немногочисленным войском в Испанию и, соединив всех людей своего рода, завладел Испанией, отчего агаряне, населяющие поныне Испанию, прозываются "мавиатами". Их потомками являются и агаряне, живущие на Крите, так как, когда Михаил Травл захватил власть над ромеями, случилось длившееся до трех лет восстание Фомы, и так как василевс был тогда поглощен текущими делами, живущие в Испании агаряне, сочтя время удобным, снарядив крупный флот и начав от пределов Сицилии, опустошили все Кикладские острова. Прибыв к Криту, найдя его богатым и незащищенным, ибо никто не взялся за оружие и не сопротивлялся они захватили его и владеют им вплоть до сего дня. Уалиду наследовал Сулейман и правил три года. Тогда Масалмас, стратиг Сулеймана выступил с войском по суше, а Умар по морю. Но с содействия божия они со стыдом вернулись, не достигнув цели. Сулейману же наследовал Умар и держал власть над арабами два года. А Умару наследовал Азид осуществлявший власть в течение четырех лет. Его преемником был Исам, обладавший властью 19 лет. Когда он умер, шесть лет власть имел Маруам. Когда же умер Маруам, обладателем власти над арабами стал Авдела; он правил 21 год. Когда он умер, вождем арабов оказался Мадис; он держал власть девять лет. Когда его не стало, обладателем власти над арабами стал Аарон. Он держал власть 23 года.
В это время, т.е. когда власть над ромеями... Ирина и Константин, в год от основания мира 6288. В этом году вождь арабов Аарон умер во внутренней Персии, называемой Хорасаном, и власть унаследовал Моамед, его сын, бездарный во всех отношениях, взбалмошный человек, восстав против которого в этой стране Хорасан вместе с отрядами отца, его брат Авдела стал причиной гражданской войны. С тех пор арабы Сирии, Египта и Ливии, раздробившись на множество царств, губили и дела государства и друг друга, убийствами, грабежами и всяческими безрассудствами, приведя в смятение и себя самих и подвластных им христиан. Тогда-то были опустошены и церкви во святом граде Христа, бога нашего, монаастыри двух великих лавр, лавры святых Харитона и Кириака и лавры святого Саввы, и прочие киновии святых Евфимия и Феодосия. Эта кровавая анархия и против чужих, и против наших длилась пять лет.
До сего места упорядочил по годам историю арабов во святых Феофан пздвигший монастырь так называемого "Великого поля", бывший с материнской стороны дядей великого благочестивого и христианнейшего ясилевса Константина, сына Льва, мудрейшего и благого василевса, янука Василия, владевшего, да блаженна его память, скипетром царства ромеев.

23. Об Ивирии и Испании (Наверх)

Ивирии две, одна у Геракловых столпов, по имени реки Ивир, о которой упоминает Аполлодор в [сочинении] "О земле",: "в Пиренеях есть большая река Ивир, текущая изнутри [страны]". Говорят, что Ивирия делится меж многими народами, как Геродор написал в 10-й [книге] "Истории о Геракле": "А народ этот ивирский, о котором я сказал, что он населяет берег пролива, будучи един родом, различается именами племен. Сначала - живущие в крайних частях запада называются кинитами (а для идущего от них к северу это уже глиты), затем - тартисии, далее - элевсинии, после же - мастины, за ними - келкианы, потом идиородан ". Артемидор же во второй [книге] "Географий" говорит, что Ивирия разделяется следующим образом: "Внутренняя часть от Пиренейских гор до мест у Гадир называется одинаково и Ивирией, и Испанией. Римлянами она была поделена на две епархии... вся, простиравшаяся от Пиренейских гор до Нового Карфагена и истоков Бетиса, а вторая провинция - до Гадир и Лиситании. Называется она и Ивиритис. Парфений в "Левкадиях" [пишет]: "Поплывет в Ивиритис вполь берега". Вторая же Ивирия находится близ персов. Народ [назван] ивирами подобно пиерам, визирам. Дионисий [пишет]: "Близ Столпов народ великосердых ивиров", а Аристофан в "Трифалите": "Узнающие в древности [бывших под властью] ивиров Аристарха" и "ивиры, которых ты поспешно ведешь ко мне на помощь". Артемидор во второй [книге] "Географий": "Грамотой же италов пользуются живущие у моря ивиры". От родительного "Ивирос" женский род "Ивирис". "Эллинка, а не ивирка" - [пишет] Менадр в "Аспиде". Употребляется также: "Ивирик" - "Первый для кого-либо Ивирикский..." (?). Ивирия делится надвое, а ныне натрое, как Маркиан в "Перипле" [пишет] о ней: "Итак, сначала Ивирия была разделена римлянами надвое, а теперь - натрое: Бетикскую Испанию, Луситанскую] Испанию и Тарраконисию". От родительного Аполлоний [производит] именительный "Ивирос", как от "филакос" - "филак". В "Паронимах" он говорит: "Именительные падежи выводятся из родительных - "идор" - более чем двусложных подобно [новому] именительному, с острым ударением на первом слоге, как в простой форме, так и в сложной. Итак, просто: "мартир", "мартирос", "мартис", "Харопс", "Харопос", [новый именительный] - "Харопос": "повелителя Харопия"; "Троизин", "Троизинос", [новый именительный] - "Троизинос" - "сын Троизиния"; "Ивир", "Ивирос", [новый именительный] - "ивирос", от чего у Квадрата (в "Римском тысячелетии", 5) есть [образование] "Ивирийцами": "Воюющие с лигиями и ивирийцами". То же самое и Ав-рон в "Паронимах" говорит. "Сам козлобородый ивир" - сказано в "Нежностях" Кратина. Говорят, что ивиры пьют воду, как и Афиней во второй [книге] "Пирующих софистов" [пишет]: "Филарх в седьмой книге говорит, что все ивиры пьют воду, хотя они являются самыми богатыми людьми (ибо обладают множеством серебра и золота), постоянно едят они один раз [в день], как он говорит, из-за скупости, а одеяния носят роскошнейшие".

24. Об Испании (Наверх)

Откуда название Испания? От гиганта, у которого было такое имя - Испан. Две Испании - провинции Италии: Великая и Малая. Упоминает о ней Харакс в 10-й книге [своих] "Хроник": "Когда в Малой, Внешней Испании снова восстали луситаны, то против них был послан римлянами стратиг Квинт". Он же [пишет] об обеих [Испаниях]: "Квинт, военачальник римлян в обеих Испаниях, побежденный Вириафом, заключил с ним договор". В 3-й [книге] "Эллиник" Харакс говорит, что она называется Ивирией: "Эллины сначала называли Испанию Ивирией, еще не зная названия всего народа, по той части их земли, которая находится у реки Ивир и называется по ее имени, - так именовали всю [Испанию]". А в Испанию, говорят, ее переименовали позже.

25. Из истории блаженного Феофана Сигрианского (Наверх)

В том же году Валентиниан не только не смог спасти Британию, Галлию и Испанию, но потерял и Западную Ливию - таково название страны афров - при следующих обстоятельствах. Были два стратига, Аэций и Бонифаций, которых Феодосий послал в Рим по просьбе Валентиниана. Однако, когда Бонифаций получил власть над Западной Ливией, Аэций из зависти оклеветал его, будто он задумал возмущение и стремится овладеть Ливией. Сказав также это Плакидии, матери Валентиниана, Аэций пишет Бонифацию: "Если за тобой пошлют, чтобы ты явился, - отказывайся, так как ты оклеветан и василевсы хотят хитростью схватить тебя". Прочтя это и, как родному сыну, доверяя Аэцию, Бонифаций, будучи вызван, не явился. Тогда василевсы сочли Аэция верноподданным. В то время готы и иные многочисленные народы обитали в наиболее.верных областях, вплоть до Дуная. Особенно заслуживающими внимания из них являются готы, визиготы, гепиды и вандалы, кроме как по имени ничем другим не различающиеся и говорящие на одном языке. Все они исповедуют зловерие Ария. При Аркадии и Гонории, перейдя Дунай, они поселились в земле ромеев. Гепиды же, из которых впоследствии выделились лонгиварды и авары, заселили места в округе Сингидона и Сермия. Визиготы, опустошившие с Аларихом Рим, ушли в Галлию и овладели ее населением. Готы же, обладавшие сначала Паннонией, через 19 лет царствования Феодосия Юного после его разрешения населили земли Фракии и, пробыв во Фракии 58 лет, под водительством Февдериха, их патрикия и консула, с позволения Зинона захватили западное царство. Что же касается вандалов, то они, соединившись с аланами и германцами, ныне называемыми франками, и, перейдя реку Рейн под предводительством Годигискла, поселились в Испании, являющейся первой страной Европы начиная с Западного Океана. Бонифаций, в страхе перед василевсами ромеев, отплыв из Ливии, пришел в Испанию к вандалам, и, поскольку Годигискл уже умер, а властью располагали его сыновья Готфарий и Гизерих, он, склоняя их, обещал им разделить Западную Ливию на три части, чтобы каждый вместе с ним управлял одной третью и чтобы сообща отражать любого врага. На этих условиях вандалы, переправясь через пролив2 , заселили Ливию от Океана до Триполи, что у Кирены. Визиготы же, снявшись из Галлии, овладели и Испанией. Некоторые лица из ромейского сената, друзья Бонифация, сообщили Плакидии о лживости обвинения Аэция, показав и письмо Аэция к Бонифацию, ибо Бонифаций послал его им. Пораженная Плакидия ни в чем, однако, не обвинила Аэция, но отправила к Бонифацию увещевательное клятвенное послание. Когда умер Готфарий, самодержцем вандалов стал Гизерих, Бонифаций же, получив послание, выступил против вандалов, после того как к нему прибыло большое войско из Рима и Византия во главе с Аспаром. В состоявшемся сражении с Гизерихом войско римлян было разбито. Так, прибыв с Аспаром в Рим, Бонифаций был избавлен от подозрений, доказав истину. Африка, однако, оказалась в руках вандалов. Тогда и Маркиан, бывший воином на службе у Аспара, а впоследствии василевсом, был живым взят в плен Гизерихом.
Да будет известно, что существуют три амермумна во всей Сирии, в царстве арабов, первый из которых сидит в Багдаде и ведет род от Муамефа, или Мухумета; второй же находится в Африке и происходит от колена Алима и Фатимы, дочери Муамефа, или Мухумета, поэтому они и называются Фатимидами; третий же сидит в Испании, он - из рода Мавии.
Да будет известно, что в начале господства сарацин над всей Сирией амермумн обосновался в Багдаде. Он владел всей Персией, Африкой, Египтом и Счастливой Аравией. Ему принадлежали следующие великие эмираты, или стратигиды: первый эмират - Персия, т.е. Хорасан, второй эмират - Африка, третий эмират - Египет, четвертый эмират - Филистиим, или Рамвле, пятый эмират - Дамаск, шестой эмират - Хемпс, или Эмеса, седьмой эмират - Халеп, восьмой эмират - Антиохия, девятый эмират - Харан, десятый эмират - Эмет, одиннадцатый эмират - Эсиви, двенадцатый эмират - Мусел, тринадцатый эмират - Тикрит. Когда же Африка была вырвана из-под власти амермумна, что в Багдаде, стала самовластной и провозгласила своего амермумна, первым эмиратом осталась, как было и ранее, Персия, или Хорасан, вторым Египет и далее - прочие, как ранее перечислено. Не столь давно, однако, когда амермумн Багдада снова стал слаб, оказался самостоятельным эмир Персии, т.е. Хорасана. Он объявил себя самого амермумном, повесив коран на табличках на свою шею, подобно ожерелью. Он уверяет, что сам происходит от рода Алима. Мало того, эмир Счастливой Аравии всегда и всецело был [ранее] под властью эмира Египта, но и он стал самостоятельным и объявил себя также амермумном. Он тоже утверждает, что происходит от рода Алима.

26. Родословная славного короля Гуго (Наверх)

Да будет известно, что король Италии, старший Лотарь, дед славного короля Гуго, происходит из рода Карла Великого, о котором много песен, энкомиев и рассказов, повествующих о его воинских подвигах. Итак, сей Карл был единодержцем всех королевств, а царствовал сам в Великой Франгии. В дни его никто из остальных королей не дерзал назвать себя королем - все были у него в подчинении. Карл, отправив в Палестину множество золота и несметных богатств, воздвиг там многочисленные монастыри. Затем упомянутый Лотарь, взяв свои войска и выступив на Рим, овладел им в борьбе и был коронован тогдашним папой. На обратном пути в свою державу, в Папию, он прибыл в крепость Плаценту, отстоящую от Папии на 30 миль. Здесь он умер. У него был сын по имени Адельберт, который взял в жены старшую Берту и породил от нее ранее названного короля Гуго. После того как умер старший Лотарь, Лодоик", родной [внук] Лодоика, придя из Великой Франгии, овладел Папией. Он был не венчан. После этого он явился в Верону, в крепость, отстоящую от Папин на 120 миль, и, когда он прибыл туда, жители крепости восстали против него и, схватив, ослепили. Властью овладел тогда Беренгарий (дед нынешнего Беренгария), который, войдя в Рим, был коронован. После сего множество народу заявило Родульфу, находящемуся в Бергонии: "Приходи сюда, и мы передадим тебе королевство и убьем Беренгария". Он пришел из Бергонии в края Папии, и половина народа осталась с Беренгарием, а половина - с Родульфом. В войне Беренгарий одолел в первом сражении, а в новой битве победил Родульф. Войско Беренгария бежало, лишь Беренгарий, покинутый, прикинулся мертвым, лежа меж мертвецами и накрывшись своим оленьим плащом, а ногу свою держал наружу. Один из воинов Родульфа, проходя, ударил его по ноге копьем, но он даже не шелохнулся. Поскольку он не шевелился, тот отстал от него, считая его мертвецом. Войско Родульфа не знало, что это Беренгарий. По окончании битвы Беренгарий встал, один пришел в свой дворец, снова овладел царством, воевал с Родульфом и победил его. После этого они договорились друг с другом и поделили страну надвое: один получил одну ее часть, другой - другую. Родульф же находился под волей и властью Беренгария. Затем явились в Папию из Бергонии три маркиза, чтобы изгнать [ее] правителей и самим овладеть [ею]. Это были: Гуго, сын Талиаферна, Бозо и Гуго, брат Бозо, названный выше, благороднейший король. Пришли они с сильным войском. Узнав об этом, Беренгарий изготовился, выступил ему навстречу для битвы, обложив, морил голодом и дал приказ своему войску не убивать никого, но где бы и кого бы из них ни схватили, отрубать схваченному нос и оба уха и отпускать. Так это и делалось. Итак, наблюдая это, вышеозначенные три предводителя, выйдя босыми с божественными евангелиями в руках, явились к Беренгарию, моля о прощении и клянясь никогда до конца жизни его не приходить туда. И он позволил тогда им уйти в их страну. Затем, когда Беренгарий ушел в Верону, его убил Фалемберт, его кум, и тогда всем королевством овладел Родульф. Послесего народ всей страны заявил Гуго, названному ранее королю: "Приходи, и мы передадим тебе страну". Когда он прибыл, народ поднял его, ввел его во дворец и поставил его королем. Родульфу же он сказал: "Удались с богатством своим, хочешь - в свою страну, не хочешь - я иное место". Родульф ушел в Бергонию, в свою страну, и правил там многими людьми. Когда он умер, Гуго, поименованный выше король, отправился в Бергонию и взял в супруги жену Родульфа, которая носила также имя Берты. Дочь же ее, по имени Ад

[Знай], что страна захлумов находилась ранее во власти ромеев, я имею в виду римлян, которых василевс Диоклетиан переселил из Рима, как о них уже рассказано [нами] в повествовании о хорватах. Эта страна захлумов и была в подчинении у василевса ромеев, но, порабощенная аварами, она была полностью опустошена, а ее население уничтожено. Ныне живущие там захлумы являются сербами, со времен того архонта, который искал убежища у василевса Ираклия. Имя же захлумы они получили от горы - так называемого Хлума, иначе говоря, на славянском языке захлумы означает "[живущие] за холмом", ибо в этой местности имеется большой холм, на вершине которого находятся две крепости: Бона и Хлум, а за тем же холмом протекает река под названием Бона, что означает "хорошая".

[Знай], что род анфипата и патрикия Михаила, сына Вусевуцы, архонта захлумов, прибыл от некрещеных поселенцев на реке Висле (их называют личики) и поселился на реке, именуемой Захлума.

[Знай], что в стране захлумов имеются населенные крепости: Стагн, Мокрискик, Ослия, Галумаиник, Добрискик.

[Знай], что страна тервуниотов и каналитов - едина. Тамошние обитатели происходят от некрещеных сербов, проживая [здесь] со времен того архонта (который, уйдя из некрещеной Сербии, попросил убежища У василевса Ираклия) и вплоть до архонта Сербии Властимира. Итак, сей архонт Властимир выдал свою дочь за Краину, сына Белаи, жупана Тервунии. Желая оказать честь своему зятю, он нарек его архонтом, сделав его самовластным. От него родился Фалимер, а от него - Чузимер. Но архонты Тервунии всегда были послушны архонту Сербии. Тервуния на славянском языке означает "сильное место", ибо эта страна обладает множеством укреплений.

[Знай], что в подчинении у этой страны Тервунии находится другая страна, называемая Канали. На славянском же языке Канали значит "тележная", так как из-за равнинности того места там всякое дело выполняют с помощью повозок.

[Знай], что на территории Тервунии и Канали имеются населенные крепости: Тервуния, Орм, Рисена, Лукаветы, Зетливи.

[Знай], что страна Диоклея также прежде находилась во власти римлян, которых переселил из Рима василевс Диоклетиан (как рассказано [об этом] в истории о хорватах), и была в подчинении у василевса ромеев. Порабощенная также аварами, и эта страна запустела и была вновь заселена при василевсе Ираклии, как и Хорватия, Сербия, страна захлумов, Тервуния и страна Канали. Название Диоклея происходит от крепости в этой стране, которую воздвиг василевс Диоклетиан. Ныне это пустующая креость, по ею пору именуемая Диоклеей.

[Знай], что в стране Диоклее имеются большие населенные крепости: Градеты, Нуграде, Лондодокла.

[Знай], что страна, в которой теперь живут паганы, также ранее находилась во власти римлян, которых, переселив из Рима, василевс Диоклетиан расселил в Далмации. Сами же паганы происходят также от некрещеных сербов времени того архонта, который искал помощи у василевса Ираклия. Также порабощенная аварами, и эта страна была опустошена, а заселена снова при василевсе Ираклии. Паганами же они названы потому, что не приняли крещения в то время, когда были крещены все сербы. Ведь на славянском языке паганы означает "нехристи", а на языке ромеев их страна называется Аренда, поэтому их сами ромеи и именуют аренданами.

[Знай], что в Пагании имеются населенные крепости: Мокр, Веруллия, Острок и Славинеца. Владеют они также следующими островами: большой остров Куркра, т.е. Кикер (на котором имеется и крепость); другой большой остров Мелеты, т.е. Малозеаты, который упоминает в "Деяниях апостолов" св. Лука, называя его Мелитой; на нем змея ужалила в палец св. Павла, и св. Павел сжег ее в костре; другой большой остров Фара: еще большой остров Врац. Но есть и другие острова, не находящиеся во власти самих паганов: остров Хоары, остров Иис, остров Ластовон.

Да будет известно, что пачинакиты сначала имели место своего обитания на реке Атил, а также на реке Геих, будучи соседями и хазар, и так называемых узов. Однако пятьдесят лет назад упомянутые узы, вступив в соглашение с хазарами и пойдя войною на пачинакитов, одоолели их и изгнали из собственной их страны, и владеют ею вплоть до нынеешних времен так называемые узы. Пачинакиты же, обратясь в бегство бродили, выискивая место для своего поселения. Достигнув земли, которой они обладают и ныне, обнаружив на ней турок, победив их в войне и вытеснив, они изгнали их, поселились здесь и владеют этой страной, как сказано, вплоть до сего дня уже в течение пятидесяти пяти лет.

Да будет ведомо, что вся Пачинакия делится на восемь фем, имея столько же великих архонтов. А фемы таковы: название первой фемы Иртим, второй - Цур, третьей - Гила, четвертой - Кулпеи, пятой - Харавои, шестой - Талмат, седьмой - Хопон, восьмой - Цопон. Во времена же в какие пачинакиты были изгнаны из своей страны, они имели архонтами в феме Иртим Ваицу, в Цуре - Куела, в Гиле - Куркутэ, в Кулпеи - Ипаоса, в Харавои - Каидума, в феме Талмат - Косту, в Хопоне - Гиаци, а в феме Цопон - Батана. После смерти этих власть унаследовали их двоюродные братья, ибо у них утвердились законы и древний обычай, согласно которым они не имели права передавать достоинство детям или своим братьям; довольно было для владеющих им и того, что они правили в течение жизни. После же их смерти должно было избирать или их двоюродного брата, или сыновей двоюродных братьев, чтобы достоинство не оставалось постоянно в одной ветви рода, но чтобы честь наследовали и получали также и родичи по боковой линии. Из постороннего же рода никто не вторгается и не становится архонтом. Восемь фем разделяются на сорок частей, и они имеют архонтов более низкого разряда.

Должно знать, что четыре рода пачинакитов, а именно: фема Куарцицур, фема Сирукалпеи, фема Вороталмат и фема Вулацопон, - расположены по ту сторону реки Днепра по направлению к краям [соответствено] более восточным и северным, напротив Узии, Хазарии, Алании, Херсона и прочих Климатов. Остальные же четыре рода располагаются по сю сторону реки Днепра, по направлению к более западным и северным краям а именно: фема Гиазихопон соседит с Булгарией, фема Нижней Гилы соседит с Туркией, фема Харавои соседит с Росией, а фема Иавдиертим соседит с подплатежными стране Росии местностями, с ультинами, деревленинами, лензанинами и прочими славянами. Пачинакия отстоит от Узии и Хазарии на пять дней пути, от Алании - на шесть дней, от Мордии - на Десять дней, от Росии - на один день, от Туркии - на четыре дня от Булгарии - на полдня, к Херсону она очень близка, а к Боспору еще ближе.

Да будет известно, что в то время, когда пачинакиты были изгнаны из своей страны, некоторые из них по собственному желанию и решению остались на месте, живут вместе с так называемыми узами и поныне находятся среди них, имея следующие особые признаки (чтобы отличаться от тех и чтобы показать, кем они были и как случилось, что они отторгнуты от своих): ведь одеяние свое они укоротили до колен, а рукава обрезали от самых плеч, стремять этим как бы показать, что они отрезаны от своих и от соплеменников.

Должно знать, что по ею сторону реки Днестра, в краю, обращенном к Булгарии, у переправ через эту реку, имеются пустые крепости: первая крепость названа пачинакитами Аспрон, так как ее камни кажутся совсем белыми; вторая крепость Тунгаты, третья крепость Кракнакаты, четвертая крепость Салмакаты, пятая крепость Сакакаты, шестая крепость Гиэукаты. Посреди самих строений древних крепостей обнаруживаются некие признаки церквей и кресты, высеченные в песчанике, поэтому кое-кто сохраняет предание, что ромеи некогда имели там поселение.

Должно знать, что пачинакиты называются также кангар, но не все, а народ трех фем: Иавдиирти, Куарцицур и Хавуксингила, как более мужественные и благородные, чем прочие, ибо это и означает прозвище кангар.

[Знай], что народ турок имел древнее поселение близ Хазарии, в местности, называвшейся Леведия - по прозвищу их первого воеводы. Этот воевода прозывался личным именем Леведия, а по названию достоинства его именовали воеводой, как и прочих после него. Итак, в этой местности, уже названной Леведии, течет река Хидмас, которая именуется также Хингилус. В те времена они не назывались турками, а именовались по неведомой причине савартами-асфалами. Турок было семь племен, но архонта над собой, своего ли или чужого, они никогда не имели; были же у них некие воеводы, из которых первым являлся вышеназванный Леведия. Они жили вместе с хазарами в течение трех лет, воюя в качестве союзников хазар во всех их войнах. Хаган, архонт Хазарии, благодаря мужеству турок и их воинской помощи, дал в жены первому воеводе турок, называемому Леведией, благородную хазарку из-за славы о его доблести и знаменитости его рода, чтобы она родила от него. Но этот Леведия по неведомой случайности не прижил детей с той хазаркой. Пачинакиты же, прежде названные кангар (а название кангар давалось у них в соответствии с благородством и мужеством), двинувшись на хазар войною и будучи побеждены, были вынуждены покинуть собственную землю и населить землю турок". Когда же меж турками и пачинакитами, тогда называвшимися кангар, состоялось сражение, войско турок было разбито и разделилось на две части. Одна часть поселилась к востоку, в краях Персии, - они и ныне по древнему прозвищу турок называются савартами-асфалами, а вторая часть поселилась в западном краю вместе с их воеводой и вождем Леведией, в местах, именуемых Ателкузу, в кокоторых ныне проживает народ пачинакитов. Через недолгое время упомянутый хаган, архонт Хазарии, сообщил туркам, чтобы они послали к нему Леведию, первого своего воеводу. Посему Леведия, явившись к хагану Хазарии, спросил о причине, ради которой хаган отправил посольство, [требующее], чтобы Леведия пришел к нему. Хаган сказал ему: "Мы позвали тебя ради того, чтобы избрать тебя, поскольку ты благороден, разумен, известен мужеством и первый среди турок, архонтом твоего народа и чтобы ты повиновался слову и велению нашему". Отвечая хагану, тот произнес: "Твое отношение ко мне и твой выбор я высоко чту и изъявляю тебе подобающую благодарность, но поскольку я неспособен к такой власти, то не могу повиноваться. Есть, впрочем, иной, помимо меня, воевода, называемый Алмуц и имеющий сына по имени Арпад. Лучше, чтобы один из них, либо этот Алмуц, либо его сын Арпад, стал архонтом и повиновался слову вашему". Итак, довольный такой речью, упомянутый хаган дал Леведии своих людей и послал их с ним к туркам. Когда они беседовали об этом с турками, то турки предпочли, чтобы архонтом скорее оказался Арпад, чем его отец Алмуц, как более достойный, более желанный из-за его разума, рассудительности и мужества и способный к такой власти. Его-то они и сделали архонтом, по обычаю - "закану" хазар подняв его на щите. До этого Арпада турки никогда не имели другого архонта, и с тех пор до сего дня они выдвигают архонта Туркии из этого рода. Через некоторое время пачинакиты, напав на турок, изгнали их вместе с их архонтом Арпадом. Поэтому турки, блуждая в поисках земли для поселения, явившись, прогнали обитателей Великой Моравии и поселились в их земле, где и живут теперь турки по сей день. С тех пор турки не испытывали войны от пачинакитов. К вышеупомянутому же народу турок, который поселился к востоку, в краях Персии, эти турки, живущие к западу, только что названные, и поныне посылают торговцев и навещают их и часто доставляют от них к себе ответные послания.

[Знай], что местность пачинакитов, в которой в те времена жили турки, именуется по названиям тамошних рек. А реки эти таковы: первая река под названием Варух, вторая река, именуемая Куву, третья река по имени Трулл, четвертая река, называемая Брут, пятая река, именуемая Серет.

Да будет известно, что так называемые кавары произошли из рода хазар. Случилось так, что вспыхнуло у них восстание против своей власти, и когда разгорелась междоусобная война, эта прежняя власть их [все-таки] одержала победу. Одни из них были перебиты, другие, бежав, пришли и поселились вместе с турками в земле пачинакитов, сдружились друге другом и стали называться каварами. Поэтому и турок они обучили языку хазар, и сами до сей поры говорят на этом языке, но имеют они и другой - язык турок. По той причине, что в войнах они проявили себя наиболее мужественными из восьми родов и так как предводительствовали в бою, они были выдвинуты в число первых родов. Архонт же у них один (а именно на три рода каваров), существующий и по сей день.

Первый - этот, от хазар отколовшийся, вышеназванный род каваров, второй - род Неки, третий - Мегери, четвертый - Куртугермат, пятый - Тариана, шестой - Генах, седьмой - Кари, восьмой - Каси. Так, соединясь друг с другом, кавары вместе с турками поселились в земле пачинакитов. После этого, позванные Львом, христолюбивым и присно памятным василевсом, они переправились [через Дунай] и, воюя против Симеона, наголову разбили его, наступая, дошли до Преслава и заперли

его в крепости по названию Мундрага, вернувшись затем в собственную страну. В то время архонтом они имели Лиундику, сына Арпада. Однако после того как Симеон вновь помирился с василевсом ромеев и обрел безопасность, он снесся с пачинакитами и вступил с ними в соглашение с целью нападения на турок и уничтожения их. Когда турки отправились в военный поход, пачинакиты вместе с Симеоном пришли против турок истребили целиком их семьи и беспощадно прогнали оттуда турок, охраняющих свою страну. Турки же, возвратясь и найдя свою страну столь пустынной и разоренной, поселились в земле, в которой проживают и ныне и которая именуется, как сказано, по вышеназванным наименованиям рек. А место, в котором прежде находились турки, именуется по названию протекающей там реки Этель и Кузу, где с недавнего времени расселяются пачинакиты. Итак, турки, гонимые пачинакитами, пришли и поселились в земле, в которой живут теперь. В этом месте имеются некоторые постройки, оставшиеся с древних времен: прежде всего - мост василевса Траяна, в начале Туркии, затем - в трех днях [пути] от этого моста - Белеград, в котором находится башня святого и великого василевса Константина, потом, по обратному течению реки, тот знаменитый Сермий, на расстоянии двух дней пути от Белеграда, а от сего места - Великая Моравия, некрещеная, которую опустошили турки и которой правил прежде Сфендоплок.

Таковы древние постройки и названия местностей по реке Истр, а места выше них, которые охватывают все обиталище турок, они называют ныне по именам текущих там рек. Реки же эти следующие: первая река Тимисис, вторая река Тутис, третья река Морисис, четвертая - Крисос и еще одна река Типа. Соседствуют с турками с восточной стороны булгары, где их разделяет река Истр, называемая также Дунаем, с северной стороны - пачинакиты, с более западной - франки, с южной - хорваты. Эти восемь племен турок не подчиняются собственным [особым] архонтам, но имеют соглашение сражаться вместе, со всем тщанием и усердием на реках, в какой бы стороне ни возникала война. Первым главою они имеют архонта из рода Арпада - последовательно, и двух других гилу и карху, которые имеют ранг судьи. Каждый род имеет архонта.

Должно знать, что гила и карха суть не собственные имена, а достоинства.

Должно знать, что Арпад, великий архонт Туркии, породил четырех сыновей: первым Таркацуса, вторым Иелеха, третьим Иутоцуса, четвертым Залтаса.

Должно знать, что первый сын Арпада, Таокацус, породил сына Тевелиса, второй сын, Иелех, породил сына Эзелеха32, третий сын, Иутоцус, породил сына Фалициса, нынешнего архонта, а четвертый сын, Залтас, породил сына Таксиса.

Должно знать, что все сыновья Арпада умерли, а внуки его, Фалис, Тасис и их двоюродный брат Таксис, живы.

Должно знать, что умер Тевелис и что имеется его сын Термацус - друг, недавно приходивший вместе с Вулцусом, третьим архонтом и кархой Туркии.

Должно знать, что Вулцус карха - сын Кали кархи и что имя Кали есть имя собственное, а карха - достоинство, как и гила, который выше кархи.

Да будет ведомо, что архонт Моравии Сфендоплок был мужественен страшен соседним с ним народам. Были у этого Сфендоплока три сына, и" умирая, он разделил свою страну на три части и оставил трем сыновьям [каждому] по одной части, первого определив великим архонтом, а двух других - подчиняться слову первого сына. Он убеждал их не впадать в раздор и не идти один против другого, показав им это на примере. А именно: принеся три палки и связав их, он дал их переломить первому сыну, а когда он не смог, дал второму, как затем и третьему. Потом, разъединив три эти палки, он раздал всем трем по одной. Взяв их и получив повеление сломать, они тотчас переломили их. Таким примером он убедил их, сказав: "Если вы пребудете нераздельными, в единодушии и любви, то станете неодолимыми и непобедимыми для врагов, а если среди вас случится раздор и соперничество, если вы разделитесь на три царства, не подчиненные старшему брату, то разорите друг друга и окажетесь целиком добычей соседних с вами врагов". После смерти этого Сфендоплока, пробыв в мире один год, они впали в раздоры и вражду меж собою, затеяв междоусобную войну друг с другом. Турки, явившись, совершенно разгромили их и завладели их страною, в которой живут и ныне. Остатки населения рассеялись, перебежав к соседним народам, булгарам, туркам, хорватам и к прочим народам4.

Должно знать, что от Фессалоники до реки Дунай, на котором находится крепость по названию Белеград, путь занимает восемь дней, если путешествовать не в спешке, а с отдыхом. Турки живут по ту сторону реки Дунай, в земле Моравии, а также по ею сторону, между Дунаем и рекой Савой. От понизовья реки Дунай, против Дистры, начинается Пачинакия. Их места расселения простираются вплоть до Саркела, крепости хазар, которой стоят триста таксеотов, сменяемых ежегодно. "Саркел" же значает у них "Белый дом"; он был построен спафарокандидатом Петроной, по прозванию Каматир, так как хазары просили василевса Феофила построить им эту крепость. Ибо известно, что хаган и пех Хазарии, отправив послов к этому василевсу Феофилу, просили воздвигнуть для них крепость Саркел. Василеве, склонясь к их просьбе, послал им ранее названного спафарокандидата Петрону с хеландиями из царских судов и хеландии катепана Пафлагонии. Итак, сей Петрона, достигнув Херсона, оставил хеландии в Херсоне; посадив людей на транспортные корабли, он отпра вился к месту на реке Танаис, в котором должен был строить крепость. Поскольку же на месте не было подходящих для строительства крепости камней, соорудив печи и обжегши в них кирпич, он сделал из них здание крепости, изготовив известь из мелких речных ракушек. Затем этот выше названный спафарокандидат Петрона, прибыв к василевсу после постройки крепости Саркел, сказал ему: "Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упустить их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевонам и архонтам". Ведь до василевса Феофила не бывало стратига, посылаемого [туда] из этих мест, но управителем всего являлся так называемый протевон с так называемыми отцами города. Итак, василевс Феофил, размышляя при сем, того или этого послать в качестве стратига, решил, наконец, послать вышеозначенного спафа-рокандидата Петрону как приобретшего знание местности и понимания дел отнюдь не лишенного, которого он и избрал стратигом, почтив чином протоспафария, и отправил в Херсон, повелев тогдашнему протевону и всем [прочим] повиноваться ему. С той поры до сего дня стало правилом избирать для Херсона стратигов из здешних. Так совершилось строительство крепости Саркел. От реки Дунай до вышеназванной крепости Саркел 60 дней пути. В пространстве этой земли имеются многочисленные реки, величайшие из них две - Днестр и Днепр. Имеются и другие реки, так называемая Сингул, Ивил, Алматы, Куфис, Богу и многие иные. В верховьях реки Днепр живут росы; отплывая по этой реке, они прибывают к ромеям; Пачинакия занимает всю землю [до] Росии, Боспора, Херсона, Сарата, Бурата и тридцати краев. Расстояние по побережью моря от реки Дунай до реки Днестр 120 миль. От реки же Днестр до реки Днепр 80 миль, так называемый "Золотой берег". От устья реки Днепр идут Адары. Там есть большой залив, называемый Некропилы, по которому совершенно невозможно пройти. От реки Днепр до Херсона 300 миль, а в промежутке - болота и бухты, в которых херсониты добывают соль. От Херсона до Боспора расположены крепости Климатов, а расстояние- 300 миль. За Боспором находится устье Меотидского озера, которое из-за [его] величины все именуют также морем. В это Меотидское море впадает много больших рек; к северной стороне от него - река Днепр, от которой росы продвигаются и в Черную Булгарию, и в Хазарию, и в Мордию. Самый же залив Меотиды тянется в направлении к Некропилам, находящимся близ реки Днепр, мили на четыре, и сливается [с ними] там, где древние, прорыв канал, проходили в море, отгородив [таким образом] находящуюся внутри всю землю Херсона и Климатов и землю Боспора, простирающуюся миль на тысячу или несколько больше. Из-за множества истекших лет этот канал засыпался и превратился в густой лес, и имеются через него лишь два пути, по которым пачинакиты проходят к Херсону, Боспору и Климатам. С восточной стороны Меотидского озера впадает много всяких рек: река Танаис, текущая от крепости Саркел, Харакул, в которой ловится верзитик; есть и иные реки, Вал и Вурлик, Хадир и прочие многочисленные реки. Из Меотидского озера выходит пролив по названию Вурлик и течет к морю Понт; на проливе стоит Боспор, а против Боспора находится так называемая крепость Таматарха. Ширина этой переправы через пролив 18 миль. На середине этих 18 миль имеется крупный низменный островок по имени Атех. За Таматархой, в 18 или 20 милях, есть река по названию Укрух, разделяющая Зихию и Таматарху, а от Укруха до реки Никопсис, на которой находится крепость, одноименная реке, простирается страна Зихия. Ее протяженность 300 миль. Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии- страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор - страна Алания. Вдоль побережья Зихии [в море] имеются островки, один крупный островок и три [малых], ближе их к берегу есть и другие, используемые зихами под пастбища и застроенные ими, - это Турганирх, Царваганин и другой островок. В бухте Спатала находится еще один островок, а в Птелеях - другой, на котором во время набегов аланов зихи находят убежище. Побережье от пределов Зихии, то есть от реки Никопсиса, составляет страну Авасгию - вплоть до крепости Сотириуполя. Она простирается на 300 миль.

Впрочем, возлюбленный сын, достаточно рассказано тебе о северных скифах, знание которых при случае окажется тебе полезным и пригодным во всех отношениях. Следует также, чтобы ты не остался в неведении о [странах] к восходу солнца, почему они вновь стали подданными ромеев, после того как прежде ускользнули от их владычества.

Известный Крикорикий, архонт Тарона, первым склонился и подчинился василевсу ромеев. Однако с самого начала он вел себя двулично: на словах прикидывался, что чтит дружбу василевса, а на деле творил угодное катархонту сарацинов. При разных обстоятельствах он бывал предводителем войск, выступавших из Сирии против подвластных василевсу ромеев фем, обо всем, тайно замышляемом у ромеев против враждебных сарацин, он сообщал в Сирию, все случающееся у нас он постоянно с помощью секретных писем открывал амермумну; казаться он хотел пекущимся о делах ромеев, а проявлял себя скорее как поборник и ревнитель дел сарацин. Впрочем, он постоянно слал дары, которые у тамошних варваров считаются почетными, приснопамятному средь василевсов Льву и получал в ответ еще больше и драгоценней от благочестивого василевса, который неоднократно увещал его с помощью грамот прибыть в царственный град, чтобы лицезреть василевса и приобщиться у него милостей и чести. Боясь, однако, что это послужило бы к огорчению и оскорблению амермумна, он измышлял отговорки и болтал попусту, будто бы не может оставить свою страну лишенной собственного попечения, чтобы она, мол, не была разграблена сарацинами.

Этот архонт Тарона, схватив как-то в битве сыновей Аркаика, то есть двоюродных братьев так называемого патрикия Крикорика, отца протоспафария Асотия, держал их в оковах у себя. О них и Симватий, тогдашний архонт архонтов, просил блаженнейшего василевса, чтобы он послал к Тарониту и позаботился о возвращении его племянников, которые были сыновьями упомянутого Аркаика, дабы их не отправили к амермумну. Ибо патрикий Григорий был родственником Симватия, архонта архонтов. Вняв этой просьбе Симватия, блаженнейший василевс Лев послал известного евнуха Синута, бывшего тогда хартуларием срочных дорог, и к архонту Тарона ради его дела, и к Адранасиру, куропалату Ивирии, по некоему иному делу, дав ему для обоих подобающие подарки. Но так как упомянутый Синут был оклеветан Феодором, переводчиком из армян, перед названным приснопамятным василевсом, вместо него был отправлен в качестве василика протоспафарий Константин, доместик ипургии, сын Липса, ныне анфипат патрикий и великий этериарх, получивший приказом повеление забрать подарки, посланные для архонта Тарона Крикорикия, и самому явиться в Тарон, а Синуту приказать отправиться к Адранасиру, куропалату Ивирии, как уже было ведено. Достигнув Тарона и отдав Крикорикию посланные ему дары и грамоты василевса, означенный протоспафарий забрал незаконного сына Таронита, который именовался Асотием, и привел его в царственный град. Василевс, почтив его достоинством протоспафария и вполне достаточно облагодетельствовав, отправил к его отцу с тем же протоспафарием. Забрав затем оттуда Апоганема, брата Крикорикия, архонта Тарона, сей Константин привел его к блаженному василевсу вместе с двумя сыновьями Аркаика, которого, также почтив достоинством протоспафария и милостиво приняв много раз, василевс вновь отправил через того же Константина в собственную страну к его брату.

После этого, пробыв в Халдии достаточно долго, упомянутый Константин был приказом направлен в Тарон - прибыть и взять Крикорикия, архонта Тарона и явиться в царственный град. Что он и сделал. Когда сей Крикорикий прибыл в богохранимый град и был почтен достоинством магистра и стратига Тарона, был дан ему и дом для жительства, называемый "[Домом] варвара" - теперь это дом паракимомена Василия. Был почтен он также ежегодной рогой в десять литр золота и десять других литр в милиарисиях, так что в целом было двадцать литр. Пробыв некоторое время в царственном граде, он снова благополучно был доставлен тем же протоспафарием Константином в его собственную страну.

После этого Апоганем опять явился к блаженному василевсу и был возведен им в достоинство патрикия. Склонили его и к тому, чтобы вять в жены дочь упомянутого Константина. Под этим предлогом он попросил также дом, и получил он тоже "Дом варвара" без хрисовула. Облагодетельствованный василевсом, он тогда вернулся в свою страну, чтобы вновь прибыть и заключить брак. Но через несколько дней после благополучного прибытия в свою страну он завершил срок своей жизни. Брат же его Крикорикий своими грамотами испрашивал входа в царственный град для получения назначенной ему роги из рук святого ва-силевса и для пребывания в течение некоторого времени в богохранимом граде. К сему он просил о получении для жительства дома, предоставленного ранее его брату, который блаженный василевс и дал ему по той причине, что он недавно подчинился и для того, чтобы побудить прочих архонтов востока к подобному желанию подчиниться ромеям. Однако он не дал хрисовульного документа о дарении ему этого дома.

По прошествии достаточного числа лет, когда скипетр царства ромеев взял блаженный василевс Роман, этот Крикорикий заявил, что он не в состоянии владеть "Домом варвара", и просил о получении вместо него проастия в Кельцине или [проастия] Тацата, или в каком-либо ином месте, где велит василевс, чтобы в случае набега агарян на его страну ок мог отправлять туда свою родню и имущество. Василевс же, не располагая точными сведениями о деле, но, думая, что Таронит имеет "Дом варвара" по царскому хрисовулу блаженного Льва, дал ему проастий Григоры в Кельцине, а взамен забрал, разумеется, дом. Но и он не выдал ему хрисовула на проастий.

Через некоторое время этому василевсу написал Торник, племянник Таронита, сын известного Апоганема: ""Дом варвара" блаженнейший василевс Лев даровал моему отцу, а после смерти моего отца - поскольку ч был малолетним и сиротою - дядя мой из-за своей власти овладел его домом, постоянно обещая мне, что когда я достигну совершеннолетия, то получу отеческий дом. А ныне, как я узнал, мой дядя отдал этот дом твоей царственности и получил в возмещение проастий Григоры в Кельцине"

От этих-то царских милостей архонту Тарона зародилась и взросла зависть к нему и у Какикия, архонта Васпаракана, и у Адранасира, куропалата Ивирии, и у Асотикия, архонта архонтов, которые, ропща, написали василевсу, по какой, мол, причине один Таронит пользуется царской рогой, а все они не получают ничего. "Ибо какую, - говорили они, - особую, помимо нашей, несет он службу или в чем он больше нас приносит пользы ромеям? Посему должно, чтобы или мы так же, как он, получали рогу, или он оказался лишенным этого дара". Блаженный василевс Роман написал им в ответ, что не от него определена рога Тарониту, чтобы и ее теперешняя отмена была в его власти, а от блаженнейшего василевса. И несправедливо это - преемникам отменять установленное прежде царствовавшими. Написал он, впрочем, и самому Тарониту, ставя его в известность об огорчении и ропоте названных мужей. Тот же заявил, что не может предоставлять ни золота, ни серебра, но обещал, помимо посылаемых по форме подарков, давать одеяния и медные сосуды, стоящие до десяти литр, что и выплачивал в течение трех или четырех лет. После этого он известил, что не в силах предоставлять такой пакт, он просил, впрочем, о том, что либо он получает рогу безвозмездно, как при блаженнейшем василевсе Льве, либо она отменяется. Поэтому ради того, чтобы не были в обиде Какикий, куропалат и прочие, упомянутый блаженный василевс Роман отменил ее. Но как бы для его утешения он возвел после этого сына его Асотия, оказавшегося в городе, в патрикии и, достаточно его облагодельствовав, отослал домой.

Когда магистр Крикорикий оставил эту жизнь, Торникий, сын Апоганема, заявил, что имеет сердечное желание явиться для лицезрения василевса. В ответ василевс отправил протоспафария переводчика Кринита, который и привел в город упомянутого Торникия. Василевс возвел этого Торникия в ранг патрикия. Предъявил он, однако, права и на ""Дом варвара" и, услышав, что его дядя, получив проастий в Кельцине, отказался от власти на дом, сказал, что его дядя не может менять отеческое наследие Торникия. Он просил о получении либо дома, либо проастия, а если это невозможно, то пусть то и другое перейдет к василевсу, чтобы не обладали этим его двоюродные братья. По этой причине василевс, когда старец Таронит уже умер, отобрал проастий и дома не отдал взамен, поскольку, как было выше сказано, не было выдано хрисовула на какое-либо из этих имуществ.

После сего явился в царственный град известный Панкратий, старший сын того Крикорикия Таронита. Он был возведен василевсом в достоинство патрикия и стал стратигом Тарона. Попросил он и выдать за него одну из царских родственниц, и василевс дал ему в жены сестру магистра Феофилакта. После заключения брака было составлено и завещание, в котором он заявлял: "Если у меня родятся сыновья от сей жены, то чтобы они обладали всею страною моей как наследием предков". К сему он попросил василевса отдать ему проастий Григоры, чтобы поселить в нем патрикию, свою жену, а после ее смерти этот проастий снова будет у его царственности. Василевс дал согласие и на это и, значительными милостями его удостоив, отослал вместе с женою в его страну. Сыновья же магистра Крикорикия, и сам патрикий Панкратий, и патрикий Асотий, весьма огорчали и притесняли их собственного двоюродного брата, патрикия Торникия, который, не вынося их нападений, написал василевсу, чтобы он послал верного человека принять его страну, а его самого, жену и ребенка его доставить к василевсу. Василевс отправил протоспафария Кринита, переводчика, чтобы, согласно его просьбе, принять [страну] и привести его в богохранимый град. Когда Кринит достиг этой страны, он уже не застал его в живых. Перед смертью он распорядился, чтобы вся его страна была подвластна василевсу ромеев, а жена и его ребенок отправились к василевсу. По ее прибытии василевс дал ей для жительства монастырь в Псомафевсе протоспафария Михаила, некогда бывшего коммеркиарием Халдии. Упомянутый Кринит был вновь отправлен василевсом, чтобы принять страну Апоганема, то есть долю патрикия Торникия. Но в ответ оттуда направили послов сыновья Таронита, двоюродные братья умершего, прося взамен отдаваемого ими Улнутина дать им страну их двоюродного брата, ибо они не смогут прожить вообще, если василевс овладеет страной их двоюродного брата как своей собственной. По доброте своей согласясь, василевс выполнил их просьбу и отдал им страну Апоганема, их двоюродного брата, а сам взял Улнутин вместе го всей его округой. Вся же страна Тарон оказалась разделенной пополам, одной ее половиной владели сыновья магистра Крикорикия, а другой - сыновья патрикия Апоганема, их двоюродные братья.

Должно знать, что до Асотия, архонта архонтов, отца Симватия, архонта архонтов (которого обезглавил эмир Персии Апосатэ и который породил двух сыновей - Асотия, после отца ставшего архонтом архонтов, и Апасакия, затем почтенного в качестве магистра), три упомянутые крепости - Перкри, Халиат и Арцес - были под властью Персии.

[Знай], что архонт архонтов сидел в Великой Армении, в крепости Карс, и владел как тремя вышеназванными крепостями, Перкри, Халиатом и Арцесом. так и Тиви, Хертом и Саламасом.

[Знай], что Апелварт правил Манцикиертом и находился под властью [Асотия], архонта архонтов, отца Симватия, архонта архонтов. Но сам Асотий, архонт архонтов, дал этому Апелварту также крепость Хлиат, Арцес и Перкри, ибо упомянутый Асотий, архонт архонтов, отец Симватия, архонта архонтов, владел всеми странами востока. Когда же Апелварт умер, его власть получил его родной сын Авелхамит, а когда умер Авелхамит, его властью обладал его старший сын Апосеватас. Когда Симватий, архонт архонтов, был убит эмиром Персии Апосатэ, Апосеватас самовластно и бесконтрольно, как господин и независимый правитель, владел и крепостью Манцикиерт, и прочими крепостями и странами. Он подчинился, [однако], василевсу вместе с двумя другими его братьями, Аполесфуетом18 и Апоселми, ибо доместик схол при всяком случае нападал на их крепости, разорял и опустошал их страны. Они предоставляли и пакты василевсу ромеев за их крепости и земли. Но со времени вышеназванного Асотия, архонта архонтов, отца Симватия и деда как второго Асотия, так и магистра Апасакия, вплоть до времени жизни второго Асотия, архонта архонтов, эти три крепости находились под властью архонта архонтов, и взимал с них архонт архонтов пакты. Кроме того, и крепость Манцикиерт со страною Апахунис, Кори и Харка находились под впастью и господством того же архонта архонтов вплоть до того времени, когда Апосеватас, эмир Манцикиерта, вместе с его двумя братьями, Аполесфуетом и Апоселми, подчинились василевсу, предоставляя пакты и за крепости, и за их земли. Когда [же] архонт архонтов оказался рабом василевса ромеев, как им назначаемый и от него получающий это достоинство, оказались, разумеется, у василевса ромеев также и находившиеся во владении того крепости, городки и земли.

[Знай], что, когда Симватий, архонт архонтов Великой Армении, был схвачен Апосатэ, эмиром Персии, и был им обезглавлен, Апосеватас, сидящий в крепости Манцикиерт, владел крепостью Халиат, крепостью Перкри и городком Арцес.

[Знай], что второй брат Апосеватаса, Аполесфует, и его племянник и пасынок Ахмет владели крепостью Хлиат, крепостью Арцес и крепостью Алцике и сами подчинились василевсу ромеев, оказались под его властью и уплачивали пакты (как и старший их брат Апосеватас) за их крепости и их земли.

[Знай], что третий брат Апосеватаса и Аполесфуета, Апоселми, владел крепостью Цермацу вместе с землями ее. И он подчинился василевсу ромеев и давал пакты, как и старший его брат Апосеватас и второй его брат Аполесфует.

[Знай], что, когда умер Апосеватас, крепостью Манцикиертом с ее территориями и всем ее владением обладал Абдерахим, сын Апосеватаса; когда же умер Абдерахим, второй брат Апосеватаса, дядя Абдерахима, владел крепостью Манцикиерт и всеми выше означенными странами, а когда умер и он, владел третий брат, то есть Апосеватаса и Аполесфуета, Апоселми и Манцикиертом, и всеми прежде названными странами. [Знай], что Апосеватас имел сына Абдерахима и [еще] Апелмузе. [Знай], что Аполесфует имел пасынка и племянника Ахамета, ибо дуло у него сына, а пасынка и племянника своего он считал за сына. [Знай], что Апоселми имел сына Апелварта, ныне владеющего Манцикиертом.

[Знай], что, когда умер Апосеватас, он оставил эмиром Абдерахима, своего сына; второй же его сын Апелмузе был слишком мал и поэтому был не принят во внимание для занятия власти отца и своего брата.

[Знай], что Апосеватас, старший брат, сидел в крепости Манцикиерт владел, как сказано, следующими странами: Апахунис, Кори и Харка. Он давал за них пакты василевсу ромеев. Когда он умер, владел его сын Абдерахим и сам платил вышеупомянутые пакты, ибо, как сказано, брат его Апелмузе был совершенно мал.

[Знай], что, когда умер Абдерахим, а брат его Апелмузе был не принят в расчет как ребенок, владел крепостью Манцикиерт и подчиненными ей вышеназванными странами второй брат Апосеватаса, ранее упомянутый Аполесфует, дядя Абдерахима, и из-за младенчества оставленного в небрежении брата его Апелмузе.

[Знай], что, когда умер Аполесфует, крепостью Манцикиерт вместе с ранее названными местами владел третий брат Апосеватаса, то есть Апоселми. А названные выше Ахамет, племянник и пасынок Аполесфуета, с ведома и по желанию Аполесфуета владел Хлиатом, Арцесом и Перкри. Ибо Аполесфует, не имея сына, как сказано ранее, этого племянника и пасынка своего считал наследником всего своего имущества, крепостей и своих земель.

[Знай], что, когда умер Апоселми, владел крепостью Манцикиерт с его округой его сын Апелварт. А Ахмет владел тремя крепостями: крепостью Хлиат, крепостью Арцес и крепостью Алцике.

[Знай], что этот Ахмет был рабом василевса, как выше сказано, пре доставляя пакты и за себя самого, и за своего дядю Аполесфуета. Но Апелварт хитростью и коварством умертвил его и захватил три эти крепости:

крепость Хлиат, крепость Арцес и крепость Алцике. Василеве должен вернуть их как являющиеся его собственностью.

[Знай], что все эти вышеназванные крепости и ранее упомянутые страны де были под властью Персии или под властью амермумна, но находились, как сказано, в дни господина василевса Льва под властью Симватия, архонта архонтов, а после этого оказались под властью трех братьев, вышеозначенных эмиров: Апосеватаса, Аполесфуета и Апоселми. В их дни они были подчинены, обложены пактом и оказались под властью василевсов ромеев.

[Знай], что, если василевс владеет этими тремя крепостями, Хлиатом, Арцесом и Перкри, персидское войско не может выступать против Романии, поскольку они находятся между Романией и Арменией и являются заслоном и стоянками для войск.

Должно знать, что ивиры, а именно - люди куропалата, похваляясь, утверждают, что происходят от жены Урии (Хеттеянина), прелюбодействовавшей с Давидом, пророком и василевсом. Они происходят, по их словам, от рожденных ею детей Давида, являются родственниками Давида, пророка и василевса, а тем самым и пресвятой богородицы, ибо и она происходила от семени Давидова. Поэтому мегистаны ивиров беспрепятственно берут в жены своих родственниц, полагая, что соблюдают древнее законоположение. Они говорят, что род их идет из Иерусалима и что они были предупреждены во сне уйти из тамошних мест и поселиться в краях Персии, а именно - в той стране, в которой живут ныне. Предупрежденными же и ушедшими из Иерусалима были знаменитый Давид и его брат Спандиат. Этот Спандиат, как они утверждают, обрел от бога милость не быть пораженным в битве мечом в любой член тела, кроме сердца, которое он и защищал в сражениях неким прикрытием. Поэтому персы боялись и страшились его, а он победил и подчинил их и поселил своих родичей ивиров в труднодоступных местах, находящихся и ныне в их владении, из которых они понемногу расселились, увеличившись в числе и став великим народом. Итак, впоследствии, когда василевс Ираклий выступил войной против Персии, они соединились с ним и участвовали в походе и с тех пор подчинили (скорее страхом перед Ираклием, василевсом ромеев, чем собственной силой и могуществом) иного городов и мест персов, поскольку со времени, когда василевс Ираклий победил персов и в ничто обратил их царство, персы стали легко одолимы и готовы к покорности не только для ивиров, но и для сарацин. Поскольку, как они сами говорят, они происходят из Иерусалима, постольку великое почтение они питают к нему и к гробу господа нашего Иисуса Христа, и от времени до времени щедро шлют деньги патриарху святого града и тамошним христианам. А вышеназванный Давид, брат Спандиата, породил Панкратия, Панкратий породил Асотия, Асотий - Адранасэ, которого Лев, христолюбивый василевс ромеев, почтил саном куропалата. Спандиат же, брат ранее названного Давида, умер бездетным. Со времени переселения их из Иерусалима в ныне населяемую ими страну минуло до сей поры (то есть до 10 индикта 6460 года от сотворения мира), до царствования Константина и Романа, христолюбивых и багрянородных василевсов ромеев, - 400 лет или даже 500.

Следует знать, что христолюбивый и багрянородный приснопамятный василевс Лев, услышав, что в месте под названием Фасиана сарацины, придя, обратили тамошние церкви в крепости, послал патрикия, стратига Армениаков Лалакону вместе со стратигом Колонии, стратигом Месопотамии и стратигом Халдии, и они разрушили эти крепости, освободив церкви и разорив всю Фасиану, находившуюся в то время во владении сарацин. Затем он снова отправил магистра Катакалона, доместика схол, который, придя к крепости Феодосиуполь и опустошив всю округу, предав страну Фасиану и крепости вокруг нее той же погибели, вер нулся нанеся таким образом великий удар по сарацинам. А в царствование господина василевса Романа магистр Иоанн Куркуас, отправившись против крепости Тивия, на пути к ней разорил всю страну Фасиану, ибо ею владели сарацины. Но и патрикий Феофил, брат ранее названного магистра Иоанна, когда он впервые был стратигом в Халдии, разграбил эту страну Фасиану, так как и тогда она была во власти сарацин. Ибо пока не был заключен договор с феодосиуполитами, в стране Фасиане не оставалось ни деревни, как и у крепости Авник. А ивиры постоянно хранили любовь и дружбу с феодосиуполитами, авникиотами, манцикиертцами и со всей Персией, но в фасиане они никогда не овладевали [какими-либо] местами.

[Знай], что господин Лев, василевс, и господин Роман, и сама наша царственность неоднократно домогались крепости Кецеон, чтобы захватить ее и ввести [туда] таксатов (дабы Феодосиуполь не получал оттуда снабжение хлебом), и уверяли и куропалата, и его братьев, что, после того как Феодосиуполь будет взят, они [вновь] получат эту крепость. Но ивиры не согласились сделать это из-за любви к феодосиуполитам и из нежелания, чтобы крепость Феодосиуполь была разорена. Напротив, они возражали господину Роману и нашей царственности, говоря: "Если мы сделаем это, мы можем показаться бесчестными в глазах соседей наших, например - магистра и эксусиаста Авасгии, Васпараканита и правителей армян. Они смогут сказать, что василевс считает ивиров неверными, и куропалата, и братьев его, что он не доверяет им и потому забрал у них крепость. Лучше пусть василевс пошлет турмарха или какого-нибудь засилика, и пусть тот сидит в крепости Кецеон и надзирает". И они получили отповедь в повелении: "Какая польза посылать турмарха или василика? Даже если вступит [в крепость] либо турмарх, либо василик, то он может войти [лишь] с десятью или двенадцатью людьми и сумеет [с ними] расположиться на постой, который он получит у вас. Но поскольку много существует путей, которые ведут в крепость Феодосиуполя, он не может видеть из крепости караваны, входящие в крепость Феодосиуполя, а караваны могут вступать в Феодосиуполь ночью, когда те ничего не подозревают". Итак, из-за нежелания ивиров, чтобы Феодосиуполь был разграблен, а скорее - ради того, чтобы он был снабжаем хле бом они не послушались и не отдавали крепость Кецеон, хотя получили и письменные клятвы, что, после того как Феодосиуполь будет взят, эта крепость будет возвращена им.

[Знай], что ивиры никогда не испытывали желания грабить или пленять в округе крепости Феодосиуполя или его деревень, или в крепости Авникий, или в деревнях вокруг него, или в крепости Манцикиерт и в ее владениях.

[Знай], что, поскольку куропалат настаивает на местах Фасианы, домогаясь всей Фасианы и крепости Авникий, под тем предлогом, что он имеет хрисовулы блаженного василевса господина Романа и нашей царственности, копии их он и послал нам с протоспафарием Зурванелом, своим азатом, рассмотрев их, мы обнаружили, что они не имеют никакой силы. Ведь хрисовул нашего тестя содержит обещание самого куропалата, как он подтвердил это клятвой, подписавшись собственной рукой, хранить верность нашей царственности, сражаться с нашими врагами, а друзей защищать, подчинить восток нашей царственности, овладевать крепостями и совершать великие дела к угоде нашей. А ему было обещано тестем нашим, что если он будет блюсти такую верную службу и благоразумие, то пребудет неколебимым и сам, и его родичи во власти своей и господстве, и [василевс] не изменит границы его мест, но сохранит их в соответствии с договорами с прежними василевсами и не переступит по ту сторону рубежей, что [василевс] не препятствует ему в разрушении Феодосиуполя и прочих вражеских крепостей, хотя бы он осаждал их один или с помощью нашего войска. Вот какие пункты содержат хрисовулы, которые не дают куропалату никакого оправдания, ибо один из них, [хрисовул] тестя нашего, возвещает, что мы не оттесняем его от древних пределов его страны и, если он может, один ли или с нашим войском, то да осадит и разрушит Феодосиуполь и прочие крепости врагов, но не овладеет ими в полную собственность и господство; другой же [хрисовул] - нашей царственности - гласит, что какие бы места он сам ни был в состоянии [ныне] собственною силой подчинить у агарян (как и его племянник, магистр Адранасэ) или ни подчинил впредь, то да имеет их в собственности И господстве. Поскольку он собственной силой не подчинил ни Феодосиуполя, ни Авникия, ни Мастата, то не должен и владеть ими, как находящимися по сю сторону реки Эракса, то есть Фасиса, ибо крепость Авникий донене была самостоятельной и самовластной, имеющей собственного эмира. Неоднократно войско василевса разоряло ее, да и протоспафарий и стратиг Иоанн Арравонит, и патрикий Феофил, ныне стратиг Феодосиуполя, и прочие стратиги брали в ней великую добычу и полон, сжигая ее деревни, тогда как куропалат никогда не разорял ее. Когда ее деревни были опустошены нашей царственностью, подкрались ивиры и завладели ими, пытаясь затем захватить крепость. Эмир же, часто побуждаемый патрикием и стратигом Феофилом и видящий, что ниоткуда не получает он надежд на жизнь, покорился и согласился стать рабом нашей царственности, отдав заложником собственного сына. Мастат, однако, оставался у феодосиуполитов. Когда магистр Иоанн осаждал Феодосиуполь в течение семи месяцев, то из-за того, что не смог овладеть им, он, послав войско, взял эту крепость Мастат и ввел в нее протоспафария Петрону Воилу, бывшего тогда катепаном Никополя. А магистр Панкратий, участвовавший в походе на Феодосиуполь вместе с самим магистром [Иоанном], когда тот собрался уходить, попросил отдать ему эту крепость, принеся ему письменную клятву держать ее и никогда не отдавать сарацинам. Поскольку Панкратий был христианином и рабом нашей царственности, [Иоанн], поверив его клятве, отдал крепость названному Панкратию, а тот вновь вернул ее феодосиуполитам. Когда Феодосиуполь был взят, ивиры, подобравшись [к Мастату], овладели им. Итак, у них нет оснований требовать ни крепости Мастат, ни Авникия. Но так как куропалат является верным и истинным рабом и "другом" нашим, то в соответствии с его просьбой границей Фасианы да будет река Эракс, то есть Фасис, так что левой стороной от нее, в направлении к Ивирии, пусть владеют ивиры, а правая, которая обращена к Феодосиуполю 7, будь там крепости или деревни, пусть находится у нашей царственности, иначе говоря - чтобы река была границей между обеими сторонами, как блаженный Иоанн Куркуас, когда он был еще жив, на вопрос об этом сказал, что река удобна в качестве границы. Истинное же право не обосновывает никакой власти куропалата ни на владение землями по ею сторону реки, ни на обладание ими по ту сторону, ибо все эти места феодосиуполитов пленили и выжгли войска нашей царственности, и никогда без нашего войска ивиры не выступали и не разоряли Феодосиуполя, а, напротив, относились к его жителям всегда как к друзьям и торговали с ними. На словах они хотели бы, чтобы Феодосиуполь был захвачен, а в глубине сердца никогда не желали, чтобы он был взят. Но царственность наша, как сказано, из любви к куропалату пожелала, чтобы река Эракс, или Фасис, служили границей меж обеими сторонами, и [ивиры] должны довольствоваться означенными владениями и не домогаться ничего большего.

Да будет известно, что Панкратий и Давид Мабалис, а это означает "всесвятой", были сыновьями великого Симватия Ивира. Ардануци достался в наследство Панкратию, а Давид получил иную страну. Панкратий породил трех сыновей, Адранасера, Куркения и патрикия Асотия (он же Кискасис), и разделил меж ними свою страну. Ардануци достался его сыну Куркению, а когда тот умер бездетным, он оставил его своему брату Асотию, то есть Кискасису. Патрикий же Асотий, он же Кискасис, взял в зятья по своей дочери известного Куркения, магистра, который, укрепившись, насильно отобрал у своего тестя Асотия Ардануци и отдал ему взамен Тирокастрон и поречье Ацары, являющейся границей Романии у Колорина. Женой же патрикия Асотия Кискасиса была сестра магистра Георгия, эксусиаста Авасгии. Когда поднялись друг против друга магистр Куркений и магистр Георгий, эксусиаст Авасгии, то из-за того, что патрикий Асотий был в военном союзе с эксусиастом Авасгии, Куркений, одолев, отнял и возмещение, которое он дал ему за Ардануци, изгнал его, и тот ушел в Авасгию. Когда умер магистр Куркений, Ардануци был оставлен его жене, дочери патрикия Асотия Кискасиса, как ее вотчина. А когда страну магистра Куркения делили оружием куропалат Асотий, магистр Георгий, эксусиаст Авасгии, и магистр Панкратий, брат вышеназванного куропалата, они пришли, [наконец], к соглашению и каждый взял находящееся поблизости от него. Ардануци лежал по соседству с Симватием, сыном ранее упомянутого Давида. Тогда все они захватили жену магистра Куркения, то есть дочь патрикия Асотия Кискасиса, говоря [ей] так: "Ты, будучи женщиной, не можешь владеть крепостью". И отдал тогда Симватий в возмещение за крепость женщине [иные] деревни и забрал эту крепость Ардануци.

Должно знать, что между этими ивирами имеется следующий вид родства. Мать Давида и [мать] Адранасэ куропалата, отца нынешнего куропалата Асотия, были дочерьми двух братьев, то есть двоюродными сестрами. Женой Симватия, сына Давида, была дочь магистра Панкра-тия, отца Адранасэ, нынешнего магистра, а когда она умерла, Адранасэ взял сестру Симватия, сына Давида.

[Знай], что крепость Ардануци весьма сильна, обладает она и большим рабатом, подобно небольшому городу; товары из Трапезунда, из Ивирии, из Авасгии, из всех армянских стран и из Сирии приходят туда, и она взимает с этих товаров огромный коммеркий. Область же крепости Ардануци, то есть Арци, велика и плодородна и является ключом и к Ивирии, и к Авасгии, и к мисхиям.

[Знай], что блаженный василевс господин Роман отправил патрикия и друнгария флота Константина, бывшего в то время протоспафарием и манглавитом, дав ему магистратский иматий, для того чтобы сделать магистром Куркения Ивира. После того как патрикий и друнгарий флота Константин, уйдя, дошел до Никомидии, [в Константинополь] вошел монах Агапий из обители Кимина, который в то время посетил святой град ради поклонения. Когда он проходил по Ивирии, он побывал в крепости Ардануци. Патрикий Асотий, называвшийся также Кискасис, враждовал [тогда] со своим зятем Куркением и сказал монаху Агапию; "Заклинаю тебя богом и силою честного и животворящего креста, чтобы ты, уйдя в город, сказал василевсу, дабы он послал [людей], принял мою крепость и имел ее под своею властью". Монах Агапий, вступив в город, рассказал василевсу о том, что говорил ему патрикий Асотий Кискасис. Поскольку же вышеназванный патрикий и друнгарий флота Константин находился в Никомидии по ранее упомянутому делу об избрании Курения Ивира в магистры, он получил по повелению василевса питтакий патрикия Симеона протоасикрита, гласящий: "Святой наш василевс повелевает оставить все твои поручения и срочно отправиться к патрикию дсотию, называемому также Кискасисом, и принять его крепость Ардануци, ибо он известил нашего святого василевса через монаха Агапия, чтобы был послан верный и близкий человек для принятия его крепости Ардануци. Когда ты прибудешь в Халдию, возьми дельных архонтов, которых уы знаешь как мужественных и верных людей, вступи и овладей этой крепостью". Когда патрикий и друнгарий флота Константин прибыл в Халдию, он взял дельных турмархов и архонтов и войско числом до 300 человек и вступил в Ивирию, его перехватил блаженный Давид, брат Асотия, нынешнего куропалата, спросив его: "Куда ты послан василевсом, какую службу ты должен исполнить, ведя с собою такое войско?" Ибо они опасались из-за смерти куропалата Адранасэ, как бы василевс не решил возвести в куропалаты Куркения, так как тем временем сыновья куропалата Адранасэ после смерти их отца имели некие раздоры со своим двоюродным братом. Поскольку Куркений отправил к василевсу с великими дарами своего первого человека, прося о куропалатстве или о магистрате, четверо братьев, а именно - сыновья куропалата Адранасэ, подозревали, что [Константин] прибыл туда ради того, чтобы сделать Куркения куропалатом. Патрикий Константин, однако, ответил: "Я веду такое войско, чтобы возвести в магистры Куркения". После того как этот патрикий Константин прибыл в страну Куркения, он почтил его как магистра и, простившись с ним, [сказал]: "Я отправляюсь к магистру Давиду". Сей патрикий Константин имел повеление от василевса и подарки также для Давида. И вступил он в крепость патрикия Асотия Кискасиса, в Арданупи, и отдал ему повеление для него от василевса, гласящее что-то не о крепости Ардануци, а о других делах. Сказал же ему патрикий Константин следующее: "Хотя повеление ничего не говорит о крепости Ардануци, но, так как монах Агапий пришел к василевсу и известил его о том, что ты заявил о крепости Ардануци, василевс и послал меня, чтобы я принял крепость и ввел в нее приведенное [мною] войско". Поскольку же, как ранее упомянуто, патрикий Асотий Кискасис находился во вражде со своим зятем Куркением, он предпочел отдать свою крепость василевсу. Патрикий Константин имел с собой знамена и дал [одно из них] патрикию Асотию Кискасису. Тот же, укрепив его на копье, передал патрикию Константину со словами: "Водрузи это наверху стены, чтобы ведали все, что от нынешнего дня эта крепость является крепостью василевса". И когда патрикий Константин совершил это, водрузил знамя на верху стены и, согласно обычаю, восславил василевсов ромеев, всем стало известно, что патрикий Асотий - он же Кискасис - подарил крепость Ардануци василевсу. Итак, великий Давид не отдал свою страну василевсу, хотя она близка к границам турмы Акампси и Мургулы. Итак, патрикий Константин известил василевса, отправив два донесения, одно повествующее о том, как он почтил Куркения в магистры и как Куркений принял магистрат и восславил василевса, другое же, рассказывающее о крепости Ардануци, как он принял ее от патрикия Асотия Кискасиса, о том, что великий раздор и вражду имеют друг с другом патрикий Асотий и его зять магистр Куркений, и о том, чтобы василевс [поэтому] послал подмогу для защиты этой крепости и, если это возможно, чтобы прибыл [туда] и доместик схол. Видя [все] это, ивиры, и магистр Куркений, и магистр Давид, брат куропалата Асотия, написали василевсу: "Если твоя царственность соглашается на это и вступает в глубь нашей страны, мы отходим от служения твоей царственности и соединяемся с сарацинами, поскольку можем выдержать битвы и войны с ромеями и, будучи вынуждены, можем двинуть войско и против крепости Ардануци, и против ее области, и против самой Романии". Прочтя это в грамотах вышеназванных архонтов, услышав [то же] от посланных ими людей и боясь, как бы они не соединились с сарацинами и не привели войска Персии против Романии, василевс отрекся, заявляя: "Я не писал протоспафарию и манглавиту Константину об этой крепости и ее области, чтобы он принял ее, а он, так сказать, по собственному неразумию сделал это". Так сказал василевс, желая окончательно успокоить их, а сам протоспафарий и манглавит Константин получил приказ, исполненный оскорблений и угроз: "Кто велел тебе делать это? Поскорее уходи из крепости, забери Асотия, сына покойного куропалата Адранасэ, и приведи его сюда, чтобы мы почтили его саном его отца, куропалата". Получив это, патрикий Константин оставил патрикия асотия Кискасиса в его крепости Ардануци, а сам, выступив, отправился к великому Давиду, передал ему повеление, которое имел для него, вернулся, вступил в Ивирию и нашел собравшихся воедино и магистра Куркения, и магистра Давида, брата куропалата Асотия. И начали они задирать и поносить патрикия Константина, говоря: "Ты оказался скрытным и дурным человеком, ибо не сказал нам о крепости Ардануци, что собираешься овладеть ею". И еще: "Не подходит это василевсу - владеть ею, ибо мы запросили по этому делу василевса и узнали, что василевс совершенно не ведает об этом деле, а ты сделал это из дружбы к патрикию Асотию Кискасису". Патрикий же Константин, возразив им, как подобает, взял Асотия, сына куропалата Адранасэ, привел его в город, и он был почтен василевсом в куропалаты.

Что же сказать относительно случившегося в какие-либо времена между ромеями и различными иноплеменными народами? Ибо достойно, дражайший сын, чтобы ты не избегал знания об этом, дабы в подобных случаях, когда произойдет то же самое, у тебя благодаря предварительной осведомленности нашлось удобное противодействие.

Когда остров был захвачен сарацинами и в течение семи лет оставался ненаселенным, а архиепископ Иоанн со своим народом прибыл в царственный город, от василевса Юстиниана случилось пожелание на шестом святом синоде, чтобы тот вместе с.его епископами и с народом острова получил Кизик и совершал бы хиротонию, когда где не слу-чится епископа, до тех пор пока не восстановятся самовластие и права Кипра (ибо и сам василевс Юстиниан был киприотом, как доныне от древних киприотов утвердилось мнение), так что было решено на святом шестом синоде рукоположить архиепископа Кипра проедром Кизика, как записано в 39-й главе этого шестого святого синода.

Через семь лет по божьей воле василевс был побужден вновь заселить Кипр. Он отправил к амермумну Багдада трех знатных киприотов, бывших уроженцами этого острова, называвшихся Фангумисами, вместе с неким разумным видным василиком, написав амермумну, чтобы пн отпустил на место находившийся в Сирии народ острова Кипра. Вняв письму василевса, амермумн разослал по всем [частям] Сирии знатных сарацин, собрал всех киприотов и переправил на место. Василевс же также отправил василика и переправил тоже живших в Романии [киприотов], то есть в Кизике, в Кивирреотах и во Фракисиях. И остров был заселен.

48. Глава 39-я шестого святого синода, случившегося в Трулле большого дворца

Поскольку брат и сослужитель наш Иоанн, проедр острова киприотов, вместе со своим народом переселился в Геллеспонтскую епархию - по причине варварских набегов и для того, чтобы избавиться от неволи у иноплеменников и подчиняться лишь скипетрам христианнейшей власти - из-за упомянутого переселения с острова, по провидению человеколюбивого бога и трудами христолюбивого и благочестивого нашего василевса, мы постановляем, чтобы сохранились неизменными права, предоставленные некогда богоносными отцами в Эфесе трону ранее названного мужа, чтобы Новый Юстиниануполь обладал правами города Константинианы, а в нем поставленный боголюбивейшей епископ стоял над всеми Геллесспонтскими епархиями и чтобы он рукополагался собственными епископами, в согласии с древним обычаем (ибо решили богоносные наши отцы, дабы сохранялись обычаи в каждой церкви), так что епископ города кизикинов подчинен проедру названного Юстиниануполя, подобно прочим всем епископам, подвластным упомянутому боголюбивейшему проедру Иоанну, от которого, ежели потребует необходимость, будет рукополагаться и епископ самого города кизикинов.

Так как мы столь детально изложили тебе и поведали выше об иноплеменных народах, справедливо было бы, чтобы ты обрел верное знание не только о переменах в управляемом нами государстве, но и обо всем царстве ромеев в различные времена, так, чтобы осведомленность о более близком и о собственном, упрочившись в тебе более, чем в других, сделала тебя более желанным для подданных.

Следует знать, что при Константине, сыне Константина, называемого также Погонатом, некий Каллиник, перебежавший к ромеям из Илиуполя, изготовил жидкий огонь, выбрасываемый через сифоны, с помощью которого ромеи, сжегши флот сарацин у Кизика, добыли победу.

Когда скипетр ромеев держал Никифор, они, находясь в феме Пелопоннес и задумав восстание, захватили сначала дома соседних греков учинили грабеж. Затем же, двинувшись на жителей города Патр, они торили равнины у его стен и осадили самый [город], имея с собою также африканских сарацин. Когда прошло достаточно времени и у наводящихся внутри стен начал сказываться недостаток необходимого, и в воде и в пище, они вынесли решение вступить в соглашение, получить заверение в безопасности и тогда подчинить им город. Поскольку, впрочем, тогдашний стратиг находился на границе фемы в крепости Коринф и была надежда, что он придет и нападет на народ славян, ибо заранее был оповещен архонтами об их набеге, жители города постановили - прежде всего отправить посланцев в находящиеся к востоку части гор, понаблюдать и вызнать, не приближается ли стратиг, дав наказы и знак посланному, чтобы он, если увидит идущего стратига, при своем возвращении склонил знамя, как свидетельство о приходе стратига, а если этого нет, то чтобы держал знамя прямо, дабы впредь они не надеялись на приход стратига. Итак, лазутчик, уйдя и узнав, что стратиг не приближается, вернулся, держа знамя прямо. Однако по благости божией, ради заступничества апостола Андрея, когда конь споткнулся и всадник покачнулся, знамя склонилось, и жители крепости, увидя данный знак и с уверенностью полагая, что стратиг подходит, открыли ворота крепости и храбро бросились на славян. Воочию узрели они и первозванного апостола, верхом на коне, вскачь несущегося на варваров. Разгромив, разумеется, их наголову, рассеяв и отогнав далеко от крепости, он обратил их в бегство. А варвары, видя это, будучи поражены и ошеломлены неудержимым натиском против них непобедимого и неодолимого воина, стратига, таксиарха, триумфатора и победоносца, первозванно го апостола Андрея, пришли в замешательство, дрогнули, ибо страх обуял их, и бежали в его всесвятой храм.

Итак, стратиг, когда прибыл на третий день после разгрома и узнал о победе апостола, сообщил василевсу Никифору и о набеге славян, и о грабеже, полоне, разорении, опустошении и иных ужасах, которые при набеге они причинили краям Ахеи, а также о многодневной осаде и непрерывном нападении на жителей крепости, как и о попечении, заступничестве, разгроме и полной победе, свершенной апостолом, как его воочию видели скачущим, преследующим врагов за их спинами и поражающим их, так что сами варвары осознали попечение о нас и заступничество апостола и посему сами искали убежища в его благочестивом храме. Василеве же, узнав об этом, распорядился так: "Поскольку разгром и полная победа одержаны апостолом, долгом является отдать ему все воинство неприятелей, добычу и доспехи". И он повелел, чтобы и сами враги со всеми их семьями, родичами и всеми им принадлежащими, а также и все их имущество были уделены храму апостола в митрополии Патр, в которой первозванный ученик Христа свершил подвиг в борьбе; и выдал о сем сигиллий зтой митрополии.

Старые люди и еще ранее жившие поведали об этом, передавая устно последующим временам и людям, дабы, согласно пророку, грядущее поколение ведало о чуде, случившемся по заступничеству апостола, передало и рассказало о нем своим сыновьям, дабы они не забыли о благодеяниях, которые свершил бог через заступничество апостола. С тех пор, таким образом, отданные митрополии славяне кормят стратигов, василиков и всех отправляемых народами в качестве заложников посланцев, имея для этого собственных стольников, поваров и всяких приготовителей пищи для стола, тогда как митрополия ничем не отягчается для этого, а славяне сами доставляют эти припасы согласно распределению и соучастию своей общины. Впрочем, приснопамятный и мудрейший василевс Лев издал сигиллий, тщательно перечисляющий, что должны предоставлять эти приписанные к митрополиту люди, чтобы он не обирал их или чтобы как-либо иначе, по несправедливому измышлению, не подвергал их взысканиям.

Следует знать, что славяне фемы Пелопоннес, восстав во дни василевса Аеофила и его сына Михаила, стали самостоятельными, творя грабеж, драбощение, разбой, поджоги и воровство. В царствование Михаила, сына Феофила, в фему Пелопоннес был послан стратигом протоспафарий Феоктист, прозвище которого от Вриенниев, с войском и крупными силами, а именно с фракийцами, македонцами и прочими западными Аемами, чтобы воевать с ними и подчинить их. И он подчинил и покорил "сех славян и прочих не подвластных в феме Пелопоннес, остались, однако, одни милинги и эзериты у Лакедемонии и Элоса. Так как там есть большая и очень высокая гора, по названию Пентадактил, и так как она, наподобие шеи, вдается на большое расстояние в море, а также потому, что место это трудно доступно, они поселились по склонам этой горы, на одной стороне милинги, а на другой - эзериты. Вышеупомянутый протоспафарий и стратиг Пелопоннеса Феоктист, будучи в состоянии подчинить и их, наложил на милингов 60 номисм, а на эзеритов 300, которые они и уплачивали, когда он был стратигом, как вплоть доныне слух об этом сохранился у местных жителей. Но в царствование господина василевса Романа являвшийся стратигом в этой феме протоспафарий Иоанн Протевон донес самому господину Роману о милингах и эзеритах, то, восстав, они ни стратига не слушаются, ни царскому повелению не подчиняются, а являются как бы независимыми и самоуправляющимися, не принимают от стратига архонта4, не согласны ходить с ним в военные походы, не склонны исполнять иные службы для казны. Пока дошло его донесение, стратигом для Пелопоннеса был избран протоспафарий Кринит Аротра. Когда донесение протоспафария и стратига Иоанна Протевона, извещающее о восстании упомянутых выше славян и о дурном повиновении, а вернее - неповиновении приказам василевса, прибыло и было пред ликом василевса господина Романа прочитано, сему протоспафарию Криниту было ведено, чтобы он, поскольку они оказались в таком восстанин и неповиновении, выступил против них, разгромил в борьбе, покорил и уничтожил их. Итак, начав войну против них в марте месяце, сжегши их посевы и разорив всю их землю, он преодолевал их сопротивление и вражду до месяца ноября. С этого времени, видя свою погибеь, они попросили о переговорах по поводу подчинения и о том, чтобы явилось прощение за совершенное ранее. Поэтому названный выше протоспафарий и стратиг Кринит наложил на них более тяжелые пакты, чем они платили: на милингов сверх 60 номисм, которые они пла-тили прежде, 540 номисм, так что весь пакт их составил 600 номисм, а на эзеритов - сверх 300 номисм, уплачивавшихся ранее, еще 300 номисм, так что весь их пакт возрос до 600 номисм, которые сам протоспафарий Кринит взыскал и внес в бого хранимый китон. Когда же протоспафарий Кринит был перемещен в фему Эллада, а стратигом в Пелопоннес был избран Варда Платипод, когда беспорядок и мятеж случился от этого протоспафария Варды Платипода и от его единомышленников - протоспафариев и архонтов, изгнавших из фемы протоспафария Льва Агеласта, и когда тотчас последовало и нападение слависианов на эту фему, эти славяне, то есть милинги и эзериты, направили посланцев к господину Роману василевсу, упрашивая и умоляя простить им добавки к пактам, чтобы платить им, как они платили раньше. Поскольку же, как было упомянуто, вторглись в фему Пелопоннес слависианы, василевс, боясь, чтобы они, присоединясь к славянам, не учинили полной гибели этой фемы, дал им хрисовул, дабы они платили пакты, как и раньше: милинги - 60 номисм, а эзериты - 300 [номисм]. Итак, такова причина добавки к пактам и ее снятия для милингов и эзеритов.

Да будет ведомо, что жители крепости Майна происходят не от племени ранее упоминавшихся славян, а от более древних ромеев, которые и до сего дня называются у местных людей эллинами, ибо в более отдаленные времена были идолопоклонниками и почитателями идолов, наподобие древних эллинов, а стали христианами, будучи крещены [лишь] в царствование приснопамятного Василия. Место же, в котором они обитают, безводно и недоступно, однако богато оливами, что и доставляет им утешение. А расположено это место у грани Малеи, то есть по ту сторону Эзера по направлению к приморью. По той причине, что они полностью были подчинены и принимали архонта от стратига, повиновались и подчинялись приказам стратига, они вносили с давних времен дакт в 400 номисм.

Должно знать, что стратигида Каппадокия была старой турмой стратигиды Анатолики.

Должно знать, что стратигида Кефаллиния, то есть островки, была древней турмой стратигиды Лагувардия, а стратигидой стала при Льве, христолюбивом деспоте.

Должно знать, что стратигида Калаврия была старым дукатом стратигиды Сицилия.

Должно знать, что стратигида Харсиан была древней турмой стратигиды Армениаки.

Дблжно знать, что при христолюбивом деспоте Льве от фемы Вукелларии были переданы в фему Каппадоки следующие банды: топотирисия Варета, топотирисия Валвадона, топотирисия Аспона и топотирисия Акаркус; а от фемы Анатолики в фему Каппадоки были переведены следующие банды: топотирисия Евдокиад, топотирисия "Святой Агапит", топотирисия Афразия. И эти семь банд, то есть четыре от Вукеллариев и три от Анатоликов, стали одной турмой, ныне называемой Коммата.

Дблжно знать, что при христолюбивом деспоте Льве от фемы Вукелларии в фему Харсиан были переданы следующие банды: топотирисия Мириокефал, топотирисия Тимиос Ставрос и топотирисия Веринуполь, и стали они турмой, теперь называемой Саниана. А от фемы Армениаки в фему Харсиан были переведены следующие банды: топотирисия Комодром и топотирисия Тавиа и были добавлены к упомянутой турме Харсиан. От Каппадоков же в фему Харсиан были переданы следующие банды: турма Каса целиком и топотирисия Нисса с Кесарией.

Да будет известно, что в прошлые времена фема Хозан находилась под сарацинами, подобно тому как и сама фема Асмосат была под сарацинами. А Ханзит и Романополь были клисурами мелитиниатов. От горы Фатилан все по ту сторону принадлежало сарацинам, а Текис был у Мануила. Камаха же была пограничной турмой Колонии, а турма Кельцина относилась к Халдии. Месопотамия же в то время не была фемой. Однако христолюбивый и вечнопамятный василевс Лев, дав слово, вывел известного Мануила из Текиса, ввел его в Константинополь и сделал протоспафарием. Имеет же этот Мануил четырех сыновей, Панкратуку, Иахнуку, Мудафара и Иоанна. Панкратуку василевс сделал иканатом, а затем стратигом в Вукеллариях, Иахнуку сделал стратигом в Никополе, а Мудафару и Иоанну дал царскую землю в Трапезунде, почтив всех достоинствами и сделав им много благодеяний. И создал тогда василевс фему Месопотамия, и избрал известного Ореста Харсианита стратигом [ее]. В то время он повелел, чтобы турма Камаха была под фемой Месопотамия, а потом также подчинил турму Кельцина той же феме Месопотамия. Ныне же все они, оказавшись под властью ромеев, добавлены при деспоте Романе к феме Месопотамия, и Романополь, и Ханзит.

Дблжно знать, что при христолюбивом деспоте Льве Лариса была турмой Севастии, Кимвалей был турмой Харсиана, а Симпосий был пустыней, простиравшейся до краев Ликанда. В царствование христолюбивого деспота Льва Евстафий, сын Аргира, отозванный из изгнания, был избран стратигом в Харсиан, а Мелиа был еще беглецом в Мелитине. И Ваасакий с двумя своими братьями, Крикорикием и Пазуной, как и известный Исмаил Армянин, написали и самому [василевсу], и упомянутому Аргиру о том, чтобы получить им посредством хрисовула обещание, выйти и быть поставленными - Ваасакию и его братьям в Ларису с присвоением Ваасакию имени клисурарха Ларисы, что и случилось, а Исмаилу - клисурархом в Симпосий, что также произошло, Мелии же стать турмархом в Евфратии, в Трипии, в пустыне, что и случилось. Когда же мелитианиты выступили и убили названного Исмаила, Симпосий остался покинутым. А когда Ваасакий был обвинен в умысле предательства и изгнан, турма Лариса снова была подчинена Севастии, стратигом там был назначен Лев Аргир, сын Евстафия, впоследствии ставший магистром и доместиком схол. цто же до Мелии, сидящего в Евфратии, то когда был избран в Харсиан Константин Дука, вышеупомянутый Мелиа удалился сам, овладел старой крепостью Ликанд, отстроил ее, укрепил и осел там, и она была поименована христолюбивым василевсом Львом в качестве клисуры. Затем он перешел из Ликанда на гору Цаманд, воздвиг и там ныне стоящую крепость; она, как и та, называлась клисурой. Овладел он и Симпосием, сделав его турмархатом. При христолюбивом же деспоте Константине, в первое царствование, когда правила с ним его мать Зоя, Ликанд стал стратигидой, и первым стратигом Ликанда был назван патрикий Мелиа, разумеется, тот, который был в то время клисурархом в Ликанде. Этот Мелиа - благодаря проявленной им верности василевсу ромеев и многим до бесконечности подвигам его против сарацин - был впоследствии удостоен титула магистра.

Следует знать, что Авара была турмой под фемой Севастия, а при деспоте Романе стала клисурой.

Да будет известно, что укрепилось древнее обыкновение, согласно которому катепан мардаитов Атталии избирается василевсом, поэтому и блаженнейший василевс Лев избрал в качестве катепана Ставракия, по прозвищу Платис, который отличался в течение значительного времени, но нехорошо распоряжался к концу. Ибо, когда протоспафарий и асикрит Евстафий был послан в фему Кивирреоты как "эк-просопу", случились меж ними зависть и столкновения. Ставракий Платис, полагаясь на патрикия Имерия, логофета дрома, как на посредника своего у василевса, противодействовал "эк-просопу" Евстафию и держался особенно враждебно в том, в чем считал того поступающим или распоряжающимся вне сферы [его] долга. В свою очередь, "эк-просопу" Евстафий вел себя к Ставракию неприязненно и не единожды замышлял нападки и хитрости. По сей причине упомянутый Евстафий доносил на Ставракия: "Фема Кивирреоты не может иметь двух стратигов, то есть меня и Ставракия, катепана мардаитов, но ведь когда я постановляю и хочу управлять, желает делать [то же] катепан мардаитов, и, будучи самовластным, творит по произволу все, что ему взбредет". Слал он и прочие разные клеветнические словеса и, сочинив против него немало козней, одно составя правдиво, другое придумав лживо и сумасбродно. А тот, полагаясь как раз на патрикия и логофета дрома Имерия, писал о том же, тогда как д то время патрикий Имерий был скорее другом Евстафия, чем Ставракия, хотя впоследствии они оба, поссорившись, стали совершенными врагами, полными ярости. Итак, василевс, получив это донесение Евстафия и будучи убежден просьбами патрикия Имерия, дал должность того самого катепана [мардаитов] протоспафарию и "эк-просопу" Евстафию. Когда же блаженный василевс сменил жизнь утлую на вышнюю, его брат Александр, став обладателем власти автократора, подобно тому как заменял всех, избранных для какой-либо власти блаженным василевсом, его братом, убеждаемый злорадными и зловредными людьми, так он сменил и названного ранее Евстафия, назначив вместо него другого. Поскольку пресловутый Хасе, происходивший от рода сарацин, сарацином оставшийся и по мыслям, и по образу жизни, и по исповеданию, раб патрикия Дамиана, поскольку этот самый протоспафарий Хасе обладал в то время большой свободой в разговоре с господином Александром василевсом, как и протоспафарий Никита, брат Хасе, он-то и стал стратигом Кивирреотов по воле господина Александра василевса. Итак, сей Никита, брат вышеупомянутого Хасе, просил василевса: "Поскольку подобает облагодетельствовать меня как старого твоего друга, единственную к твоей царственности имею просьбу, и справедливо, чтобы ты выслушал меня". Когда же, недоумевая, василевс спросил, что это за просьба, и обещал исполнить, какой бы она ни была, названный выше Никита попросил: "Прошу царственность твою сделать сына моего катепаном мардаитов Атталии". Склонясь к его просьбе, василевс, введя во время процессии в Хрисотриклин сына протоспафария Никиты спафарокандидата Аверкия, избрал его катепаном мардаитов Атталии, как блаженный василевс Лев прежде названного Ставракия Платиса. А издревле имеется старый обычай, как сказано у древних, что василевсом избирается катепан мардаитов.

Должно знать, что при василевсе Феофиле паракимоменом оказался остиарий Схоластикий; при Михаиле, сыне Феофила, паракимоменом был патрикий Дамиан, а затем, при том же василевсе, паракимоменом стал Василий, [впоследствии] христолюбивый василевс. А при Василии, христолюбивом деспоте, паракимомена не было в течение всего его царствования. При христолюбивом деспоте Льве паракимоменом стал патрикий Самона, а после него, при том же василевсе, - патрикий Константин. При василевсе Александре паракимоменом оказался патрикий Варват, а при христолюбивом деспоте Константине им снова стал патрикий Константин, упомянутый выше при деспоте Льве, а при деспоте Романе - патрикий Феофан, при Константине же во второе автократорство им стал патрикий Василий.

Да будет ведомо, что при христолюбивом и приснопамятном василевсе Льве жил пресловутый старец Ктена, весьма богатый клирик, который был также доместиком в Новой церкви, являлся же он мастером в пении, равного какому в те времена не было. Сей Ктена надоел патрикию Самоне, ибо тот был в то время паракимоменом, прося посодействовать ему у василевса, чтобы Ктена стал протоспафарием, носил эпикуцул, хаживал в Лавсиак, заседал как протоспафарий и получал бы рогу в одну литру, а взамен этого Ктена дал бы василевсу сорок литр. Но василевс не соглашался сделать это, говоря, что это невозможно: "На великое бесславие для моего царствования стал бы клирик протоспафарием". Услышав об этом от патрикия Самоны, Ктена сам добавил к сорока литрам одну пару серег, оцененную в десять литр, и столик серебряный с позолоченным звериным рельефом, оцененный также в десять литр. Убежденный просьбами патрикия и паракимомена Самоны, василевс принял сорок литр, пару серег и позолоченный серебряный столик с рельефом, так что весь дар этого Ктены достиг шестидесяти литр. Василевс сделал его затем протоспафарием, и он получил в то время в качестве роги одну литру. Жил же этот Ктена, после того как был почтен протоспафарием, два года, то есть [вскоре] умер. Получал же он рогу в течение двух лет по одной литре .

Должно знать, что вплоть до царствования блаженной памяти мудрейшего василевса Льва не существовало царского дромония, на который вступал бы василевс, а входил он на красный аграрий. Однако при христолюбивом деспоте Василии, когда этот василевс отправлялся в бани Прусы и вновь, когда он отбывал посмотреть мостик Ригия, строившийся его повелением и попечением, он поднимался на дромоний, а другой дромоний следовал сзади. Входившие же на него гребцы были с царского агрария и из моряков-стенитов. В древности Стеной имел хеландии царского флота числом до десяти. Поскольку же блаженный василевс делал все чаще свое пребывание в Пигах по той причине, что там возводился им этот дворец, подобно тому как в Эвдомоне, в Иерии и во Врие, он входил на аграрий по старому обычаю. Но когда он отправлялся в более отдаленную поездку, например в бани Прусы и для наблюдения за мостом Ригия, он вступал, как выше сказано, в дромоний, а другой дромоний следовал сзади, так как большинство архонтов поднималось с василевсом, а прочие - на второй дромоний. Однако приснопамятный и мудрейший василевс Лев, будучи расположен более милостиво к магистрам, патрикиям и близким [ему] синклитикам, желая всегда их радовать и рассудив, что аграрий недостаточен для приема большого числа архонтов, построил дромоний и постоянно вступал на него, куда бы ни захотел отправиться. С ним отправлялись те, кого он хотел из архонтов, магистров и патрикиев. Ибо по обычаю в аграрий с василевсом не вступал никто, кроме друнгария виглы, друнгария флота, логофета дрома, этериарха, мистика и начальника прошений, а также, если он находился в городе, то и доместика схол, и паракимомена, и протовестиария, а из китонитов, кого прикажет василевс. Итак, вот каким образом построил дромоний Лев, приснопамятный и мудрейший василевс, а через некоторое время он построил и второй дромоний, который и был назван "вторым" и получил прозвище "Свита". Ибо и в дальние поездки отправлялся блаженный этот василевс, на пример, в Никомидию, на Олимп, в Пифию, поэтому были потребны два дромония для обслуживания и отдыха как его, так и его архонтов. Поскольку он нередко отправлялся в ближние поездки, он оставлял один экипаж на ипподроме для охраны дворца, потому что корпус арифма, согласно укрепившемуся древнему обычаю, уходил в поход с доместиком схол, а остающиеся на ипподроме [не] уходят, согласно обычаю, с василевсами в поездки.

[Знай], что изначально у протоспафария фиалы была царская должность: этот протоспафарий держал и имел под собою всех гребцов царских аграриев, русиев и мавров, кроме аграриев августы, ибо аграрии августы, и русии и мавры, находились под управлением и властью начальника трапезы августы. Однако в царствование Льва, приснопамятного и мудрейшего василевса, новоотстроенные по царскому приказу дромонии имел этот протоспафарий фиалы под своей властью, как и гребцов этих дромониев. Поэтому вышеназванный протоспафарий фиалы каждый день и каждый вечер по старому обычаю приходил и садился в фиале (поэтому-то он и назывался протоспафарием фиалы), решал, судил в соответствии с правом и улаживал тяжбы между гребцами с аграриев и с дромониев, им управляемых. И когда находил кого-нибудь, вопреки должному либо поступающего, либо обижающего кого-нибудь, либо проявляющего нерадение в своей службе, он крепко наказывал того плетьми. И таким образом, как рассказано, все гребцы дромониев, как и аграриев василевса, русии и мавры, находились под рукою и надзором протоспафария фиалы. А что касается аграриев августы, и русиев и мавров, то они находились под рукою и наблюдением начальника трапезы августы, хотя отчет начальник трапезы делал об этих аграриях не августе, а василевсу. При Льве, блаженной памяти мудрейшем василевсе, протоспафарием фиалы был протоспафарий Иоанн, прозвище которого Фалассон, а после него протоспафарий Подарон, после этого протоспафарий Лев Армянин, отец протоспафария и манглавита Арсения. Они, протоспафарий Подарон и протоспафарий Лев Армянин, оказались протэлатами патрикия и друнгария флота Насара, и при Василии, христолюбивом деспоте, были взяты с флота и стали протэлатами агрария василевса. В царствование же приснопамятного и мудрейшего василевса Льва, когда он построил дромонии, благодаря их мужеству и морскому опыту, он сделал их протокаравами. Когда случалась опасность, василевс вводил гребцов двух дромониев с двумя протокаравами первого дромония в суда-хеландии, давая им полное необходимое вооружение, как-то: щиты, копья, лучшие шлемы и прочее, что подобает носить стратиотам-морякам. Их забирал патрикий и друнгарий флота Евстафий вместе с царским флотом и отправлялся против врагов. Все это василевс сделал потому, что патрикий и друнгарий флота Евстафий стремился к войне с врагами. А вместо тех царским дромонием управлял старец Михаил и [Михаил], известий умница из бывших в то время протэлатами. На веслах же в дромониях до возвращения царских гребцов сидели стениты из личного состава Стенона. А когда гребцы возвращались из похода, они снова оказывались на собственной службе, как было раньше. Затем василевс, милостиво расположенный к протоспафарию Подарону, так как тот был мужествен, дал ему также власть протоспафария фиалы: ведь он прославился более всех на войне, и, по свидетельству патрикия и друнгария флота Евстафия, не было другого такого же по храбрости, усердию, остальным добродетелям и в особенности по благо-мыслию и исключительной верности василевсу. А поскольку он был неграмотным, то по повелению василевса с ипподрома приходил судья, заседал с ним вместе в фиале и судил гребцов. Аграриями же августы, как было сказано, владел начальник трапезы августы. После этого василевс избрал Подарена и Льва Армянина топотиритами царского флота, а протокаравами своего дромония назначил упомянутого старца Михаила, бывшего тогда протэлатом дромония, а некогда служившего вторым златом агрария христолюбивого деспота Василия; [назначил он] и другого Михаила, прозвище коего Варкала, который был прежде протэлатом на флоте друнгария и патрикия Евстафия, когда тот переправлял турок и громил Симеона, архонта Булгарии. Впрочем, этот Симеон, архонт Булгарии, зная о прибытии на реку флота и о том, что флот должен переправить против него турок, соорудил лесы, то есть весьма прочные и крепкие канаты, чтобы турки не могли переправиться. И благодаря этой выдумке туркам не удалось переправиться с первой попытки. Тогда вышеупомянутый Михаил Варкала с двумя другими моряками, взяв свои щиты и мечи и хабро и быстро выскочив из хеландии, перерубили лесы, то есть канаты, и открыли проход туркам. Итак, турки, видя этого Варкалу и поражаясь его храбрости - ведь он один, опередив двух моряков, первым разрубил канат -, заявили в удивлении, что ему подобает именоваться патрикием и быть главою флота. Услышав о мужестве этого Варкалы, василевс сделал его вторым златом на царском дромонии. Затем, когда Подарон и Лев стали топотиритами, старец Михаил и этот Варкала были избраны протокаравами дромония.

[Знай], что ранее названный Лев Армянин, отец протоспафария манглавита Арсения, умер, будучи топотиритом на флоте, а протоспафарий Подарон через некоторое время был назначен стратигом в фему Киверреотов.

[Знай], что, когда Подарон стал топотиритом, протоспафарием фиалы был избран протоспафарий Феофилакт Вимвилидис, приходившийся племянником протоспафарию Иоанну, коему прозвище Фалассон, и оставался [на этом] посту несколько лет в годы первого автократорства багрянородного христолюбивого деспота Константина. Итак, когда он умер, то вышеназванный старец Михаил был почтен саном протоспафария и избран протоспафарием фиалы, поскольку он сильно состарился и утомился, в течение множества лет служа протокаравом. И когда василевс входил в фиале в дромоний и отправлялся в поездку или куда-нибудь еще, добрый тот старец, незабвенный по своему морскому опыту, становился посреди дромония, побуждая и ризывая гребцов дромония сильнее и крепче грести и работать весами, а заодно советуя тогдашним протокаравам держать руль и направлять царский корабль в согласии с непогодой и дыханием ветров. Итак, когда он умер, то из-за малолетства василевса и неразборчивости патрикия и паракимомена Константина оказался протокаравом известный Феодот, бывший в то время протэлатом, почтенный в разное время [чином] кандидата, стратора, спафария, спафарокандидата, а затем протоспафария и протоспафария фиалы, он был зятем ранее названного старца Михаила. Ибо в согласии со старым обычаем никогда протокарав василевса не становился и не был назначаем протоспафарием, даже спафарокандидатом, но или кандидатом, или стратором, или, самое большее, спафарием. Только при Льве, приснопамятном и мудрейшем василевсе, этот Михаил был почтен как спафарий, а после этого - спафарокандидат. Однако из-за того, что василевс был мальчиком, как уже сказано, и из-за неразборчивости патрикия и паракимомена Констатина протокаравы оказались спафарокандидатами, а этот Михаил - протоспафарием. Когда же василевс господин Роман вступил во дворец и оказался, не знаю, как выразиться, обладателем царства, он из-за расположенности Феодота к христолюбивому деспоту и василевсу Константину не только сместил его, но и подверг наказанию бичеванием и острижением и отправил в вечное изгнание, в коем тот и завершил свою жизнь. Оставил он пресловутого Константина Лориката, бывшего протокаравом вместе с [Михаилом], так как из страха он проявил себя преданным ему и собственноручной письменной клятвой отрекся от расположения и любви к василевсу Константину; [Роман] почтил его сначала спафарокандидатом, сделав первым протокаравом и избрав протоспафарием фиалы, а вскоре почтил и как протоспафария. Итак, сей человек через наущение клирика Иоанна, ставшего по попущению божию ректором, донес блаженному василевсу господину Роману: "Протоспафарий Феофилакт, начальник трапезы августы, поскольку он является опорой и защитой матери василевса да и самого василевса, по необходимости должен сочувствовать своим господам и благодетелям. Какая нужда разделять состав аграриев фиалы меж двух властей? Ведь начальник трапезы августы, руководимый преданностью к василевсу и августе, способен совратить управляемых им аграриотов августы, а более того - и гребцов с дромониев. И они замыслят какой-либо мятеж против твоей царственности". Говоря так, он убедил того дурного и коварного ректора, а через него - и василевса. Ибо легковесный и шаткий разум скор к тому, чтобы сбиться с пути и склониться ко всякому, говорящему и замышляющему с коварной целью. Говоря таким образом, он добился своего, а добившись, получил власть над аграриями августы. И с тех пор утвердился порядок, по второму протокарав царского дромония располагает и управляет все ми гребцами, и с царских дромониев, и с аграриев августы, и к тому же является протоспафарием фиалы. Должно знать, что при христолюбивом и приснопамятном василевсе Льве имело место взыскание наличных денег в фемах Запада чарез протоспафария Льва Цикану, бывшего стратигом, с тех, кто предпочел не участвовать в походе.

Должно знать, что опять-таки при этом христолюбивом и приснопамятном Льве имело место взыскание наличных денег с фем Запада через магистра Иоанна Эладу, который тогда же стал и патрикием.

Должно знать, что также при деспоте Романе, пожелавшем, чтобы пелопоннесцы отправились в поход в Лагувардию в то время, когда стратигом на Пелопоннесе был протоспафарий Иоанн Протевон, эти пелопоннесцы снова предпочли не ходить в поход, а выставить [взамен] тысячу коней, оседланных и взнузданных, и один кентинарий в наличной монете, что они и предоставили с большой готовностью.

Митрополит Коринфа - четыре коня; митрополит Патр - четыре коня; все епископы фем - по два коня; протоспафарий - по три коня; спафарокандидаты - по два коня; спафарии и страторы - по одному коню; царские и патриаршие монастыри - по два коня; монастыри архиепископов, митрополитов и епископов - по два коня; неимущие монастыри - один конь с двух вместе. Обладатели же должностей на службе у василевса, моряки, ловцы раковин, изготовители пергамента коней не поставляли.

Дблжно знать, что со всего войска Пелопоннеса за этот поход было взыскано: по пяти номисм [с воина], с совершенно же неимущих - по пяти номисм с двух [воинов] вместе, отчего, как выше сказано, и составился один кентинарий в звонкой монете.

Когда Диоклетиан царствовал в Риме, а венценосцем и протевоном в стране херсонитов был Фемист, сын Фемиста, Савромат из босориан, сын Крискорона, собрав сарматов, населяющих берега Меотиды, выступил против ромеев и, захватив страну лазов и победив тамошних, дошел до реки Галис. Император Диоклетиан узнав об этом, а именно, что страна лазов и Понтика разорены, отправил туда войско, желая противодействовать сарматам. Экзархом войска был трибун Констант. Прибыв к Галису с войском, Констант расположился там, препятствуя сарматам переправляться через Галис. Поскольку же Констант был не в состоянии соперничать с ними, он пришел к заключению, что никак иначе невозможно изгнать сарматов, если не отправить на войну против них и на разорение их семей кого-либо из соседящих со страною боспориан и Меотидским озером, чтобы, услышав об этом, Савромат отказался от войны. И он извещает об этом императора, чтобы тот отправил посланцев к херсонитам, поднял их против сарматов, поскольку они были их соседями, и чтобы они напали войной на их семьи, дабы Савромат, узнав, поскорее отказался от войны. Император Диоклетиан, услышав об этом, тотчас послал к херсонитам, побуждая их к союзу с Константом и к тому, чтобы, выступив в поход, они разорили страну боспориан и сарматов и пленили их семьи. Так как венценосцем и протевоном страны херсонитов был тогда Хрест, сын Папия, херсониты, охотно повинуясь слову императора, размышляли, впрочем, каким бы образом могли они захватить и город Савромата Боспор и крепости на Меотиде. Собрав мужей из соседних крепостей, приготовив военные колесницы и поместив на них хироволистры, они оказались около города боспориан и, сделав засады в течение ночи, малыми силами завязали сражение с городом. Ведя битву у стен с рассвета до третьего часа дня, они прикинулись обращенными в бегство, не обнаруживая хироволистр, имевшихся в приготовленных колесницах. Разумеется, в Боспоре, посчитав, что херсониты, побеждаемые в силу их малочисленности, обратились в бегство, приободрившись выступили, чтобы их преследовать. А херсониты, ненамного, как говорят, отступив, начали поражать преследователей - боспориан из хироволистр; находившиеся в засадах херсониты, поднявшись и окружив боспориан, перебили всех их и, вернувшись, захватили Боспор, а также крепости на Меотидском озере и все семьи савроматов и расположились в Боспоре, никого более не убивая, кроме продолжающих воевать, и, удерживая Боспор, охраняли его. Когда прошло несколько дней, Хрест, сын Папия, говорит женщинам-савроматкам: "У нас не было нужды воевать с вами, но так как Савромат отправился разорять страну ромеев, того-то ради мы, побуждаемые императором ромеев, как его подданные, напали на вас войной. Поэтому, если вы хотите жить в вашем городе, давайте отправим послов к вашему господину Савромату о том, чтобы он заключил мир с ромеями в присутствии наших послов и ушел оттуда. Тогда мы отпускаем вас и удаляемся в наш город, но так, впрочем, чтобы Савромат передал сначала сюда наших послов и известил нас через своих людей об условиях мира. Затем мы отпускаем вас и удаляемся. Но если Савромат задумает пуститься на какую-либо хитрость, например - замыслив запереть нас здесь и воевать против нас, и мы узнаем об зтом через наших соглядатаев, то мы перебьем вас всех от мала до велика и лишь тогда уйдем отсюда. Какая, однако, выгода Савромату, если погибнут вся его семья и город?" Слушавшие это жены Савромата постарались выполнить все с точностью. Итак, херсониты отправляют к Савромату вместе с боспорианами пять своих послов, извещая его о случившемся и об условленном. Когда послы прибыли к Савромату в район реки Галиса, они известили его обо всем совершенном херсонитами против боспориан. Он же, оказавшись в большом затруднении и желая будто бы, как говорят, чтобы послы херсонитов отдохнули с дороги, сказал им: "Так как вы устали, я хочу, чтобы вы отдохнули несколько дней, а затем я исполню все, сказанное вами... затем пойдите к людям из Рима, узнайте от них и убедитесь, что я правдив с вами и далек от обмана". Когда херсониты ушли к Константу вместе с послами Савромата, они были расспрошены обо всем случившемся меж ними, известили также Константа обо всем совершенном ими в стране боспориан и на Меотидском озере - о том, как захватили семьи Савромата, и что в силу этой необходимости Савромат пошел на мир. Узнав об этом, Констант, однако, был очень огорчен. Он сказал херсонитам: "Какая мне польза от союза с вами, после того, как я заключил договор при условии давать им столько золота?" Херсониты ему отвечают: "Не печалься, повелитель, если хочешь, мы расстроим договор о дани". Констант говорит им: "А как это возможно?" Херсониты отвечают ему: "Заяви со своей стороны Савромату: "Уже заключенные между нами соглашения обрели силу. Поскольку, впрочем, по твоей вине и я сделал затраты и большие расходы на войско [на пути] от Рима до этого места, возмести и ты мне это, и я отдам тебе все твои семьи и твой город"". Обрадованный Констант сообщил об этом Савромату. Савромат, узнав и крепко опечалясь, извещает Константа, говоря так: "Не желаю ни давать чего-либо, ни получать, хочу только, чтобы ты послал ко мне херсонитов, чтобы я отправился отсюда". Херсониты говорят Константу: "Не отпускай нас, пока не получишь всех пленных". Тогда Констант извещает Савромата, заявляя: "Отправь ко мне всех пленных, которых имеешь, и я отпущу херсонитов". Савромат, услышав об этом, против воли и желания отпустил пленных, которых имел, всех до единого. Итак, Констант получив обратно всех, оказавшихся добычей, задержал у себя двух послов херсонитов, а прочих отправил к Савромату, Савромат, взяв их, послал из страны лазов с собственными людьми.чтобы им были переданы и город Боспор, и их семьи. Сам же Савромат с его народом отправился в путь в полном порядке, чтобы херсониты спокойно передали семьи и удалились. Херсониты, приняв своих послов в Боспоре и узнав обо всем совершенном Константом и Савроматом, передали человеку Савромата и Боспор, и крепости на Меотиде, и все семьи без ущерба и в мире достигли страны хер сонитов. Констант же, когда Савромат удалился из ромейских пределов, и сам снарядился в Рим и известил обо всем совершенном херсонитами императора, доставив и двух их послов, увидя которых, милостиво приняв и богато одарив, император сказал им: "Что хотите, чтобы я Дал вам и вашему городу за такое благомыслие и помощь?" И те ответили императору: "Мы не хотим, повелитель, ничего иного, кроме единственной просьбы - чтобы от власти вашей были предоставлены нам приличествующая свобода и освобождение от налогов". Император, охотно уступив их просьбе, щедро предоставил им права и свободы и полное избавление от налогов, отослав их с великими дарами в страну херсонитов, так как они оказались подлинными подданными императора ромеев. Констант также был весьма почтен у императора Диоклетиана как мужественно отразивший войну савроматов. Став знатным и сановитым, он через недолгое время принял и царство ромеев, когда Диоклетиан снова удалился в Никомидию.

После того как Констант умер, в Риме царствовал Константин, его сын. Когда он пришел в Византии и против него был некоторыми в Скифии затеян мятеж, он вспомнил сказанное его отцом Константом о благомыслии и союзной службе херсонитов и отправил в страну херсонитов послов, чтобы они выступили против страны скифов и сразились с восставшими против него. Венценосцем и протевоном страны херсонитов был тогда Диоген, сын Диогена. Херсониты, охотно повинуясь повелению, приготовив со всем тщанием военные колесницы и хироволистры, достигли реки Истра и, переправившись через нее, сразились с повстанцами и победили их. Император, узнав о нанесенном ими поражении, повелел им отправиться на родину, а протевонам, призвав их в Византии и богато одарив, сказал так: "Поскольку и ныне вы добросовестно трудитесь ради нас, как и при благочестивых предках нашей божественности, то и мы, утверждая права свободы и избавления от налогов, уже данные вам в стране ромеев нашей царственной дланью, жалуем им также золотое изваяние с царской мантией и застежкой и золотой венец для украшения вашего города вместе с нашим документом о свободе и избавлении от налогов и вас, и ваших судов. Кроме того, по причине вашего благорасположения мы даем вам также золотые кольца с выбитыми [на них] нашими благочестивыми изображениями, с помощью коих вы, запечатывая при случае посылаемые вами нам донесения и просьбы, докажете нам, что послы являются подлинно вашими. К сему еще мы предоставляем вам ежегодно жилы и пеньку, железо и оливковое масло для изготовления ваших хироволистр и даем вам на ваше пропитание тысячу аннон, чтобы вы были стрелками из хироволистр, определив, что эти продукты и все обычно посылаемое мы должны ежегодно отправлять вам отсюда в страну херсонитов". Херсониты, получая эти анноны и разделив их меж собою и своими сыновьями, снарядили [должное] число [воинов]. Таким образом, вплоть доныне их сыновья зачисляются в [это] число сообразно с состоянием стратии родителей. Почтенные тогда припасами и великими дарами боголюбивым императором Константином, Диоген и его люди прибыли в страну херсонитов, доставя и божественные щедроты.

Через некоторое время после того, как это случилось, Савромат, внук Савромата, бывшего сыном Крискорона, воевавшего Лазику, собрав войско с Меотидского озера, поднялся на херсонитов, желая, как говорят, отомстить за оскорбление пленением, нанесенное ими его деду при императоре Диоклетиане. Херсониты, узнав об этом - венценосцем и протевоном Херсона был тогда Виск, сын Суполиха, - и приготовясь к противоборству, сами встретились с Савроматом вне города, в местах, называемых Кафа, и сразясь с ним, поскольку бог помогал херсонитам, победили Савромата и прогнали его, поставя пограничные знаки в том самом месте под названием Кафа, где, сразившись, победили Савромата и где сам Савромат и оставшиеся у него люди принесли клятву, что никогда они не переступят ради войны установленные меж ними границы, но что каждая из стран владеет собственными местами, начиная от обозначенных пределов. Затем Савромат ушел в Боспор, а херсониты - к себе.

После того как это кончилось таким образом, через некоторое время снова другой Савромат, снарядясь и взяв с собою множество мужей с Меотидского озера, затеял войну против херсонитов. Перейдя клятвой утвержденные в Кафе первым Савроматом границы (что никогда никто из боспориан не дерзнет преступить их ради войны), пересек их сей Савромат, будто бы желая силой отнятую у него землю вызволить и получить обратно. Разумеется, херсониты - а венценосцем и протевоном страны херсонитов был в те времена Фарнак, сын Фарнака - также выступили против Савромата. Встретившись друг с другом в местах прежде названной Кафы, встали обе стороны на горах. Савромат, будучи велик ростом, был уверен в себе, бахвалился, понося херсонитов и полагаясь также на бесчисленное множество находившихся с ним. А Фарнак был мал ростом по сравнению с Савроматом и, видя толпу Савромата, порешил со своим войском, что он один сразится с Савроматом и не погубит бесчисленное множество людей. Итак, когда это решение было вынесено, Фарнак заявляет полчищу Савромата, говоря: "Какая надобность в том, чтобы произошла гибель такой толпы? Ведь не вы по собственному почину обратились к войне, а Савромат побудил вас. Посему возжелайте принудить его на поединок со мной, и если я с богом одолею его, вы уйдете в свои места без ущерба, а он сам и его город подчинятся мне; а если он одолеет меня, вы также уйдете в свои места, а он вступит в мои". Толпа савроматов, с удовольствием приняв это, побудила Савромата на поединок с Фарнаком. Итак, Савромат, зная, что Фарнак очень мал ростом, а он сам весьма велик, возрадовался этому, уверенный в своей силе и в доспехах, которыми пользовался, будучи защищен [ими]. Когда так было решено, Фарнак говорит своему войску: "Когда я отправлюсь с богом на поединок и вы увидите, что спина Савромата обращена к вам, а лицо - к своим людям, у меня же мое лицо - к вам, а моя спина - к врагам, все вы исторгните один крик, произнеся единственно: "А! а!" и не повторяйте крика". Итак, когда оба отправились для поединка на равнину и поменялись местами так, что, когда Фарнак оказался на стороне Савромата, а Савромат - на стороне Фарнака, войско Фарнака издало единый крик: "А! а!" Савромат же, услышав этот звук, обернулся, стремясь узнать, что за крик случился в войске Фарнака. Когда Савромат повернул лидо назад, приоткрылась немного пласти-на его шлема, и Фарнак, тотчас подскакав, ударил копьем Савромата и убил его. Когда Савромат упал, Фарнак, сойдя с коня, отрубил ему голову. Оказавшись победителем в борьбе, он распустил воин-ство Меотиды, а людей из Боспора забрал как пленников, отняв их землю. Он поставил в Кивернике, далеко от страны херсонитов, пограничные знаки, оставя им земли лишь в сорок миль. Эти пограничные знаки остаются на месте и поныне, тогда как упомянутые первые пограничные столбы находятся в Кафе. Немногих из бос-пориан удержав у себя для земледелия, Фарнак позволил всем про-чим, удостоив сострадания, уйти к боспорианам. Отпущенные Фарна-ком за проявленные им к ним благодеяния и человеколюбие воздвигая в его честь стелу в Боспоре. С тех пор, впрочем, царство савроматов в Боспоре было уничтожено.

После этих событий, когда венценосцем и протевоном страны херсонитов был Ламах, а над боспорианами царствовал Асандр, боспориане, исполненные великой злобой против херсонитов и совершенно неспособные угомониться от коварств, постоянно стремились отплатить каким-либо возмездием херсонитам за пленения. Итак, узнав, что Ламах имеет единственную дочь Гикию, а у Асандра есть сыновья, они хлопотали о заключении брака, чтобы благодаря этому, безопасно наступая, отомстить стране херсонитов. Итак, они отправляют послов в страну херсонитов с увещаниями: "Поскольку мы знаем, что истинная любовь имеется между нами и мы бесхитростно относимся друг к другу, давайте породнимся меж собою, дайте нам в невестки дочь Ламаха, прота вашего, за сына Асандра, нашего господина, или возьмите его к себе в зятья, и мы будем знать, что верны друг другу, поскольку сын царя находится с вами". Хер-сониты ответствуют им так: "Мы не согласны отдать вам нашу дочь, если же вы хотите дать нам в зятья одного из сыновей Асандра, вашего царя, мы это принимаем, впрочем, так, чтобы сын Асандра, прибывший к нам, для того чтобы стать зятем, никогда не имел возможности попытаться вернуться в страну боспориан ради свидания либо беседы со своим отцом. Если же он даже помыслит об этом, сразу, в тот же час сам умрет". Когда послы были отпущены, достигли страны боспориан и сообщили об этом, Асандр вновь отправил послов, говоря херсонитам: "Если вы говорите правду и заверяете меня в том, что Ламах согласен сочетать свою дочь с моим старшим сыном, то я пошлю его вам, чтобы он там стал зятем".

Ламах же в те времена, как известно, славился большим богатством в злате и серебре, рабами и рабынями, разным скотом и многочисленными владениями. Дом же его в четыре строения простирался в ширину и длину вплоть до нижних частей [города], называемых Сосы, где он имел собственные ворота в стене и четыре большие калитки для входа и выхода вместе с другими особыми воротцами, так чтобы из входивших в город его животных каждое стадо - коров, коней и кобыл, быков и телок, овец и ослов - входило через свои воротца и шло в свое стойло. Итак, херсониты упросили Ламаха, чтобы он взял в зятья сына Асандра. Когда Ламах согласился на их просьбу, прибыл в Херсон сын Асандра и женился на Гикии. Когда миновал небольшой срок в два года, Ламах умер, а мать Гикии умерла еще раньше. Поэтому Гикия по прошествии года после погребения отца, когда приближалась годовщина, желая устроить праздник в память своего отца (венценосцем и протевоном Херсона был тогда Зиф, сын Зифона), попросила знатнейших людей города, чтобы они без гордости вместе со всем народом согласились принять от нее вино, хлеб, оливковое масло, мясо, птиц, рыбу и прочее, потребное для празднества, дабы в день памяти Ламаха все горожане с женами и детьми и со всеми их семьями радовались и веселились, водили хороводы каждый в своем доме и на площади и не брались вообще за какое-либо дело, заверив клятвенно горожан, что в течение всего времени своей жизни она каждый год в день памяти Ламаха будет давать им подобным образом все для праздника. Когда все было так устроено [и] подтверждено ею клятвенно, ее муж, сын Асандра, питающий втайне коварство и ищущий случая для предательства, узнав обо всем сказанном Гикией и утвержденном клятвой, удивился и похвалил Гикию за клятвенную заповедь как относящуюся должным образом к родителям, согласясь и сам. Как говорят, веселиться и совершать возлияния ради такого договора. затем, когда прошел день памяти и праздник, он известил жителей Боспора через своего раба, сообщив им: "Я нашел способ, благодаря которому мы можем без труда овладеть Херсоном. Итак, вы с перерывами будете посылать мне по десять или двенадцать добрых парней, помимо гребцов на судне, как будто бы посылая мне дары. Когда же ваши суда, прибыв, причалят в Символе и будут там стоять, я пошлю и доставлю на конях в город приехавших парней и посланное вами". Таким-то образом в течение двух лет из прибывавших время от времени с дарами боспориан, сын Асандра, чтобы не была ведома городу хитрость, переводил этих [людей] пешком из Символа, а через несколько дней, вечером, при всех, отпускал их наружу, как можно в более поздний час. Отойдя от места на три мили, когда спускался глубокий мрак, они возвращались и приходили к так называемому Лимону, а оттуда на корабле он доставлял их в Сосы и через воротца, которые имел в стене, вводил их в свой дом, так, что никто не знал об этом, кроме трех его рабов-боспориан, единственных верных ему людей, одного - уходящего в Символ и извещающего, чтобы суда ушли, другого - возвращающего боспориан и ведущего в Лимон, третьего - доставляющего их на судне из Лимона в Сосы и возвращающего их в дом Ламаха. С их помощью он кормил их в кладовых дома, при неведении Гикии о коварстве, ожидая, как сказано, ежегодного дня памяти Ламаха, празднества всего города и отхода ко сну, чтобы восстать самому ночью и с боспорианами, и со своими рабами, сжечь город и перебить всех. Когда в течение двух лет в доме Гикии собралось до двухсот боспориан и день памяти Ламаха был уже близок, случилось, что рабыня Гикии, горничная, бывшая у нее большой любимицей, была из-за провинности изгнана с глаз ее и заперта. В нижней части помещения, в котором рабыня была заперта, содержались боспориане. Когда рабыня сидела и пряла лен, вышло так, что катушка ее веретена свалилась и, покатившись, упала в глубокую дыру у стены. Встав, чтобы пднять ее, она увидела ее лежащей в глубокой дыре и, не будучи в состоянии вытащить ее из-за глубины, она была вынуждена оторвать от пола у стены одну плитку, чтобы достать катушку, и увидела через отверстие внизу, в нижнем помещении, толпу находившихся там мужей. Увидя, она ловко положила на место плитку, чтобы не было заметно людям внизу, и, тайно послав одну из рабынь, позвала госпожу свою, дабы она пришла к ней, так как она должна услышать и увидеть нечто важное. Гикия, смягченная богом, пришла к рабыне, и когда она вошла одна в помещение и закрыла дверь, пав к ее ногам, рабыня сказала: "Госпожа, ты имеешь власть над негодной своей рабой. Но я хочу показать моей" госпоже нечто странное и неожиданное". Гикия сказала ей: "Говори без страха и покажи, что это такое". Рабыня, подведя ее к стене и ловко подняв плитку, говорит ей: "Посмотри через отверстие, госпожа, на спрятавшуюся внизу толпу боспо-риан". Гикия, увидев и поразившись этим делом, сказала: "Не праздное это наблюдение". И заявляет рабыне: "Как ты расцениваешь это дело?" Рабыня же отвечает: "Воистину, по воле божией, госпожа, упала катушка с моего веретена и, покатившись, свалилась в эту дыру, а я, будучи не в состоянии ее достать, была принуждена оторвать плитку и тогда увидела их". Та же повелела рабыне положить аккуратно плитку на ее место и, привлекши ее и обняв, поцеловала ее от души и сказала ей: "Ты ни в чем неповинна, дитя, да простится тебе проступок, ибо бог восхотел, чтобы ты прегрешила, дабы коварство открылось нам. Смотри поэтому, изо всех сил сохраняй тайну и не осмеливайся никому на свете доверить ее". Впрочем, она держала ее постоянно при себе, больше, чем ранее, как свою доверенную. Позвав двух из своих родственников, бывших особо верными ей, Гикия говорит им наедине: "Отправясь, соберите к себе втайне протевонов и благородных людей города, и пусть они изберут трех зерных мужей, способных хранить тайну и делать дело и пусть обяжут их все клятвенно, чтобы они исполнили у меня все, что я пожелаю просить их. Пусть они будут тайно присланы ко мне, и я имею нечто настоятельное и полезное городу доверить им. Только поскорее делайте то, что я говорю вам". Когда ее родственники ушли и втайне рассказали об этом протевонам, тотчас те избрали трех мужей, которых сами знали как верных людей и, связав их всех клятвой, что если они согласятся что-нибудь либо делать для Гикии, либо давать, то не откажутся от своих слов, но до конца исполнят обещанное ей ими. Когда они тайно ушли к Гикии, она приняла их и говорит им: "Можете ли вы заверить меня клятвой, что сделаете то, о чем я захочу попросить вас?" Они же ответили ей: "Воистину, госпожа, мы готовы, о чем бы ты ни попросила нас, заверить тебя, что до конца исполним твой приказ". Тогда Гикия говорит им: "Поклянитесь мне, что если я умру, похороните меня посреди города, и я скажу вам мою тайну. Видите, тяжкого чего-либо я не требую от вас". Мужи, выслушав это, со всею готовностью заверили ее клятвенно, говоря: "Если ты умрешь, то мы похороним тебя посреди города и не вынесем тебя за стены". Гикия, убежденная их клятвами, говорит им: "В ответ на вашу клятву и я, разумеется, открываю вам мою тайну. Так вот. Я желаю, чтобы вы знали, что мой муж, питающий природную злобу своего города, коварство и зависть против нас, введя втайне по частям толпу боспориан в мой дом, кормит до двухсот вооруженных людей без моего ведома о деле. Но бог ныне по случаю открыл мне это. Итак, он, как кажется, имеет такую цель: когда я дам праздник городу в память моего отца и вы, отвеселившись, уснете, он ночью восстанет с имеющимися у него боспорианами и своими рабами, подожжет ваши дома и перебьет вас всех. Так вот - подходит день памяти моего отца, и должно в соответствии с моей клятвой дать вам по обычаю все для празднества, и у меня имеется все наготове. Пожелайте поэтому и вы все прийти в веселии, попросить и получить все с готовностью, чтобы он еще не помыслил, что мы знаем о деле и чтобы внезапно не началась гражданская война. Пожелайте поэтому открыто по обычаю веселиться, но умеренно, и водить хороводы на площадях, но заготовьте каждый в ваших домах Дерево, вязанки и плотные факелы, так что, когда надоедят вам ликования и танцы, вы прикинетесь, что уходите на отдых, а я также поскорее устану и повелю запереть свои калитки, и вы тотчас в полном спокойствии с вашими рабами и рабынями, принеся всем домом дерево, вязанки и факелы, положите их к моим калиткам и воротцам и вокруг всего дома, вылив масло на дерево, чтобы скорее загорелось, и, когда я захочу и прикажу вам, тотчас бросите огонь, а сами с оружием встанете вокруг дома, чтобы где бы вы ни увидели выходящих из дома через двери, убивали их. Итак, уйдя, расскажите об этой тайне и подготовьте все, что я вам велела". Горожане, услышав об этом от трех мужей, все быстро сделали согласно словам Гикии. Когда настал день поминовения, как будто веселясь, Гикия послала за мужами города, приглашая их брать все для празднества. Помогал и ее муж при этом и просил, чтобы им было дано побольше вина для веселья. Горожане, охотно получая все, радовались, как было им ведено, и водили весь день хороводы. Когда же наступил вечер, горожане стали уставать и уходить в свои дома для отдыха, ибо пировали они всем домом. Гикия, приглашавшая всех своих людей в своем доме пить без оглядки, чтобы они, поскорее опьянев, ложились спать, только горничным своим повелела прясть и себя саму оградила от вина. Ибо, найдя порфирный кубок, она дала его своей горничной, знавшей о деле, и велела ей налить в него воды. А муж ее, видя порфирный кубок, не догадался, что она пьет воду. Когда же наступил вечер и горожане, как уже было сказано, устали, Гикия говорит своему мужу: "Так как мы навеселились, пойдем отдыхать и мы". Муж ее, услышав, еще больше обрадовался и поспешил улечься, ибо не мог он сам сказать так же, чтобы не вызвать подозрения у жены о той хитрости, которую замыслил. Итак, Гикия повелевает запереть воротца и все калитки и принести ей ключи, как обычно. Когда это было сделано, она говорит своей доверенной горничной, знавшей о заговоре: "Поспеши с прочими горничными ловко забрать все мои украшения и золото и уложить все нужное и приготовьтесь, чтобы, когда я скажу вам, вы последовали за мною". Они же, сделав все по ее приказу, были наготове. Когда ее муж будто бы лег, чтобы поскорее уснуть, а на деле чтобы поскорее встать для заговора против города, Гикия избегала ложиться, пока не заснет вся ее семья. Муж ее заснул от большого возлияния. Гикия, видя его спящим, ловко замкнула на ключ спальню и, заперев мужа, спустившись из дома со своими горничными, выйдя спокойно через калитки и закрыв их, побудила горожан поскорее разжечь огонь вокруг дома. Когда огонь был зажжен и дом загорелся, если кто-нибудь из находившихся внутри оказывался в состоянии выпрыгнуть или вырваться, его убивали горожане. Так как весь дом вместе с людьми в нем сгорел до основания, бог спас город херсонитов от козней боспориан. А Гикия, когда ророжане хотели разрыть ее сгоревший дом и очистить место для строительства, не позволила этого, а, напротив, побудила весь город, каждого из горожан, носить и насыпать здесь всякие свои отбросы, чтобы весь ее дом был засыпан ими как служивший делу заговора против города. Поэтому до наших дней это место называется Дозором Ламаха.

Когда все это так кончилось, херсониты, понимая, сколь неизмеримо благодеяние, совершенное с помощью божией для них Гикией, и что она ничего решительно не пощадила из своего имущества, а важнее всего считала спасение города, воздвигли в награду за такое ее деяние две медные статуи на площади города, изображающие ее в юном возрасте, в каком тогда она находилась, и передающие своим видом величие ее благодеяния и любовь ее к горожанам, поскольку, будучи в юном возрасте, она оказалась столь разумной, что спасла с помощью бога свое отечество. Тогда как на одной стеле они поместили ее скромно наряженной и открывающей горожанам все, связанное с заговором ее собственного мужа, на другой они представили ее действующей и ведущей борьбу с затеявшими заговор против города. На пьедестале статуи они описали все совершенные ею с помощью божией благодеяния для горожан. Если находится любитель прекрасного, он регулярно от времени до времени обтирает пьедестал статуи, чтобы можно было прочесть на нем о событиях и вспомнить о совершенном ею и о провале козней боспориан.

Через некоторое время, когда венценосцем и протевоном страны херсонитов был Стратофил, сын Филомуса, Гикия, будучи весьма Умна и желая испытать херсонитов и узнать, действительно ли они намерены исполнить клятвенное обещание и похоронить ее посреди города, сговорившись со своими рабынями, прикинулась сначала потерявшей ко всему интерес, а затем и умершей. Рабыни, обрядив ее, сообщили горожанам в таких словах: "Умерла госпожа наша, и в каком месте должно ее похоронить, укажите нам". Херсониты, услышав, что умерла Гикия, и поразмыслив, отнюдь не стремились соблюсти существо клятвы, а именно - похоронить ее посреди города, но подняв ее, вынесли для похорон за пределы города. Но кога ложе было опущено около могилы, Гикия, сев и оглядев всех горожан, сказала: "Таково-то ваше клятвенное обещание? Так-то вы все соблюдаете? Горе, однако, поверившему в верность херсонита!" А херсониты, видя исполненный ею над ними розыгрыш, крайне пристыженные совершенным предательством, всячески умоляли ее успокоиться, простить им грех и не бранить их более. Впрочем, они заверили ее повторной клятвой, что они похоронят ее не вне, а внутри города, что, конечно, потом и исполнили. Ибо когда она была еще жива, в месте, которое ей понравилось, они поставили ее гробницу, воздвигли еще одну медную статую и, позолотив, водрузили ее у ее могилы в качестве дополнительного заверения.

Должно знать, что вне крепости Таматарха имеются многочисленные источники, дающие нефть.

Следует знать, что в Зихии, у места Паги, находящегося в районе Панагии, в котором живут зихи, имеется девять источников, дающих нефть, но масло девяти источников не одинакового цвета, одно из них красное, другое - желтое, третье - черноватое.

Да будет известно, что в Зихии, в месте под названием Па-паги, близ которого находится деревня, именуемая Сапакси, что значит "пыль", есть фонтан, выбрасывающий нефть.

Должно знать, что там есть и другой фонтан, дающий нефть, в деревне по названию Хамух. Хамух же - имя основателя деревни, старика. Поэтому та деревня так и называется Хамух. Отстоят же эти места от моря на один день пути без смены коня.

Следует знать, что в феме Дерзина, близ деревни Сапикий и Деревни по названию Епископий, имеется источник, дающий нефть.

Должно знать, что в феме Цилиаперт, под деревней Срехиаваракс имеется источник, дающий нефть. Да будет известно, что, если жители крепости Херсон когда-либо восстанут или замыслят совершить противное царским повелениям, должно тогда, сколько ни найдется херсонских кораблей в столице, конфисковать вместе с их содержимым, а моряков и пассажиров-херсонитов связать и заключить в работные дома. Затем же должны быть посланы три василика: один - на побережье фемы Армениаки, другой - на побережье фемы Пафлагония, третий - на побережье фемы Вукелларии, чтобы захватить все суда херсонские, конфисковать и груз и корабли, а людей связать и запереть в государственные тюрьмы и потом донести об этих делах, как их можно устроить. Кроме того, нужно, чтобы эти василики препятствовали пафлагонским и вукел-ларийским кораблям и береговым суденышкам Понта переплывать через море в Херсон с хлебом или вином, или с каким-либо иным продуктом, или с товаром. Затем также и стратиг должен приняться за дело и отменить десять литр, выдаваемые крепости Херсон из казны, и две [литры] пакта, а затем стратиг уйдет из Херсона, отправится в другую крепость и обоснуется там.

[Знай], что если херсониты не приезжают в Романию и не продают шкуры и воск, которые они покупают у пачинакитов, то не могут существовать.

[Знай], что если херсониты не доставляют зерно из Аминса, Пафлагонии, Вукеллариев и со склонов Армениаков, то не могут существовать.

Имя Константина Багрянородного (или Порфирородного) настолько хорошо известно историкам, что порой оно используется для обозначения целого исторического периода: византинисты нередко говорят об эпохе Константина Багрянородного. При этом имеется в виду главным образом отнюдь не тот факт, что ни один византийский император, начиная с Константина Великого, т.е. с IV по Х в., не занимал официально трон так долго, как Константин Багрянородный (908-959) (его самостоятельное правление было недолгим: 945-959), а особая атмосфера в духовной жизни империи - время расцвета ее культуры.

Константинополь, как некогда, при Юстиниане I, стал снова средоточием роскоши, блеска и величия, невиданных ни в одной другой столице Европы. К нему вернулась слава "мастерской великолепия". Вновь расцвели изобразительные искусства. Высокого совершенства достигли художественные ремесла. Воздвигались поражающие изяществом и красотой новые дворцы знати и храмы. Углубился возобновившийся полвека назад интерес к античному культурному наследию. Широко распространенное в науке в наши дни определение - "Македонский ренессанс" - прилагается прежде всего ко времени правления именно Константина Багрянородного, третьего представителя Македонской династии (867-1056) на византийском престоле.

Яркий культурный подъем был, несомненно, связан с существенными сдвигами в экономике империи, ее социальном строе, во внутренней политической жизни, как и с изменением внешнеполитической ситуации во второй половине IX - первой половине Х в. Определяющей чертой эпохи Константина было бурное развитие феодальных отношений, которые стихийно старалось регулировать государство. Уже на рубеже IX-Х вв. центральная власть утвердила повсеместно, и в деревне и в городе, свой постоянный строгий контроль над экономической жизнью страны. Имущество подданных императора подвергалось скрупулезной оценке на предмет обложения податями. Свободные деревни - общины, ставшие податными, были связаны круговой порукой - общинники несли взаимную ответственность за уплату налогов в казну; крестьяне были обязаны, кроме того, служить в военном ополчении.

Тщательной регламентации подвергалось также ремесло и торговля в городах, переживавших в это время период возрождения и подъема. Ни один товар на рынке не продавался и не покупался без того, чтобы с него не была взыскана государством торговая пошлина. Особенно строгим был контроль властей за хозяйственной и общественной жизнью горожан в столице империи, осуществлявшийся в соответствии с положениями и нормами введенного в практику отцом Константина Львом VI юридического сборника - "Книги эпарха" (т.е. градоначальника Константинополя).

В первой половине Х столетия получила, наконец, всеобщее распространение в империи фемная военно-административная система управления провинциями, обеспечивавшая более совершенную организацию дела взыскания государственных налогов, обороны страны и набора фемного крестьянского ополчения. Во главе каждой фемы стоял назначенный императором стратиг, обладавший всей полнотой военной и гражданской власти. Существенно расширен, дифференцирован и упорядочен был к этому периоду и аппарат центральной власти: отдельные ведомства (логофисии, или секреты) ведали внешними сношениями и почтой, сбором налогов и пошлин, экипировкой войска и выплатой жалованья наемным воинам, императорскими имениями. Множество специализированных служб и канцелярий, крупных и мелких, обеспечивало разнообразные потребности императорского дворца. Началом Х в. в марксистском византиноведении обычно датируется завершение оформления византийской централизованной феодальной монархии. Синклит (сенат) - совет при императоре превратился в декоративное учреждение при всесильном в своем волеизъявлении монархе. Отменяя право синклита и курий (органов городского самоуправления) назначать должностных лиц, Лев VI Мудрый, отец Константина Багрянородного, заявил об их полной бесполезности, поскольку "ныне обо всем печется император".

Император опирался на мощную разветвленную бюрократическую систему власти. В империи господствовала сановная, в основном гражданская знать, к которой принадлежала в то время и правящая Македонская династия. Но одновременно складывалась, быстро Усиливаясь, землевладельческая провинциальная аристократия, традиционно игравшая крупную роль в византийском войске. Объективный процесс расслоения и обезземеливания крестьян быстро набирал темпы. Несмотря на контроль за ростом крупного земвладения со стороны государства, вопреки принимавшимся с 20-х годов Х в. мерам правительства, направленным на сохранение мелкого крестьянского землевладения, полнонадельных налогообязанных и военнообязанных крестьянских хозяйств, множество свободных крестьян становились париками - зависимыми от частных лиц (поселянами). Особенно быстро этот процесс совершался как раз в Х в., в том числе в правление Константина VII, оформлялся класс феодально зависимого крестьянства. Усиливавшееся сословие крупных феодалов все острее выражало недовольство правлением гражданской знати, контролировавшей трон и сделавшей ставку на укрепление централизованных форм эксплуатации. С происками феодальной оппозиции именно на этой почве столкнулись прежде всего предшественник Константина VII Роман I Лакапин, а затем и сам Константин.

Основной конфликт двух группировок господствующего класса в борьбе за власть приходится на более позднее время (последняя четверть Х - последняя четверть XI в.). Пока же, в эпоху Константина VII, империя в целом находилась на подъеме. Подчинение свободного крестьянства централизованному государству, расцвет городской экономики, утверждение фемного строя укрепили силы империи. Византия активизировала свою внешнюю политику, перейдя почти на всех своих границах от обороны к наступлению. Уже в конце IX в., в правление деда Константина Василия I Македонянина, в новом юридическом сборнике "Исагоге" вместо господствовавшего в иконоборческую эпоху во внешней политике принципа "защитить и спасти" был выдвинут новый: "сохранять имеющиеся блага, возвращать утраченные и добывать отсутствующие.

Арабская опасность уходила в прошлое. Раздробленный халифат ослабил натиск. Войска империи в середине Х в. вновь появились на берегах Тигра и Евфрата. Освободившиеся от арабской зависимости армянские, а также грузинские княжества становились вассалами империи. Со смертью царя Болгарии Симеона и заключением в 927 г. мирного договора, скрепленного династическим браком, надолго исчезла и болгарская опасность. Империя упрочивала свое влияние на сербохорватских землях. Стремилась она укрепить свои позиции и в Италии. Зорко следила империя и за положением дел в северных регионах, примыкавших к Черному морю: ее дипломатия старалась нейтрализовать возможную опасность своим границам со стороны укреплявшейся в этом ареале Древней Руси и печенегов.

Основные внешнеполитические успехи императоров Македонской династии, при которых империя достигла вершины своего могу щества, приходятся не на время царствования Константина VII. Основы этого могущества заложил дед Константина Василий I Македонянин (867-886), а прославился своими победами и завоева ниями внук Константина Василий II Болгаробойца (976-1025). Однако и при Константине империя продолжала наращивать силы, она ничего не утратила из приобретенного его предшественниками, а в войнах с арабами в конце его правления сумела оттеснить их еще далее на юг и юго-восток, открыв путь для наступления в Месопотамию и Сирию.

Личная судьба Константина VII Багрянородного была, пожалуй, наиболее трудной по сравнению с обстоятельствами жизни остальных представителей Македонской династии. Считаясь наследником престола, Константин - царственный ребенок, затем юноша, молодой человек и зрелый мужчина - в полной мере испытал на себе отсутствие в политической теории и практике империи твердого принципа наследственности императорской власти. Уже само рождение Константина сопровождалось крупным политическим и общественным скандалом. Сын Льва VI Мудрого (886-912) и красавицы Зои Карвонопсиды (прозвище буквально означает "Огненноокая"), Константин был в сущности внебрачным ребенком. Браки Льва VI складывались поразительно несчастливо: его жены умирали одна за другой. За девять лет, с 892 по 901 г., он похоронил трех жен. Две первые оставили ему дочерей, а третья умерла при родах вместе с едва появившимся на свет сыном. Несчастный император не смел вступить в четвертый брак - церковь решительно и безоговорочно его запрещала. Даже третий брак каноны разрешали в исключительных случаях, и Льву VI стоило немалых усилий обвенчаться с предшественницей Зои Евдокией.

Константин родился в сентябре 905 г. Невыразимо обрадованному отцу, обретшему, наконец, наследника, предстояла тяжелая борьба, чтобы добиться узаконения прав рожденного вне брака сына. В апреле 906 г. императора и Зою тайно обвенчал во дворце простой священник. Однако законность брака не была признана властным патриархом Николаем Мистиком (901-907 и 912-925). Лишь в конце следующего года, после того как Лев VI издал специальную новеллу, закрепляющую и светским законодательством запрет четвертого брака (таково было условие нового патриарха Евфимия: 907-912), брак Льва VI и Зои был признан церковью, и Константин обрел права императорского сына. 15 мая 908 г. не достигший трехлетнего возраста мальчик был венчан в качестве соправителя отца. Однако Константин был не единственным соправителем Льва VI. Таковым был также его дядя Александр, брат отца, коронованный еще Василием I около 30 лет назад.

11 мая 912 г., в праздник - день основания Константинополя, традиционно отмечавшийся с 330 г.. Лев VI умер, поручив заботы о сыне своему брату Александру, который, как утверждала молва, не только не питал теплых чувств к племяннику, но и намеревался уничтожить его физически. Как подтверждение этого замысла расценивались немедленная после воцарения Александра ссылка матери Константина Зои и опала сановников и слуг, приближенных к Льву VI. Впрочем, планам Александра, если он их действительно вынашивал, не суждено было сбыться: 6 мая 913 г. он скоропостижно скончался.

Константин, таким образом, оказался единственной венценосной особой на троне империи. В составе регентского совета при малолетнем автократоре (самодержце) оказались вновь ставший при Александре патриархом Николай Мистик и командующий императорским флотом (друнгарий флота) Роман Лакапин, а вскоре также и возвращенная из ссылки мать Константина Зоя. Затяжные тяжелые войны с Болгарией, вспыхнувшие снова с 913 г., обусловили повышение при дворе роли военных, в том числе Романа Лакапина, пользовавшегося поддержкой столичной бюрократии и части провинциальной знати. Его планам содействовал, по-видимому, и патриарх, перенесший неприязнь к Льву VI и Зое на их сына. Зоя и Константин оказались в сущности в полной власти упомянутых двух регентов.

В 919 г. 14-летний Константин получил в жены дочь Романа Лакапина Елену и присвоил тестю высокий чин василеопатора ("отца императора"), предоставляющий преимущественное право среди иных вельмож участвовать в управлении империей. Осенью следующего года Константин венчал Романа как кесаря (титул давался, как правило, лишь близким родичам императора), а в конце того же года - как своего соправителя. Регент, тесть и соправитель. Роман I Лакапин (920-944) перехватил по сути дела у юного Константина бразды правления империей на предстоящую четверть века, обнаружив большие организаторские способности и умение путем искусных компромиссов добиваться главной цели.

Истинные намерения Романа I, дававшего при назначении его регентом клятву синклиту не посягать на царскую власть, обнаружились менее чем через полгода: в мае 921 г. Роман I венчал в качестве соправителя своего старшего сына Христофора. Последовала целая эскалация мер, направленных на постепенное лишение Константина VII (и его возможных наследников) прав на реальное участие в делах государства. В следующем году Роман I оказался в ранге главного императора (автократора), между 922 и 924 гг. Христофор был выдвинут на второе место, непосредственно вслед за отцом, а Константин оттеснен на третье; в декабре же 924 г. соправителями отца стали и два других сына Романа - Стефан и Константин. В 933 г., наконец, была устранена и всякая оппозиция Роману со стороны высшего духовенства: его младший сын 16-летний Феофилакт занял трон патриарха Константинополя. Положение представителей семьи Лакапинов на троне казалось незыблемым.

Судя по данным 51-й главы труда "Об управлении империей" зятем Романа I и вдовствующей императрицей Зоей не просто пренебрегали во дворце: их держали под бдительным надзором. Они остро ощущали постоянно угрожавшую им опасность. Обстановка в семье изменилась, вероятно, после смерти Христофора в 931 г. Старый император не возвел Стефана в ранг умершего сына, и на втором месте оказался Константин Багрянородный. Среди Лакапинидов начались, по-видимому, раздоры. Оживились, по всей вероятности, и силы, стоявшие за спиной законного наследника престола. В числе горячих приверженцев Константина VII, стремившихся обеспечить ему самодержавную власть в качестве непосредственного преемника Романа I, находилась жена Константина Елена, готовая ради мужа действовать и против отца, и против братьев. Скоро в их лагере оказался и внебрачный сын Романа дворцовый евнух Василий Ноф, обладавший острым умом и неукротимым честолюбием .

Конечно, атмосфера во дворце накалилась еще более после того, как Елена родила в 938 г. сына, которого в честь деда назвали Романом. Беспокойство сыновей Романа I Стефана и Константина за свои права на трон резко возросло. Есть основания для предположения, что Константин VII и действовавшая в его пользу группа царедворцев сумели приблизить развязку, использовав обстоятельства заключения византийско-русского договора осенью 944 г. Дело в том, что согласно сохраненному русской летописью тексту договор был подписан со стороны империи Романом, Константином и Стефаном (имена приведены именно в этом порядке). Ясно, что Константин здесь - Константин VII Багрянородный, получивший, следовательно, с 931 г. снова ранг главного среди соправителей: сын Романа I Константин был моложе Стефана и не мог быть назван ранее его. В таком случае сын Романа Константин чем-то, вероятно, прогневил отца и ему не было позволено вообще подписаться под договором. Так или иначе, но Константин VII и его сторонники сумели направить недовольство сыновей Романа против их отца, и 16 декабря 944 г. Роман I был ими низложен и сослан на о-в Прот, один из Принцевых островов близ столицы, а через 41 день, 27 января 945 г. они были, в свою очередь, беспрепятственно арестованы по приказу Константина VII и отправлены в ссылку, под стражу. Вскоре, на пасху, 6 апреля того же года Константин венчал как соправителя своего сына Романа.

Числясь императором с трех лет, Константин подлинно стал им лишь в возрасте сорока лет. Будучи столь долго отстраненным от дел управления империей, он, видимо, заполнял свой досуг изучением различных наук, ознакомлением с наследием античной литературы. Однако, слава о его учености была сильно преувеличенной. Он, безусловно, был самым образованным среди венценосцев Македонской династии, превосходя в этом даже своего отца Льва VI, не говоря уже о деде, сыне и внуке, но значительно уступал таким своим современникам, как, например, патриарх Николай Мистик. Образование Константина VII не было, по всей вероятности, систематическим. Латыни он не знал. Познания его в истории были также относительны. В связи с вопросом о том, кто преобладал в Константине - политик или ученый, - в науке делались предположения о разного рода комплексах, которые будто; бы не могли не развиться в психическом складе начитанного императора, снедаемого мыслью о своем великом назначении и о своей жалкой роли в реальной действительности. Тексты сохранившихся под именем Константина трудов отнюдь не оправдывают, однако, такие догадки. Они позволяют судить, хотя также предположительно, о более важном в личном плане для Константина, об отношениях, которые в середине 40-х - начале 50-х годов сложились между отцом (Константином VII) и сыном (Романом II). Реплики императора, обращенные к сыну, исполнены заботы и тревоги не только за него, но и за его способности в качестве василевса противостоять обстоятельствам.

До шести-семи лет Роман, по всей вероятности, не слишком часто общался с отцом: по обычаям той эпохи в раннем возрасте; знатные мальчики постоянно находились на женской половине, в, гинекее, и только с шести-семи лет они поступали на воспитание к дядьке; с ним они находились неотлучно, и с отцом их общение становилось регулярным. Конечно, до семи лет в окружении Романа преобладали люди, близкие к Лакапинам, и отец вряд ли имел на сына какое-либо влияние. Однако и после 945 г. это влияние, как видно, не стало определяющим: все, что известно об образе жизни, интересах и поведении Романа II, свидетельствует о том, что отец и сын были по духу чужими друг другу людьми. Предполагают, что непосредственно воспитанием Романа занимался Василий Ноф. Если это верно, следует сделать вывод, что набожный, скуповатый и суровый евнух вызвал неприязнь племянника: умирая, Константин VII поручил заботы о сыне не Василию Нофу, а другому евнуху, врагу Василия, Иосифу Вринге. Не случайно Василий Ноф исчез со страниц источников, сообщающих о времени правления Романа II (959-963). Не случайно и то, что, придя к власти. Роман II подверг опале большую часть сановников, пользовавшихся влиянием при Константине VII. Возможно, не случайны, наконец, и упорные слухи после смерти Константина VII, что дело не обошлось без яда, данного свекру с согласия мужа женой Романа II, Феофано. Константина VII современники порицали главным образом за излишнее пристрастие к вину, а Романа II - за, постоянный разгул и страсть к удовольствиям, предаваясь которым, он рано утратил здоровье и внезапно скончался на 25-м году от роду. Константин в обращении к сыну проводит мысль о благородстве царского рода. Вполне вероятно поэтому, что серьезные огорчения отцу и матери доставила и женитьба своенравного царевича (ок. 956 г.) на дочери харчевника Анастасии (Феофано). Сама Феофано, по крайней мере, ненавидела старшую царственную пару, стоявшую на пути к всевластию молодой четы. Эта чета и стала центром сплочения оппозиции Константину VII со стороны крупной землевладельческой знати, недовольной его аграрной политикой, которая, как и политика Романа I, была направлена на укрепление централизованных форм эксплуатации и в целом отвечала интересам гражданской знати: именно ее благосостояние основывалось прежде всего на выдачах из казначейства, а не на доходах с земельных владений. Как показали последующие события, юный Роман II не испытывал особых сыновних чувств ни к отцу, ни к матери, ни к родным сестрам (мать он после смерти отца пытался удалить из дворца, а сестер заточил в монастырь).

Еще накануне низложения Романа I Лакапина Константин VII в письме к Феодору, митрополиту Кизикскому, с которым император был дружен до конца жизни, жалуясь на одиночество, писал, цитируя 37-й псалом, о неискренних друзьях и об отчуждении родственных лиц. Вряд ли отношения в семье изменились к лучшему и спустя десятилетие после этого письма. Не исправило их и рождение в начале 958 г. у Романа II и Феофано сына, внука Кбнстантина VII - Василия (будущего Болгаробойцы).

Ко времени завершения работы над трудом "Об управлении империей" Роману было 14 лет - возраст достаточный для того, чтобы окружающие уже могли объективно оценить его недостатки и достоинства как человека и будущего самодержца. О том, что Константин VII был способен трезво судить о людях по их делам, не руководствуясь только личными симпатиями и антипатиями, свидетельствует его умение использовать опыт и знания выдающихся гражданских и военных сановников. Об этом же говорят и некоторые ремарки императора в рассматриваемом здесь его сочинении относительно Романа Лакапина, да и сама политика Константина, представлявшая собой по крупному счету лишь продолжение политики его тестя.

Видимо, Р. Дженкинз прав, полагая, что Роман II рос слабым и порочным, не оправдывая надежд отца и вызывая нарастающую тревогу Константина за судьбу сына. Пожалуй, закономерен вывод, что Роман отнюдь не усердствовал в изучении наук, и это сильно огорчало его отца. Поэтому Константин VII и поспешил с составлением поучений-руководств для Романа - о том, как "править и руководить мировым кораблем".

Государственными делами Константин VII занимался, во всяком случае, с января 945 г. до конца своей жизни. В какой мере к ним был причастен в конце 50-х годов Роман П, источники умалчивают полностью. Вполне вероятно, что участие это было минимальным. В сентябре 959 г. старший император отправился на Олимп (в Малой Азии), где в одном из монастырей принял монашество его друг Феодор Кизикский. Официальной целью поездки была объявлена подготовка к походу против арабов, действительным намерением было будто бы желание Константина посоветоваться с другом о мерах, которые надлежало принять для низложения патриарха Полиевкта, втайне интриговавшего против императора. На обратном пути Константин простудился и в ноябре умер. День его смерти (9,15 или 19 ноября) представляет предмет научной дискуссии. Похороны Константина VII, как некогда низложение им Лакапинидов в январе 945 г., показали, что ученый император пользовался популярностью у константинопольцев. Их устраивала его политика благоприятствования и льгот для жителей столицы, традиционная для василевсов Македонской династии. Импонировала константинопольцам и сама представительная внешность царя: он был высок, строен, голубоглаз, красив.

До недавнего времени в историографии господствовала основанная на некритическом прочтении источников точка зрения, согласно которой Константин VII был скорее ученым и писателем, чем императором, что он занимался в основном науками, а не делами государства, которые он будто бы возложил на свою жену Елену, паракимомена Василия Нофа, этериарха Василия Петина, эпарха Феофила и сакеллария Иосифа Врингу, а если иногда Константин и брался за дела империи, то предпочитал наиболее легкие из них, а именно суд, который он творил без милосердия. В последние годы, однако, этот взгляд был серьезно поколеблен: Константин изображается теперь в научной литературе как опытный политик, искусный дипломат, трезвый организатор, прекрасно знавший людей и умевший опираться на способных и энергичных помощников. Противоречивые на это счет показания источников - не столько противоречия в самой политике Константина, сколько отражение ведущейся в его время подспудной борьбы в кругах знати, связанной с оценкой политического наследия Романа I Лакапина и с определением судеб трона (права Романа II на престол, как сына "незаконнорожденного", не представлялись части высшей знати бесспорными; до смерти в ссылке Романа I в июле 948 г. было раскрыто несколько заговоров против самого Константина, да и позднее сторонники Лакапинидов не оставили своих интриг).

Безусловно, обстановка и внутри империи и на ее границах была в правление Константина VII более спокойной, чем в царствование его деда, отца и тестя. Конечно, Константин VII имел возможность опираться на успехи, достигнутые его предшественниками. Но противопоставление Константина VII Роману I как непрактичного теоретика выдающемуся энергичному практику основано в историографии преимущественно на факте резкого осуждения тестя самим Константином в труде "Об управлении империей". Действительно, чувство ненависти Константина VII к Роману I, лишившему "законного" василевса на 25 лет и тени власти, бесспорно. Однако дело обстояло здесь не столь просто. Константин руководствовался при составлении рассматриваемого труда несколькими главными идеями, стремясь обосновать прежде всего незыблемость прав своей династии на императорский трон. Для этого совершенно необходимым представлялось опорочить правление василевсов Аморийской династии (820-867), свергнутой его дедом Василием I, и бросить тень на политику и самую личность своего тестя - по существу узурпатора. Императоров Аморийской династии, особенно Михаила II Травла (820-829), он обвиняет в том, что "царство ромеев по небрежению и неопытности правивших в то время опустилось почти до ничтожества". Что же касается Романа, то острые, ядовитые замечания в его адрес Константин делает многократно. Чтобы судить о них, достаточно двух примеров. В 13-й главе Константин называет Романа неучем, правившим деспотично и не в согласии с ромейскими обычаями, надменно и самовольно, нарушителем привычных и законных порядков, ненавистным еще при жизни и синклиту, и народу, и церкви, поносимым всеми и после смерти, так что, подчеркивает в заключение автор, постигший Романа Лакапина конец (свержение с престола и ссылка) - справедливая кара за его самоуправство. В 51-й главе, рассказав о мерах по изоляции Константина VII и его матери во дворце, предпринятых Романом, Константин замечает, что все это тот сделал, "когда... вступил во дворец и оказался, не знаю, как выразиться, обладателем царства".

Тирада Константина о благородстве царского рода и высокой образованности как неотъемлемом качестве василевса также нацелена против происходящего из "простых" людей, неграмотного Романа I, ибо невежество правителя - причина бедствий и унижений для Романии. Константин настойчиво советует сыну овладеть необходимыми для монарха знаниями, в особенности по административной и военной истории империи, - в этом василевс обязан превосходить других, т.е. придворных и чиновников, так как лишь тогда будет велик его авторитет у подданных. Неуч не имеет перед глазами образца для подражания, творит неподобающее, отменяет хорошо установленное его предшественниками, обнаруживает неспособность противодействовать внезапной смене обстоятельств, вводит новшества. "Добру не ученый", не постигший с детства ромейских порядков и не ведающий, как они сложились, не достигнет успеха, тогда как изучивший науку управления василевс будет желанным для подданных, станет почитаться ими как мудрый среди разумных и разумный среди мудрых. Именно себя и Романа II имеет в виду Константин, в противовес Роману Лака-пину, говоря о том, что наследственный порядок обретения власти в сущности санкционирован богом, "поскольку он (бог) избрал тебя и исторг из утробы матери и даровал тебе царство свое как лучшему из всех" и поскольку править более способен тот, "кто с детства воспитан в царских дворцах..., кто с самого начала следовал ромейским обычаям". Император, писал Константин в другом своем труде, - это "Христос среди апостолов", роль Роману I, по мысли Константина, абсолютно недоступная.

Несмотря на все эти заявления, Константин VII в сущности продолжал и внутренний и внешнеполитический курс политики Романа I, которая в целом отвечала интересам гражданской знати, которую они оба представляли. Новеллы Константина VII по аграрному вопросу соответствовали постановлениям на этот счет Романа I: Константин подтвердил распоряжения своего предшественника, сделав под давлением динатов и патриарха лишь одну уступку крупным земельным собственникам (отменил право беднейших крестьян на безвозмездное возвращение из рук динатов своих участков), зато он еще более ужесточил меры против динатов, посягавших на военнообязанные наделы крестьян-ополченцев, объявив эти наделы неотчуждаемыми вообще. Как и Роман I, Константин стремился искоренить коррупцию чиновного аппарата, смещал скомпрометированных сборщиков налогов. Как и Роман I в свое время, заигрывавший с плебсом Константинополя (он погасил все долги константинопольцев хозяевам за найм квартир, построил временные укрытия от холодов для столичных нищих), Константин благоустраивал больницы и заботился об их снабжении. Популярным было оказываемое им покровительство занятиям наукой и искусствами.

Преемственность между политикой Романа I и Константина VII наиболее четко прослеживается во внешних делах. Константин следовал, видимо, курсу Романа в отношениях с арабами, странами Запада, сербами и хорватами, печенегами, древними росами, княжествами Кавказа. Возможно, более прохладными, чем при Романе I, стали отношения империи с Болгарией, где правил зять Романа I Лакапина по внучке (дочери Христофора) Петр, получивший от Романа I титул "василевс болгар". В отношении болгар Константин VII выдерживает в труде "Об управлении империей" в целом враждебный тон. Уступки же тестя Петру он считает совершенно недопустимыми. Примечательно, что в главах, посвященных сербам и хорватам, а в особенности сношениям с армянскими и грузинскими княжествами (гл. 43-46), имя Романа Лакапина не раз упоминается в положительном смысле. Его политика в этих регионах находит по сути дела одобрение Константина и признается успешной. Оказывается, Роман I и следовал ромейским обычаям, и не отменял решений прежде царствовавших (в частности, Льва VI, отца Константина), и выполнял порой просьбы "по доброте своей" (гл. 43). Возможно, конечно, возражение: отмеченные следы симпатии к Роману I возникли под пером не самого Константина VII, а чиновников, подбиравших для него материал, в частности, тех, которые имели отношение к восточным делам и являлись, вероятно, армянами по происхождению (как армянином был и сам Роман Лакапин). Кроме того, главы, посвященные отношениям с армянскими и грузинскими князьями, подвергались, видимо, наименьшей обработке Константина, так как были подготовлены с самого начала более тщательно, чем другие части, и более компетентными людьми. Однако тот же мотив одобрения политики Романа I характерен и для глав о сербах, где рука Константина-редактора гораздо более заметна. Иными словами, нападки Константина на тестя не дают оснований для вывода о полном осуждении им политического курса Романа I, очевидные же различия между характерами и пристрастиями Романа I и Константина VII - еще недостаточное основание для заключения, что столь же разными были и направления в их политике, и результаты их деятельности. Ведь в сущности Константин VII потерпел лишь одну крупную неудачу - гибель военного флота империи в экспедиции против критских арабов в 949 г. Но и Роман I потерял почти всю Калабрию на семь лет (с 927 по 934 г.), захваченную, ограбленную и обложенную данью арабами Африки.

Невозможно обосновать тезис о неспособности Константина VII управлять империей и ссылками на чрезвычайную "непрактичность", оторванность от реалий его времени написанных Константином или составленных под его редакцией сочинений. Во-первых, при оценке степени оригинальности (и "практичности") трудов средневековых авторов следует, как кажется, исходить из принятых в ту эпоху, а не из современных критериев: склонность к анахронизмам и слепое доверие к первоисточникам были в то время обычной позицией писателя, а не особым свойством, присущим только Константину. Во-вторых, предпочтением к устаревшим сведениям, слабой пригодностью для политической практики Х в. отличался лишь труд Константина "О фемах", в обилии уснащенный данными VI столетия (когда фемы вообще не существовали) и представлявший собой юношескую работу автора по географии и административному устройству империи. Легендарные сообщения, фантастические известия, сказочные мотивы и анахронизмы встречаются на страницах и других его сочинений, однако в целом и книга "О церемониях византийского двора" (обрядник, регулирующий порядок приемов, церемоний и всякого рода празднеств и процессий), и труд "Об управлении империей" вполне соответствовали современным им практическим целям. Первый служил в качестве руководства, используемого в повседневной жизни императорского дворца, второй - зерцалом для молодого повелителя государства. Р. Дженкинз показал, что некоторые невероятные утверждения и искажения реальных фактов у Константина представляют собой в действительности сознательную "дипломатическую фикцию", рассчитанную на невежество и легковерие "варваров", которых не только не возбранялось, а полагалось - в интересах империи - вводить в заблуждение. Что же касается других ошибок и неточностей в труде "Об управлении империей", то, согласно наблюдениям П. Яннопулоса, их следует отнести на счет провалов в знаниях, а также предрассудков автора, которых он был не чужд как сын своего времени.

В основном же сведения, подобранные Константином для своего наследника, и по внутренним и по внешнеполитическим вопросам достаточно поучительны и актуальны. Даже обычно рассматриваемая в историографии как случайно попавшая в труд и к публикации не предназначавшаяся 53-я глава, трактующая о легендарных событиях I в. до н.э. - IV в. н.э., была подготовлена для объяснения насущной в эпоху Константина проблемы - причин постоянной готовности фемы Херсон в Крыму выйти из состава империи в силу живучести древних полисных традиций самоуправления в этой отдаленной провинции и местного полисного патриотизма. Следы несомненного вмешательства (оно обычно предваряется замечанием - "Знай") Константина в текст редактируемых им материалов обнаруживаются почти во всех главах. Разумеется, далеко не все сентенции и идеи высказаны при этом самим императором, авторство многих из них принадлежит его безымянным соавторам, готовившим для книги соответствующие справки; тем не менее важно констатировать, что собранные для него материалы Константин сохранил в окончательном тексте книги постольку, поскольку их содержание в целом, по всей вероятности, соответствовало собственным представлениям императора.

О поистине колоссальной литературной и авторской, и в особенности организаторской деятельности Константина VII известно далеко не все. Как полагают, император поставил целью подготовить справочники энциклопедического характера почти по всем существовавшим тогда отраслям знания: агрономии, зоологии и ветеринарии, медицине, юриспруденции, воинской тактике, административном устройстве, дипломатии, системе титулов, организации дворцовых церемоний и т.д. Под руководством Константина было составлено до 53-х собраний, большая часть которых безвозвратно утрачена. Сохранившиеся же донесли до нас, хотя и в сокращениях или в выписках, немало утерянных трудов, в том числе сочинения Приска Панийского и Менандра Протиктора, посвященные описанию народов, с которыми империя сталкивалась в V-VI вв., и дипломатическим контактам с ними. "Дипломатический" сборник не дошел до нас в полном виде. Вполне возможно, его составление предшествовало написанию труда "Об управлении империей" и его материалы были привлечены Константином по крайней мере в одном из разделов труда, обозначенном как раздел "О народах" (см. об этом ниже).

Непосредственно перу Константина Багрянородного приписывают следующие труды: "Жизнеописание Василия" (деда автора), упоминавшиеся сочинения "О фемах" и "О церемониях" и, наконец, "Об управлении империей". Наибольшая степень авторства Константина признана за двумя первыми трудами. Характеристика творчества Константина в целом не составляет, однако, задачу данного Введения. В соответствии с нашей главной задачей остановимся лишь на последнем, непосредственно интересующем нас труде Константина "Об управлении империей". Оговоримся, что в кратком обозрении невозможна сколько-нибудь полная характеристика труда его источников, композиции, авторской позиции и т.д. Все эти Вопросы освещены в Комментарии. Здесь же мы сосредоточим внимание на таких проблемах, как замысел труда, метод работы над ним, его основная политическая и идейная направленность.

В эмоционально приподнятом, выспреннем обращении к сыну в преамбуле к сочинению, написанной, вне всякого сомнения, самим Константином, он заявляет, что ниже будут развиты в качестве науки управления по преимуществу две темы: первая - внешнеполитическая, о том, что представляют собой окружающие империю народы, с которыми она вступает в сношения, в чем oни могут быть полезны, а в чем вредны для державы ромеев; вторая тема - внутренняя, о том, какие новшества, сравнительно с традиционными порядками, появлялись в империи с ходом времени, как они возникали и в чем их сущность. ""

Вопреки этому замыслу, однако, подробно разработана в труде была только первая тема, хотя и здесь уделяемое различным народам внимание весьма разно. Вторая же тема вообще затронут. в труде лишь частично. Специально рассмотрены были шесть сравнительно частных (и на частных примерах) сюжетов: о восстаниях славян на Пелопоннесе против имперской власти (гл. 49 и 50), о реорганизации устройства ряда фем (гл. 50), об организации службы на царском флоте (гл. 51), о порядке присвоения некоторых титулов и выплате руги (гл. 50), о нормах материальной компенсации военнообязанных лиц за отказ участвовать в военном походе (гл. 51, 52) и об особенностях фемы Херсон (гл. 53)

Видимо, главная причина несовпадения замысла и его воплощения состоит в упомянутом выше изменении плана и целей труда: подготавливался он в качестве справочника-обзора "О народах" (как для такового и был собран основной материал), а затем в спешке был переработан (причем лишь частично и без опоры на четкие критерии) в зерцало-поучение (руководство по внутренней и внешней политике), преподнесенное отцом своему сыну Роману к его 14-летию. Эти вопросы, как и в целом проблема композиции и последовательности написания различных частей труда, подробно и убедительно исследованы и изложены Дженкинзом в двух "Общих введениях" (к публикации самого текста труда и к Комментарию). Отметим поэтому только самое главное.

Наиболее основательной переделке подвергся первоначальный план труда, касающийся его первой части: введение (оно, по мысли; Дженкинза, было написано в последнюю очередь) и первые 13 глав. Композиция лишь этой части труда сравнительно упорядочена. Что же касается дальнейшего текста, то, как полагает Дженкинз, его композиция крайне небрежна и случайна. Прежде всего, в силу недосмотра или спешки в книгу оказались включенными сырые материалы, не предназначавшиеся к публикации. Это, в частности, главы 23-25, 48, представлявшая собой лишь материал для 47-й главы, 52, использованная как источник для 51-й, и 53 почти до конца. Все эти главы по содержанию не имеют никакого отношения к современным Константину проблемам международной и внутренней жизни, и не случайно ни одна из них не вводится в текст книги привычным для Константина оборотом "Знай". Случайно включенной в труд считает Дженкинз и 9-ю главу, которая послужила источником 2-й и по существу не имеет отношения к разделу, который охватывает гл. 1-12 и трактует вопрос о позиции империи в отношении "северных народов".

Остальное содержание труда Дженкинз определяет как поучительное и информативное. Причем следующий (поучительный, или дипломатический) раздел образует одна написанная самим Константином 13-я глава, исключая ее начало. Самый большой по объему раздел составляют главы 14-48, которые в сущности и представляют собой сохранившуюся часть труда, подготавливаемого по первоначальному плану и соответствующего предполагаемому в рукописи названию - "О народах". Заключительным разделом являются главы 49-53, повествующие о внутренних делах.

Вполне вероятно, что не для всех сюжетов материал был своевременно собран и включен в книгу. Так, поражает отсутствие специальной главы о Болгарии и болгарах и крайне односторонний аспект повествования о древних росах.

В сборе материала участвовало, несомненно, много людей. При распределении заданий между ними были, вероятно, высказаны лишь самые общие пожелания о характере требующихся материалов. Каждый исполнитель понимал свою задачу в меру собственного разумения и компетентности. Некоторые шли при этом, как явствует из разнообразия жанров и содержания глав, по наиболее легкому пути: подбирать то, что было более доступным или более отвечало их собственным вкусам. Так оказались собранными воедино и подлинные документы (или выписки из них) и легенды, лингвистические толкования и отрывки из хроник, географические описания и устные свидетельства и т.п. Р. Дженкинз и Д. Моравчик полагают, что названия глав первоначально находились на полях одного из списков, с которого копировалась сохранившаяся рукопись; сделаны эти маргинальные пометы были многие годы спустя после написания труда с целью облегчить его чтение, а затем при изготовлении нового списка были перенесены в текст. Наиболее сильным аргументом в пользу этого является тот факт, что ряд заглавий вставлен в текст не на "свое место", "запаздывая" или "опережая" озаглавливаемый сюжет (см. гл. 1, 2, 13, 39 и др.). Однако имеются случаи и иного рода, когда текст в сущности является продолжением повествования, уже начатого в заголовке (см. гл. 9, 22, 40 и др.). Поэтому Дженкинз допускает, что некоторые заголовки уже имелись на листах, которые в качестве материалов легли на стол Константина. Мы осмеливались бы допустить, что ряд заглавий вообще предшествовал самим текстам, представляя собой краткую запись тех заданий, которые должны были выполнить сборщики материала. Если принять эту гипотезу, то следует думать, что, чем детальнее заголовок главы, тем, вероятно, более конкретные и основательные сведения хотел получить Константин (см. гл. 1, 8, 9, 16, 22, 42, 44, 48-52).

Убедительно заключение Дженкинза, что позже всех прочих разделов были обработаны 1-13-я главы, носящие особенно многочисленные следы редакторской правки Константина. Несомненно также, что он был единственным аранжировщиком (метранпажем) труда, придавшим ему ту композицию, в которой он дошел до нас. В таком случае вызывает интерес порядок, в котором Константин расположил материал. Представляется очевидным, что император выделил и поставил на первое место главы о печенегах (1-8), а также о венграх (гл. 3, 4), росах (гл. 2), болгарах (гл. 5), хазарах, аланах, узах и черных булгарах (гл. 10-12), т.е. о народах, проживавших близ северных границ империи, потому что для времени написания труда считал особенно важными отношения империи именно с этими народами. Одна из важнейших глав труда (13-я) трактует также только о "северных народах", названных выше.

Несмотря на краткость изложения, информация первых глав достаточно обширна, и подготовительные материалы для этой части подбирали, по всей вероятности, несколько человек. Что же касается остальных глав раздела "О народах", то следует, видимо, учесть ясно выделяющиеся здесь группы глав, относящихся к одному региону или одному народу. Таковы, например, главы, касающиеся франко-итальянских сюжетов (гл. 26-28), рассказывающие о сербохорватской истории (гл. 29-36) и повествующие об армянских и грузинских княжествах (гл. 43-46). Возможно, материалы для каждой из таких групп глав готовило ограниченное число людей (от одного до двух-трех). Несомненно, уже на подготовительной стадии материалы глав 43-46 выгодно отличались от материалов предшествующих и по насыщенности фактами, и по композиции, и по ясности изложения. Судя по транскрипции личных имен и топонимов, а также по использованию нескольких армянских и грузинских технических терминов, материалы 43-46-й глав подбирали люди, компетентные и в тонкостях византийской дипломатии, и в сложностях местной политической жизни. Информаторы, безусловно, византийские чиновники ведомства внешних сношений или дворцовых канцелярий, но уроженцы армяно-грузинского региона, оказавшиеся на имперской службе.

Что касается порядка расположения глав раздела "О народах", то он представляется, на первый взгляд, лишенным всякой логики: переход от главы к главе или от группы глав к другой группе представляется случайным или осуществленным по чисто внешним ассоциативным связям. На это обстоятельство специально обращают внимание и издатели, и авторы комментария. Однако некоторая закономерность, хотя порой и формальная, в композиции раздела "О народах", по нашему мнению, все-таки прослеживается. Подавляющее большинство глав следуют друг за другом как бы по окружности, с точки зрения наблюдателя, находящегося в ее центре (Константинополе), в направлении с севера на восток, далее - на юг, запад и снова - на север и восток. Действительно, 1-13-я главы охватывают северные от империи пределы, 14-22-я описывают арабский мир (восток), 23-28-я посвящены странам Запада (Испания, Италия, Венеция), 29-36-я повествуют о сербохорватском регионе, 37-42-я главы возвращают читателя снова к "северным народам", вплоть до кавказских пределов (мораванам, печенегам, мадьярам, хазарам, аланам и зихам), и, наконец, 43-46-я главы трактуют вновь о восточных, армянских и грузинских землях.

Помимо этой поверхностной взаимосвязи между группами глав, можно указать и на ряд естественных ассоциативных переходов: от восточных владений арабов - по ходу их завоеваний - к южным (африканским) и западным (испанским, а затем италийским); от западных стран (Италии и Венеции) - к Балканскому полуострову - сербохорватским землям, подвергавшимся, так же как и италийские, арабским набегам; закономерен переход и от северного региона к восточному (армяно-грузинскому) в соответствии с итинерарием 42-й главы, "доводящим" путь от Западного Причерноморья до Авасгии.

Политическая позиция Константина VII в отношении описанных в труде "Об управлении империей" стран и народов целиком основана на имперской идеологической доктрине, в разработке и пропаганде которой в эту эпоху принимали активное участие сами василевсы, в том числе дед и отец Константина VII. Однако именно деятельность Константина Багрянородного была в этом отношении особенно плодотворной. Империя, в его представлении, - "мировой корабль", император - неограниченный повелитель, наделенный высшими добродетелями ("Христос среди апостолов"), Константинополь - "царица городов и всего мира (??? ???)". Культ служения империи, единственной и божественной, - главный нравственный принцип, определяющий поведение ромеев, будь они "из повелевающих или из подчиненных". Развиваемые Константином Багрянородным идеи - не только политическая доктрина и учение об императорской власти, но и теория нравственных ценностей верноподданного византийца и катехизис его поведения.

Окружающие империю народы с точки зрения этой доктрины рассматриваются лишь как "полезные" или "вредные" для империи. Э. Арвейлер замечает, что позиция Константина является выражением крайнего имперского эгоизма, находящего ограничение лишь в физическом, вооруженном отпоре, который империя встречала у соседних народов, что Константин возродил универсалистскую греко-римскую идею о праве "избранного народа" повелевать ойкуменой, выступая в роли апологета sui generis "ромейского расизма"

"Ромейское" устроение представляется Константину естественным, а потому идеальным. Сам бог хранит империю, а ее столица находится под особым покровительством самой богородицы. Империя не ведает раздробления власти, а поэтому не знает внутренних раздоров и кровавой анархии. Характерно, что единомыслие и твердый порядок внутри империи Константин связывает с господством единоязычия, т.е. культура империи мыслится им, по всей вероятности, прежде всего как грекоязычная культура.

Преклонение и покорность иноплеменников перед империей изображаются Константином как норма в международных отношениях: империя не вступает в дружбу с иными странами и народами, а ее дарует; заключивший с ней мир обретает тем самым гарантии безопасности; все "варварские" народы (христианские и языческие), когда-либо с позволения императора или самовольно поселившиеся на землях империи, в особенности же те, которые платили империи "пакт" (дань) или приняли от неё крещение, обязаны ей повиноваться и ныне и впредь быть ее "рабами". Такова позиция царственного автора и в отношении армян и грузин, и в отношении сербов и хорватов, даже в отношении болгар, хотя на памяти Константина именно Болгария угрожала самому существованию Византийской империи как европейской державы. Согласно внушениям императора, невежественным "варварам" не только можно, но и дблжно откровенно лгать, утверждая, что и сами инсигнии власти (короны и мантии), и греческий огонь переданы богом через ангела непосредственно самому Константину Великому, что этот равноапостольный император запретил вступать в родство членам правящей в империи династии с представителями семейств государей иных стран (как нехристианских, так и христианских), сделав исключение только для франков, так как "сам вел род из тех краев".

В подавляющем большинстве глав, в какой бы форме (старого предания, документального свидетельства или устного рассказа) ни была подана информация о том или ином народе, вполне отчетливо проступает доминирующая в них политическая идея. Так, в группе глав об Италии и Венеции утверждаются права империи на обладание этими землями (подорванные франкским вмешательством с середины VIII в.), проводится мысль, что именно империя оказывала здесь жителям наибольшие благодеяния, защищала их от врагов надежнее, чем франки, и способна защитить ныне от арабов. Основная идея сербохорватского раздела состоит в утверждении, что и сербы, и хорваты были поселены на предоставленной им Ираклием в VII в. земле и с тех пор хранят верность империи, болгары же, а тем более франки не имеют никаких прав на эти территории. Доминирующий тезис пассажа об армянских и грузинских землях сводится примерно к тому же заключению; отличие, однако, заключалось в том, что права империи на территорию расселения сербов и хорватов еще в полной мере не реализованы империей (соперничает с ней в этом отношении Болгария), тогда как на Кавказе суверенитет империи уже в значительной мере установлен.

Что касается северного региона, то здесь Константин, как это уже отмечалось в историографии, делает основную ставку на союзных империи ("друзей") печенегов, военная мощь которых может быть использована и против росов, и против венгров, а также против хазар и болгар. Против хазар, по мысли Константина, империя может направить также узов, аланов и черных булгар. Предусматривает Константин и возможность разрыва союза с печенегами. В таком случае достойным их противником могли бы оказаться, если не венгры, то узы.

Необычным в этой стратегической доктрине Константина Багрянородного является полное отсутствие хотя бы малейшего намека на союзные отношения империи с Киевской Русью, между тем как, согласно главе 9, договор с ними сохранял силу и во время написания труда "Об управлении империей". Можно поэтому высказать два предположения: либо в книгу не попала (или была утеряна) еще одна специальная глава о росах, где на этот счет были даны соответствующие рекомендации, либо статьи договора о воинской помощи росов феме Херсон в описываемый период не реализовывались, так как оказались несовместимыми с военным соглашением империи с печенегами, которых предпочитало в качестве союзников византийское правительство при Константине VII.

Нам представляется вполне вероятным также, что в труд по каким-то причинам не была включена или впоследствии была утрачена особая глава о Болгарии и болгарах. Тезис Моравчика, что в написании такой главы не было необходимости ввиду заключенного в 927 г. долговременного дружеского договора империи с Болгарией (Константин не предусматривал опасности с этой стороны), не убедителен. Во-первых, опасность со стороны болгар (соперничество за земли сербов) Константин все-таки предусматривал и даже рекомендовал использовать против Болгарии печенегов; во-вторых, вопреки договору 927 г. царственный автор сохраняет повсюду неизменно враждебный тон в отношении болгар и в 13-й главе недвусмысленно высказывается против условий, на которых Роман I заключил соглашение с царем Петром в 927 г;

Как бы то ни было, ограничиваться в оценке сделанного kонстантином современными критериями систематизации, последовательности и непротиворечивости означало бы уходить в сторону от проникновения в специфику работы средневекового автора. Практически любое из византийских сочинений, построенных на материале предшественников, могло содержать и нередко содержало в себе сведения и точки зрения, противоречащие друг другу. Может быть, современный исследователь привносит и современные акценты в характеристику целей, обусловивших появление на свет многочисленных энциклопедических собраний Константина. Если оценивать литературное наследие Константина с точки зрения его соответствия тем общекультурным и литературным тенденциям которые возобладали в империи с приходом к власти Македон ской династии, то следует отметить: литературная деятельносл императора-эрудита отразила свое время с такой же степенью адекватности, с какой это сделал, например, в своем творчестве патриарх Фотий.

В последние десятилетия в отечественной историографии сообщениям трактата "Об управлении империей" по истории народов нашей страны уделялось меньше внимания, чем эти сведения того заслуживают. Будем надеяться, что нынешняя публикация усилит интерес к сочинениям Константина Багрянородного и положит начало новому этапу углубленной источниковедческой работы над этими драгоценными для нас памятниками.

Г. Г. Литаврин

Примечания

1. История Византии. Т. 2. С. 115-210; Литаврин Г.Г. Византийское общество. С. 77-81, 127-155, 177-179, 186-187, 230-233.

2. Литаврин Г. Г. Византийское общество. С. 178.

3. Zepos J„ Zepos P. lus Graeco-Romanum: Vbl.ll. P. 240--241. 12

4. Oikonomides N. Leo VI"s Legislation of 907 Forbidding Fourth Marriages. An Interpolation in the Procheiros Nomos (IV, 25-27) // DOP. 1976. Vol. 30. P. 175-193.

5. Sevcenko I. Poems. P. 187-228.

6. Ostrogorsky G. Geschichte. S. 225.

7. Brokkaar W. G. Basil Lecapcnus. Byzantium in the Tenth Century / / Studia byzantina et neohellenica. Leiden, 1972. P. 199-224.

9. Ср.: Toynbee A. Constantine Porphyrogenitus. P. 1-14.

10. Brokkaar W.G. Basil Lecapenus. P. 213, 215-217.

11. Марrопуло А. ??? // ???. ???, 1981. Т. 4. 2;. 34-95.

12. Scyl. P.246.

13. Darrouzes J. Epistoliers byzantins du X-e siecle. P., 1960. P. 324. 17-19.

14. Oikonomides N. La cronologia dell" incoronazione dell" imperatore bizantino Costantino VIII (962) // Studi Salentini. 1965. Т. 19. P. 172-175; Sevcenko I. Poems. P. 211.

15. DAI. P. 8-9; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I. S. 361-362.

16. Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I. S. 365; DAI. P. 11; II. 3. 8.

17. Ср.: Ostrogorsky G. Geschichte. S. 236; Zakythenos D. Byzantinische Geschichte. S. 134; Jenkins R.J.H. The Chronogical Accuracy of the "Logothete" for the Years a.d. 867- 919 // DOP. 1965. Vol. 19. P. 109; DAI. P. 9; Марrопуло А. ??? c. 95.

18. Ostrogorsky G. Geschichte. S. 232; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I. S. 358; Lemerle P. L"encyclopedisme. P. 603; Idem. Le premier humanisme. P. 268; DAI. ,P. 7-8.

19. Gregory Т.Е. The political Program. P. 122-190; Ripoche J.-P. Constantin VII Porphyrogenete. P. 1-12.

20. Scyl. p. 238. 43-239. 58; 244-247.

21. Gregory Т.Е. The political Program. P. 128.

22. DAI. 29. 58-61.

23. DAI. 13. 149-175.

24. DAI. 51. 162-163.

26. DAI. 13. 151-152.

27. Const. Porp. De cerem. P. 638.

28. История Византии. Т. 2. С. 207.

29. Литаарин Г.Г. Константин Багрянородный.

30. Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I. S. 367.

31. DAI. II. P. 63-65.

32. Yannopoulos P.A. Histoire et legende chez Constantin VII // The I7th International Byzantine Congress. Abstracts of Short Papers. Washington. 1986. P. 390-391.

33. См.: Чичуров И.С. Традиция. С. 95-100; Он же. Те.ория и практика византийской императорской пропаганды (поучение Василия I и эпитафия Льва VI) // ВВ. 1988. Т. 49.

35. Ibid. P. 2-4; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. l.S. 364-365.

36. DAl. 11. P. 2-4.

38. Ср.: Семеновкер Б.А. Энциклопедии Константина Багрянородного: библиографический аппарат и проблемы атрибуции // ВВ. 1984. Т. 45. С. 246.

39. DAI. II. Р. 7-8.

41. Moravcsik Gy. Byzantinoturdca. Bd. I. S. 365.

42. Const. Porph. De them. P. 84.

43. DAI. 13. 90.

44. Ahrweiler H. L" ideologic politiquc. P. 35-36, 393.

45. DAI. 13. 118.

46. Lounghis T. Les ambassades byzantines en Occident depuis la fondation dcs etat" barbares Jusqu"aux Croisades (407-1096). Athencs, 1980. P. 179-211; Nystazopoulou-Pelekidou M. Constantinople centre dc pouvoir et d"autorite // Byzantiaka. 1985. T. 5. P. 21-32.

47. Moravcsik Gy.ByzantinOturcica. Bd. I. S. 357, 363-364.

4. ИЗ ТРАКТАТА “ОБ УПРАВЛЕНИИ ИМПЕРИЕЙ” КОНСТАНТИНА БАГРЯНОРОДНОГО

Приписываемое византийскому императору Константину Багрянородному (908-959) сочинение “Об управлении империей” было составлено в 948-952 гг. Создано оно было для юного наследника престола, будущего императора Романа II (прав. в 959-963), и предназначалось для его личного пользования. Текст его неоднороден, над ним работали несколько человек. Первоначально он подготавливался как справочник-обзор “О народах”, но потом был спешно переработан в своеобразное поучение 14-летнему сыну Константина (см.: Литаврин Г.Г. Введение // Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989, с. 24-25). 9-я глава, посвященная описанию пути росов в Константинополь, распадается на два раздела, написанные разными людьми: собственно повествование о пути росов в Константинополь и рассказ о полюдье. Составитель первого раздела, по признанию ученых, пользовался различными источниками. Потому в нем также выделяются несколько частей: 1) описание подготовки моноксил к плаванию, 2) описание Днепровских порогов, 3) путь от о. Св. Эферий до Месемврии (см.: Константин Багрянородный. Об управлении... С.291-293). Текст печатается по изд.: Константин Багрянородный… с. 45-51 (с частичным использованием комментариев данного издания).

[Да будет известно], что приходящие из внешней России (18) в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда (19), в котором сидел Сфендослав (20), сын Ингора (21), архонта (22) России, а другие из крепости Милиниски (23), из Телиуцы (24), Чернигоги (25) и из Вусеграда (26). Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас (27). Славяне же, их пактиоты (28), а именно: кривитеины (29), лендзанины (30) и прочие Славинии - рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу (31), нарекаемому Эссупи (32), что означает по-русски и по-славянски “Не спи”. Порог [этот] столь же узок, как пространство циканистирия (33), а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий и страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами [дно, волокут их], чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая [ее] шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси (34), а по-славянски Островунипрах, что значит “Островок порога”. Он подобен первому, тяжек и труднопроходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает “Шум порога”, а затем так же - четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачинакитов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог. Затем также одни волоком, другие на плечах, переправив свои моноксилы по сю сторону порога, столкнув их в реку и внеся груз, входят сами и снова отплывают. Подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах, ибо он образует большую заводь, и переправив опять по излучинам реки свои моноксилы, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, называемого по-росски Леанди, а по-славянски Веручи, что означает “Кипение воды”, и преодолевают его подобным же образом. От него они отплывают к седьмому порогу, называемому по-росски Струкун, а по-славянски Напрези, что переводится как “Малый порог”. Затем достигают так называемой переправы Крария, через которую переправляются херсониты, [идя] из Росии, и пачинакиты на пути к Херсону. Эта переправа имеет ширину ипподрома, а длину, с низа до того [места], где высовываются подводные скалы, - насколько пролетит стрела пустившего ее отсюда дотуда. Ввиду чего к этому месту спускаются пачинакиты и воюют против росов. После того как пройдено это место, они достигают острова, называемого Св. Григорий (35). На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие - кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить их живыми. От этого острова росы не боятся пачинакита, пока не окажутся в реке Селина. Затем, продвигаясь таким образом от [этого острова] до четырех дней, они плывут, пока не достигают залива реки, являющегося устьем, в котором лежит остров Св. Эферий (36). Когда они достигают этого острова, то дают там себе отдых до двух-трех дней. И снова они переоснащают свои моноксилы всем тем нужным, чего им недостает: парусами, мачтами, кормилами, которые они доставили [с собой]. Так как устье этой реки является, как сказано, заливом и простирается вплоть до моря, а в море лежит остров Св. Эферий, оттуда они отправляются к реке Днестр и, найдя там убежище, вновь там отдыхают. Когда же наступит благоприятная погода, отчалив, они приходят в реку, называемую Аспрос, и, подобным же образом отдохнувши и там, снова отправляются в путь и приходят в Селину, в так называемый рукав реки Дунай. Пока они не минуют реку Селина, рядом с ними следуют пачинакиты. И если море, как это часто бывает, выбросит моноксил на сушу, то все [прочие] причаливают, чтобы вместе противостоять пачинакитам. От Селины же они не боятся никого, но, вступив в землю Булгарии, входят в устье Дуная. От Дуная они прибывают в Конопу, а от Конопы - в Констанцию... к реке Варна; от Варны же приходят к реке Дичина. Все это относится к земле Булгарии. От Дичины они достигают Месемврии - тех мест, где завершается их мучительное и страшное, невыносимое и тяжкое плавание. Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдья, что именуется “кружением”, а именно - в Славинии вервианов (37), другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав. Потом так же, как было рассказано, взяв свои моноксилы, они оснащают [их] и отправляются в Романию.

[Знай], что узы могут воевать с пачинакитами.

Интеграция в общество Киевской Руси. Глава 4. Практическое применение материалов ВКР в школьном курсе истории России 4.1 Аргументация целесообразности использования материалов темы ВКР Международное отношение Киевской Руси X-XII вв. как отдельная тема для изучения в школьной программе не представлена. Для того, чтобы определить на каких уроках или этапах урока можно использовать данный...

И систематизации предшествующих законов, по их дополнению и частичному изменению, что свидетельствовало о дальнейшем как политическом, так и социально-экономическом развитии Древней Руси и о более активном воздействии государства на право. А теперь, после краткого вступления, позволю себе перейти непосредственно к тексту ПП, начать анализ статей, посвящённых преступлению и наказанию, т.е. ...